Великий Линкольн. «Вылечить раны нации»

Но федеральные войска не были так всесильны, как могло бы показаться на первый взгляд, и частично это объяснялось как раз их успехами, особенно на Западе. У Юга была отвоевана территория в сотню тысяч квадратных миль[1] – но конные отряды южан продолжали вести войну партизанскими методами.

А поскольку население оккупированных территорий было чуть ли не поголовно враждебно федеральным властям, а лесов, где они могли укрываться, было сколько угодно, то охрана тыла оказалась огромной проблемой. Через отвоеванную землю шли железные дороги, питавшие федеральную армию, их следовало держать открытыми буквально любой ценой – и в результате добрая половина войск на западном театре военных действий оказалась связана в местных гарнизонах.

Пространство, так сказать, « съедало армию…».

Южанам помогало и сознание, что им некуда отступать. Может быть, лучше всех это настроение выразил герой Юга, генерал Роберт Ли. В начале 1864 года, перед самым началом военной кампании, он писал следующее: «… если мы победим, у нас будут все основания для надежды на будущее. Если мы будем побеждены, у нас не останется ничего, ради чего стоит жить…»

То, что он так мрачно смотрел на последствия поражения, совершенно неудивительно. Условия, на которых Линкольн настаивал, заключались в безоговорочном отказе от независимости КША, возвращении штатов Юга в состав Союза и некоем нечетко сформулированном « отказе от рабства…», с совершенно неизвестными последствиями для всего уклада жизни на Юге. Скажем, будет ли бывшим рабам выделена некая земельная собственность? Будут ли они уравнены в гражданских правах с белыми или только освобождены, но без права голоса на выборах?

Если в родном штате Линкольна, Иллинойсе, и слышать не хотели о праве негров не то что на гражданство, но даже и на поселение – что должны были думать об этом в Алабаме или в Джорджии? Так что солдаты Роберта Ли совершенно разделяли настроение своего вождя – да, в случае поражения у них не останется ничего, ради чего стоило бы жить. Однако Ли выражал и надежду, что победа в предстоящей военной кампании может спасти дело Юга. Надежда не была пустой.

В ноябре 1864 года в США предстояло проведение выборов президента.

II

Вот на это событие на Юге и возлагались огромные надежды. Поражение Линкольна на выборах означало бы победу КША, партия демократов не делала секрета из того, что в принципе была бы готова предложить конфедератам приемлемый мир. Демократы выражали мнение множества людей, которые устали от долгой, бесконечной и не сулящей надежды на быструю победу войны, – следовательно, южанам следовало дать им в руки убедительные аргументы. Самое надежное средство в этом смысле – победа Юга на поле боя. Это означало бы поражение не только для федеральной армии, но и для республиканцев, «партии войны».

В Вашингтоне это все прекрасно понимали. Там, однако, имелись свои проблемы. На Юге не было никакого деления на партии. Политические ссоры и споры носили личный характер, а в отношении целей ведения войны имелся полный консенсус. Поэтому конгресс КША легко принял драконовский закон о всеобщей мобилизации и универсальном призыве.

Конгресс США сделать то же самое не мог.

Во-первых, Юг сражался без всяких средств, буквально на одной силе воли. Рабы производили только продовольствие – «южные доллары» не стоили и бумаги, на которой их печатали. Север, напротив, поддерживал ценность своей валюты, обеспечивал всем необходимым и армию, и население и производил очень много для продажи за рубежом. Так что экономика Севера требовала приложения множества рабочих рук.

Во-вторых, на Севере имелась многочисленная и весьма шумная оппозиция, которая стояла за заключение скорейшего мира. В таких условиях провести закон об универсальном призыве не представлялось возможным и оставалось только обратиться к прежней практике – найму волонтеров и набору рекрутов по жребию.

