Великие морские сражения XVI–XIX веков

Хорошо известные кампании великой войны следовали тем же принципам. Под командованием Наполеона они включали в себя весь диапазон планов, которые когда-либо внушали несбыточные надежды. Он начал с идеи украдкой переправить свою армию на плоскодонках и столкнулся с обычной обороной флотилии. Затем последовала его единственная новая идея – вооружить свои транспорты, чтобы дать им возможность пробиться самостоятельно. Англичане ответили укреплением своей флотилии. Убедившись, что его план стал неосуществимым, император стал думать о прорыве блокады неожиданным вмешательством «летающей эскадры» извне. Для этого были разработаны самые разные схемы, но он отвергал планы один за другим, пока не осознал неизбежную необходимость приведения превосходящих сил боевого флота к транспортам. Опыт двух столетий ничему его не научил. Наполеон верил, что, сконцентрировав флот на большем расстоянии, чем когда-либо, он сумеет сломить фатальную хватку врага. Единственным результатом оказалось настолько сильное истощение сил его же флота, что тому даже не пришлось столкнуться с настоящими трудностями, связанными с выполнением поставленной задачи, которую все французские адмиралы считали непосильной для императорского флота. Наполеону не удалось приблизиться к решению проблемы, которую он для себя определил как вторжение по морю без господствующей силы. Британская оборона сохраняла свою прочность силами флотилии: ее прикрывала концентрация боевых эскадр в районе Ушанта. Французская армия не могла отправиться в плавание, пока флоту прикрытия не было нанесено решающее поражение, которое дало бы французам господство на море. А уж при наличии господства на море переправа армии не представляла бы никаких трудностей.

Мы не располагаем примерами работы изложенных принципов в современных условиях. Конечно, появление свободного движения кораблей, вне зависимости от ветра, должно было изменить их функции. После появления пара было только два вторжения через море без господствующей силы – в Крым в 1854 году и в Маньчжурию в 1904 году, и оба примера не являются подходящими, поскольку не велась речь о морской обороне. Тем не менее нет причин полагать, что такая оборона, организованная старыми способами, была бы менее эффективна, чем прежде. Ее основой являлась флотилия, и после появления торпед ее мощь сильно увеличилась. Материальный и моральный эффект действий флотилии на транспорты определенно должен быть больше, чем раньше, а возможности боевых эскадр сломить блокаду флотилии ограничились. Опять же, мины приносят большую пользу обороне, делая, по существу, быстрый coup de main по любому важному порту неосуществимым. В отсутствие практического опыта придется обратиться к теоретическим заключениям.

С точки зрения теории успех старой британской системы обороны зависел от четырех отношений. Во-первых, это отношение скорости, с которой армия вторжения может быть мобилизована и погружена на транспорты, к скорости, с которой будет замечена активность в иностранных портах и на военных базах. Иначе говоря, шанс на внезапность и уклонение определяется как отношение скорости подготовки к скорости оперативности разведки.

Во-вторых, это отношение скорости конвоев к скорости крейсеров и флотилии. То есть – наша способность установить контакт с конвоем после его выхода в море, но до высадки экспедиционных сил она определяется как отношение скорости наших крейсеров и флотилии к скорости конвоя.

В-третьих, это отношение между разрушительной силой современных крейсеров и флотилий против конвоя без эскорта или со слабым эскортом и соответствующей силой во времена парусного флота.

В-четвертых, это отношение между скоростью конвоев и скоростью боевых эскадр, которое важно там, где вражеские транспорты охраняются сильным конвоем. От этого отношения зависит легкость, с которой боевая эскадра, прикрывающая нашу подвижную оборону, может обеспечить внутреннюю позицию, из которой она может нанести удар или по вражеской боевой эскадре, если она движется, или по конвою, прежде чем он завершит переход и приступит к выгрузке войск.

Современные условия изменяют все эти отношения в пользу обороны. В первом отношении скорости мобилизации к оперативности разведки это очевидно. Хотя мобилизация армии может вестись так же быстро, как и мобилизация флота, разведка обогнала их обеих. Это относится и к сбору, и к передаче разведывательных сведений. Подготовку к заморскому вторжению не так просто скрыть, поскольку активизируется движение грузов. Принимались сложные меры по предотвращению утечки коммерческой информации, но они никогда не были действительно успешными. Все же раньше, в условиях относительной незрелости организации международной торговли, маскировка была не столь сложной, во всяком случае на некоторое время. Но постоянно растущая способность мировой торговли к быстрому изменению, когда о колебаниях рынка сообщается не раз в неделю, а каждый час, усложнила проблему. Информация о товарах и курсах мировых валют может быть получена очень быстро и в любое время. К тому же нельзя забывать о том, что с появлением беспроводной связи скорость передачи военно-морских разведывательных сведений возросла значительно больше, чем скорость морского транзита.

Теперь об отношении скоростей крейсеров и конвоя, от которого зависит возможность уклонения от столкновения. В дни фрегатов оно составляло примерно 7 к 5. Сейчас, во всяком случае для больших конвоев, значение почти удвоилось.

О разрушительной силе флотилии, растущей день ото дня, было уже сказано достаточно. С появлением торпед и подводных лодок она возросла многократно. В несколько меньшей степени то же можно сказать и о крейсерах. В прежние дни возможности крейсеров нанести удар по рассеивающемуся конвою были сравнительно невелики из-за небольшой разницы в скорости и ограниченной мощи и дальнобойности орудий. С ростом всех перечисленных показателей возможности крейсеров возросли. Теперь они в состоянии догнать и уничтожить конвой.

