Великие мифы народов мира

Когда Лохиау подошел, она взяла его за руку и была добра к нему; она сказала, что мечтала о времени, когда их спутница оставит их вдвоем и они смогут быть вместе. Рука об руку они пошли по черной, опустошенной огнем земле. Они пришли туда, где на камнях росло уцелевшее дерево лехуа. Там Хииака сорвала цветы, чтобы сплести венок для своего возлюбленного.

На открытой террасе, где их могла видеть Пеле и все ее приближенные, Хииака усадила юношу рядом с собой. Она сплела для него венок из цветов лехуа. Она надела венок ему на шею, а он, не ведая о глазах, которые на них смотрят, хотел любить девушку.

– Подвинься ближе, – сказала Хииака, – я хочу закрепить венок. – Она обвила руками шею Лохиау и прижалась к его груди.

Сестры, стоявшие рядом с Пеле, в один голос закричали:

– Хииака целует Лохиау! Хииака целует Лохиау!

– Губы созданы для поцелуев, – ответила Пеле, но в ее глазах заполыхал огонь.

III

Потом Пеле приказала сестрам надеть свои платья, сшитые из языков пламени, и уничтожить Лохиау. В огненных платьях отправились они туда, где был принц. Приблизившись, они бросили угли к его ногам и удалились. Но Пеле знала: они только сделали вид, что уничтожили человека. Котел в ее кратере кипел, из него выплескивался огонь. Пеле призвала на помощь Лоно-макуа, Ку-пулупулу, Кумоку-халли, Куалана-вао. Сначала они не пожелали помочь ей уничтожить человека; вместо этого они собственными руками собрали распространившийся огонь обратно в котел. Тогда богиня вулканического огня пригрозила помощникам, и Лоно-макуа отправился выполнять ее приказ.

Лохиау увидел двигающийся на него огонь и запел:

Все вокруг в огне – им охвачена вся долина;Кокосовые пальмы, которых было здесь так много,Уничтожены, все уничтожены до Капохо.Вперед летит дракон, изрыгающий огонь,Он прокладывает себе путь к Ома-олала.Словно сухой хворост, он пожирает побеги папоротника.Мрачной пеленой заволокло небо,Закопченные птицы ураганом мечутся в воздухе;Небеса стонут, покрытые пятнами, словно от крови дракона.

Огонь, который наступал на возлюбленных, обошел Хииаку, а Лохиау задохнулся в дыму, упал, и поток лавы поглотил его.

Так Хииака лишилась того, кого хотела любить, как прежде потеряла рощи лехуа и свою любимую подругу Хопое. И виной тому была ее сестра, злобная богиня Пеле. В горе она хотела проломить землю, заставить подняться море и уничтожить острова, но перед ней явился Кане – бог, создающий земные формы. Кане успокоил Хииаку, она вернулась в кратер и села рядом со своими сестрами.

Однажды человек, слывший великим колдуном, пришел к кратеру.

– Зачем ты пришел? – спросили его.

– Я пришел, чтобы узнать, почему был уничтожен мой друг Лохиау, – ответил гость.

– Он и Хииака поцеловались, а этот мужчина должен был достаться Пеле, – сказали сестры.

– Он уже узнал вкус смерти на Хаене. Почему он должен был снова пройти через это на Гавайях?

Тут заговорила Пеле, сидевшая у дальней стены кратера:

– Что ты сказал? Лохиау познал смерть на Хаене?

– Да, Хииака вернула душу в его тело. Потом они вместе отправились на Гавайи.

– Это правда? – спросила Пеле свою младшую сестру. – Правда, что ты обнаружила Лохиау мертвым и вернула его к жизни?

– Да, это правда, как правда и то, что я не позволяла себе ласкать Лохиау, пока не узнала, что ты уничтожила мои рощи лехуа и любимую подругу Хопое.