Рекрутский набор создавал политические трудности – он усиливал демократов. А охотников идти на войну добровольно становилось все меньше и меньше. Отсюда и идея создания «черных» полков, и огромные усилия, которые прилагались для того, чтобы убедить уже служащих в армии солдат продлевать их контракты. Тем, кто уже отслужил свои три года и соглашался подписаться на дополнительное время, предлагался месячный отпуск и 400 долларов в качестве своего рода бонуса. Если учесть, что месячное жалованье пехотинца составляло 13 долларов в месяц, то четыре сотни (и месяц полной свобoды на то, чтобы их прогулять) могли послужить убедительным доводом.

В случае, если три четверти личного состава полка подписывалось на возобновление контракта, полк сохранял свое наименование и не подлежал переформированию. Это был еще один хороший довод. У людей, которые в течение трех лет сражались бок о бок и делили и хлеб, и опасности, вырабатывалось чувство глубокого товарищества, они не хотели покидать друг друга.

В итоге около 136 тысяч старослужащих солдат федеральной армии остались в ее рядах.

Они образовали костяк армии образца 1864 года – но вот пополнения их не радовали. Конгресс пытался привлечь новых волонтеров выплатой очень солидной суммы «за подпись на контракте» – и в результате этого с буквально математической неизбежностью появились так называемые «посредники». Они за процент от подъемных приводили в рекрутские бюро тех, кого им « удалось убедить присоединиться к вооруженным силам США…». Сброд, который набирался таким образом, не прошел бы ни одной приемной проверки – если бы приемная комиссия не получала своей доли.

В итоге случались такие, например, вещи: из 186 новобранцев, поступивших в один из полков Массачусетса, сорок дезертировали в первую же ночь. Это было известно на Юге, и газеты в Джорджии предсказывали, что осенью 1864 года на выборах победит демократ и наконец-то будет заключен мир на основе признания независимости КША. Генерал Грант полагал, что это предположение небезосновательно.

Поэтому он собирался победить до наступления осени.

III

Президент Линкольн в хорошем расположении духа имел обыкновение описывать стоящие перед ним политические проблемы в духе, так сказать, народной мудрости. Возникший резкий конфликт между крупными фигурами своего кабинета, Сьюардом и Чейзом, он якобы решил посредством «… уравновешивания одной крупной тыквы другой…», а некоторые крупные вопросы, вызывающие разногласия в конгрессе, игнорировал, мотивируя свое решением тем, что « слишком крупные пни лучше не выкорчевывать…».

Так вот, по поводу плана военной кампании, предложенного ему Грантом, он одобрительно заметил, что « ободрать шкуру с оленя действительно легче, если кто-нибудь придерживает тушу за ногу…». В первый раз за все время войны, начиная с 1861 года, федеральные войска переходили в наступление координированно и сразу с нескольких направлений.

На западном театре военных действий Гранта сменил генерал Уильям Шерман. Он отличился под Виксбургом и был там, можно сказать, его правой рукой – Грант на него полностью полагался. Он считал, что нет такой проблемы, с которой Шерман не смог бы сладить, и даже по его просьбе отправил к нему генерала Килпатрика, с которым после его неудачного рейда никто не хотел иметь никакого дела.

Но Шерман объяснил Гранту, что, поскольку тот забрал с собой на Восток Филипа Шеридана, лучшего командира кавалерии, какой только у него был, его нужно кем-то заменить.

Hа возражение, что Килпатрик не чета Шеридану, потому что он дурак, Шерман ответил: « Да, я знаю. Но мне как раз такой дурак и нужен».

Грант не стал спорить – он доверял своему заместителю и был уверен, что в своей кампании на западе тот сумеет использовать любой материал, даже и Килпатрика.

Кампанией на востоке генерал Грант должен был руководить самолично, и он сделал все возможное для того, чтобы и здесь она шла одновременно с разных сторон.

Наступление на Ричмонд началось в мае 1864-го с трех направлений. Kорпус федеральных войск генерала Зигеля двинулся с запада, через долину Шенандоа. Она была отделена от Виргинии так называемым Голубым хребтом (Blue Ridge) и представляла собой что-то вроде «бокового коридора», ведущего в Мэриленд. Зигель должен был побеспокоить конфедератов возможностью того, что он зайдет в тыл главной позиции генерала Ли, и его задачей было отвлечь на себя какие-то резервы Армии Северной Виргинии.