Возросшее отношение скорости боевого флота к скорости больших конвоев также несомненно. Оно очень важно, потому что возможность найти внутреннюю позицию, которую оно предполагает, уходит корнями в старую систему. Пока наш боевой флот находится в позиции, откуда может прикрывать блокаду флотилии или наносить удары по вражеским конвоям, боевой флот противника в качестве последнего средства вынужден приблизиться к конвою, что, как указывал Кемпенфельт, является фатальным для успеха вторжения.

Тогда, с какой бы точки зрения мы ни рассматривали будущие шансы на успешное вторжение по морю без господствующей силы, станет ясно, что старая система не только действует, но современное развитие отдельных ее составных частей усиливает ее эффективность.

II. Нападение на торговлю и ее защита

Основная идея нападения на торговлю и ее защиту сформулирована в старом афоризме: «Где есть туша, там соберутся стервятники». Самые «урожайные» районы всегда привлекали внимание нападавших и поэтому требовали надежной защиты. Между урожайными и неурожайными районами можно было провести линию, которая в стратегических целях была определенной и постоянной. Урожайные районы – это пункты отправления и назначения, где начинаются и заканчиваются многочисленные торговые пути, а также фокусные точки, в которых, благодаря форме земли, торговые пути имеют тенденцию сходиться. Неурожайными были маршруты, которые проходили через фокусные точки и соединяли терминальные пункты. Следовательно, нападение на торговлю могло принимать одну из двух форм: терминальную или морскую. Атака в терминальной точке более выгодна, но требует больше сил и риска. Морская атака не столь рискованна и не требует больших сил, зато и результат не гарантирован.

Эти рассуждения приводят нас непосредственно к парадоксу, который лежит в основе непрерывных и неудачных попыток врагов Великобритании оказать на нее решающее давление посредством операций против английской торговли. Он заключается в следующем: там, где атаки следует опасаться больше всего, защита производится легче всего. Военный план, в котором уничтожение торговли ставится первоочередной целью, предполагает, что использующая его сторона на море в меньшинстве. Если бы она обладала преимуществом, ее целью было бы превращение преимущества в господство посредством сражения или блокады. Поэтому, за исключением редких случаев, когда силы равны, следует предполагать, что воюющей стороне, имеющей уничтожение торговли противника своей основной целью, придется иметь дело с превосходящим флотом. Далее отметим, что сложность защиты торговли заключается в основном в протяженности морского участка, по которому проходит торговый путь. С другой стороны, районов, где они имеют тенденцию сходиться, а только в них они являются действительно уязвимыми, немного, они невелики, и их можно легко захватить, тем более если обладаешь превосходящими силами. За пределами этих районов эффективный захват невозможен, но он и не нужен, поскольку невозможны и эффективные атаки. Отсюда и определяющий фактор военных действий против торговли: возможность нападения означает возможность защиты.

Кроме этого фундаментального принципа, следует выделить другой, не менее важный. Благодаря общему характеру морских коммуникаций нападение на торговлю и ее защита настолько тесно связаны, что одна операция почти неотличима от другой. Обе цели достигаются захватом общих коммуникаций. Самая сильная форма атаки – захват терминальных районов противника и установление коммерческой блокады находящихся в них портов. Но, поскольку эта операция обычно включает и блокаду соседнего военного порта, она также является оборонительной для нашей торговли, даже если терминальный район противника не накладывается на наш. При захвате фокусных районов две идеи еще более неотделимы друг от друга, потому что большинство этих районов, если даже не все, располагаются на общих коммуникациях. Посему достаточно рассмотреть общие аспекты проблемы с точки зрения обороны.

В соответствии с разницей между урожайными и неурожайными районами была построена старая система защиты британской торговли. Если взять широко, эта система предусматривала поддержание силы терминальных пунктов, а в наиболее важных случаях и фокусных. С помощью боевых эскадр и крейсеров были образованы защищенные районы или участки, и торговые пути на их протяжении считались безопасными. Неустановившиеся морские пути, как правило, оставались незащищенными. Так, домашние терминалы Британии защищали две боевые эскадры – западная – в устье Канала и североморская, или восточная, штаб которой обычно располагался в Даунсе. С ними взаимодействовала крейсерская эскадра, располагавшаяся в Ирландии, – ее база находилась в Корке. Иногда ее подчиняли западной эскадре, но чаще она действовала как самостоятельное подразделение. Район западной эскадры во время французских войн охватывал, как мы уже видели, весь Бискайский залив. Относительно торговли она выполняла двойную функцию – предотвращала выход рейдерских эскадр из вражеских портов и атаковала атлантическую торговлю. Район североморской эскадры доходил до входа в Балтийское море и северного пути вокруг Шотландии. Ее основной функцией в период формирования больших военных коалиций против Великобритании было сдерживание операций голландских эскадр и недопущение вмешательства французских северным путем в балтийскую торговлю. Как и западная эскадра, она направляла дивизионы, обычно стоявшие в Ярмуте и Лейте, для защиты каботажной британской торговли от каперов и спорадических атак крейсеров, действующих из портов в пределах защищенного района. Кроме того, между Даунсом и западной эскадрой чаще всего находилась одна или несколько небольших эскадр, чаще всего крейсеров, которые располагались в районе Гавра и островов Канала. Они выполняли аналогичную функцию в отношении бретонских и нормандских портов. Дополняли систему патрульные суда флотилии, которые делали все от них зависящее, чтобы обеспечить безопасность каботажной торговли, тогда очень важной. Конечно, система защиты время от времени менялась, но общий вид всегда оставался таким. Морская оборона включала и охраняемые порты-убежища, главные из которых находились на побережье Ирландии – там могли укрыться океанские торговые суда. Но много портов – убежищ от каперов – располагалось и в других местах на территории защищенного района, а остатки батарей на британских берегах подтверждают, насколько совершенной была организация.