Эти слова молвила Хииака, и Пеле, грозная богиня вулканического огня, надолго замолчала. Тогда подал голос друг Лохиау:

– Я буду говорить с Пеле. Но кто из вас Пеле? Позвольте, я проведу небольшой опыт. Я возьму каждую из вас, о нимфы, за руку, и сам узнаю, кто из вас богиня.

Он по очереди брал руку каждой из сестер Пеле и прикладывал к своей щеке. А свою вторую руку он приложил к уху, чтобы лучше слышать. Руки сестер Пеле излучали естественное тепло. А потом он взял руку женщины, кожа которой почернела, волосы были цвета углей, а глаза красные. Эта рука обожгла щеку пришельца, а его ухо уловило рокот, издаваемый бушующим пламенем.

– Это Пеле, – сказал он, и поклонился, и воздал ей почести.

Пеле понравился друг Лохиау. А узнав, что Хииака не нарушила своего обещания, она захотела вернуть к жизни Лохиау. Но только один бог, обитавший на далеком Кахики, имел достаточно могущества, чтобы вернуть Лохиау к жизни. Это был Кане-милохаи, брат Пеле.

И Кане-милохаи, пронесшийся над водами на своем каноэ-раковине, нашел дух Лохиау, воплотившийся в птицу. Он поймал ее и принес туда, где лежало тело Лохиау. Он взломал застывшую лаву, поглотившую тело, воссоздал его из сохранившихся фрагментов, вернул внешность, которой до своей гибели обладал Лохиау. После этого он вернул дух в тело.

Случилось так, что Хииака, гуляя там, где снова начали расти молодые деревья лехуа, и радуясь тому, что даже после полного уничтожения жизнь возрождается снова, услышала песню:

Равнины Пуны оделись в алые одежды,Красные, как кровь сердца, цветы лехуа.Нимфы кратера сплели сердца в венок,О, нимфы кратера Килауеа.

Хииака пошла на голос и встретила Лохиау, снова возродившегося к жизни. Вместе с ним она пошла бродить по землям, раскинувшимся у подножия вулкана. Мужчины и женщины населяли эти земли, и боги вулкана больше не внушали ужаса.

МИФОЛОГИЯ ПЕРУ Виракоча. Пастух лам и солнечная дева

ВИРАКОЧА

В былые времена мы, народ инков, поклонялись Солнцу. Мы считали его величайшим и самым милосердным из всех существ и называли себя детьми Солнца. По старинным преданиям, мы, так же как и остальные представители человеческой расы, находились в весьма прискорбном положении, пока Солнце не сжалилось над нами и не решило показать нам путь к лучшей жизни. Итак, Солнце, наш господин, посадило двух детей своих – сына и дочь – в лодку на озере Титикака. Оно велело им плыть по воде, пока они не доберутся до мест, где обитают люди. Оно вложило свой золотой жезл в руки сына и велело ему отвести людей туда, где этот жезл, брошенный на землю, уйдет глубоко в нее.

И дети Солнца, нашего великого и милосердного повелителя, поплыли по водам Титикаки. Они пристали туда, где в те далекие дни жили предки наших отцов. Там, где мы живем сейчас, выросли города и деревни; мы видим сбегающие со склонов гор реки, орошающие наши поля и сады, мы видим стада лам, пасущихся на зеленой траве вместе со своими ягнятами, – их очень много, этих стад. Но в те дни там, где жили люди, были только непроходимые заросли или голые камни; у нас не было лам, не было богатых урожаев, мы не знали, как отвести воду для орошения посевов. У нас не было деревень, не было городов, не было храмов. Мы жили в горных расщелинах или в землянках. Наши тела были прикрыты листьями или корой, иначе нам пришлось бы днями и ночами оставаться нагими, даже в лютый холод. Мы ели корни, которые доставали из земли, или боролись с лисами за мертвую добычу, которую они спешили утащить в свои норы. Нами никто не правил, и мы ничего не знали о доброте, которую необходимо проявлять друг к другу.