Великий Новгород в иностранных сочинениях. XV — начало XX века

Флеминг прибыл в Новгород с небольшой частью посольства по зимней дороге из Нарвы в начале марта 1634 года во время лунного затмения, о чем он написал в одном из своих стихотворений, и провел здесь в ожидании основной части посольства пять месяцев весны и лета. Здесь он нашел отдохновение от бурь и бедствий войны, которой была охвачена его родина. На фоне того, что он оставил на родине, жизнь в Новгороде представлялась ему спокойной и благополучной. В какой-то мере об этом свидетельствует его латиноязычное стихотворение «К гостеприимному Новгороду»:

Пусть невелик ты, но для меня ты — пристанище для великих деяний. Ты деревянный, но от этого не менее угоден своему Господину. Ты приносишь мне счастье и отраду, пока я жив… Варварский Волхов пересекает тебя изогнутым руслом. Весной золотое сияние колышется над тобой. Пусть всегда будет мне здесь весело И пусть всегда будет здесь для меня покой и отдохновение.

Нам довольно мало известно о повседневной жизни новгородцев в XVII веке, поэтому впечатления немецкого поэта, выраженные в этом стихотворении, представляют особую ценность. Конечно, они очень лаконичны, в них очень мало конкретности, но общее настроение ему удалось передать.

По мнению М.П. Алексеева, интерес к западному культурному миру в Новгороде носил более глубокий, органический характер, чем в других городах России. Поэтому Флеминг мог здесь не только встретить следы европейского влияния и свидетельства давних связей города с западным миром, но и услышать немецкую речь. Он пишет также о том, что в Новгороде в лице главного царского толмача Генриха Ниенбурга Флеминг нашел ценителя и знатока немецкой поэзии; ему он посвятил два стихотворения, в одном из которых написал: «Я встретился здесь с таким умом, который любит мое искусство».

Особый интерес представляет поэма Флеминга «В Великом Новограде россов».

…Я вижу Волхов, покой он мне несет в своих волнах. Я должен похвалить людей, подобных тем, что здесь живут. О недостатке уваженья здесь речи быть не может! Кто не похвалит человека, который принадлежит лишь самому себе? Он может обойтись без лишнего убранства и все ж иметь удобства. Он рожден к тому, чтобы не сожалеть о невозможном. Если слег отец — ему замена есть: сын хорошо воспитан. Без наследства устроит жизнь себе по вкусу. Деньги здесь не главное, важней — родная кровь. Жизнь человека ценнее золота и серебра. Найдет в лесу он место для жилья. В стране благословенной оброка нет, и места хватит всем. Он срубит дом, распашет поле; сад и огород найдут здесь место. Если не боится стужи и жары и по сердцу работа, то мастер и хозяин сам себе. Захотел жениться — берет соседа дочь, которую он любит. Она красива и телом и душой. Они живут без ссор, и недоверие в их дом не постучится никогда. Хозяина совет — закон для любящей жены. Тем ей дороже он, чем строже и суровей он. Нет нужды: всем богаты конюшня, огород и скотный двор, плоды приносит сад, питье дает ручей, а дикий лес жаркое дает на стол. Лук и стрелы, нож и топор он сделал сам. Запасов хватит на день сегодняшний, а завтра — Бог рассудит. Не живет разбоем, как все соседи по Волге и по Дону у моря Черного. Кошелек его не туг, но и не пуст совсем. Он не скорбит о том, как обеспечить себя одеждой: овца даст шерсть, лен и конопля на поле дружно выросли — из них он шьет и вяжет. Стареет без болезней. Его лекарство — долька чеснока. Прекрасный соловей поет на дереве и нагоняет сон хозяину, уставшему за день от праведных трудов. Он спит так до утра, кошмар его не гложет, заботы далеко, что так наш сон тревожат. Вор не пойдет к нему — тому порукой быта простота. Господь да будет милостив к нему. Поздней ночью поклоны в церкви бьет, усердно молится, и набожность — его талант.

Поэма написана в жанре патриархальной идиллии со всеми присущими ей чертами и в то же время содержит детали русской действительности, свидетельствующие о наблюдательности автора. Жизнь новгородских крестьян, в которой он увидел чистоту и простоту человеческих отношений, представлялась Флемингу идиллической на фоне горестной судьбы Германии, охваченной пламенем Тридцатилетней войны, которую он описал в «Новогодней оде 1633» перед отъездом в Россию.

Он изобразил жизнь русских не только более позитивно, но и более конкретно по сравнению с теми представлениями, которые прежде существовали в европейской литературе. Флеминг не ищет экзотики, он описывает повседневные занятия жителей новгородской округи, их нравы, религиозность, непритязательный, граничащий с бедностью быт.

В 1661–1662 годах в России побывал дипломатический представитель австрийского императора Леопольда I Августин Мейерберг. О своем путешествии он написал два сочинения на латинском языке: служебный отчет «Донесение о посольстве в Москве» и «Путешествие в Московию», наполненное историческими и географическими сведениями, бытовыми зарисовками. Большой интерес для исследователей представляет так называемый «Альбом Мейерберга» — собрание 250 чертежей и рисунков, в том числе и те, что представляют виды различных местностей Новгородской земли: деревни Наволок, Красную, села Зайцево, Вины, Крестцы, Рахино, Яжелбицы, Иверский монастырь, переправу через реку Мошню, панораму Новгорода со стороны Ильменя.

Большое место в своем сочинении Мейерберг уделил истории России, представив ее по-своему стройную, но далекую от точности «сквозную» концепцию. Его главными источниками были сочинения Герберштейна, Гваньини, Олеария, польских хронистов Длугоша и Стрыйковского. Следует также отметить, что, прожив год в Москве и в какой-то степени владея русским языком, он старался добывать сведения о русской истории не только из устных рассказов, но и русских источников, в частности летописей.

Исторический экскурс Мейерберг начинает с легенды о призвании варягов. При этом он дает не летописный, а «русифицированный» ее вариант, в котором Рюрик выступает как представитель славянского племени, призванный новгородцами для борьбы с Киевом. Такой вариант гораздо доказательнее объяснял завоевание Киева Новгородом. М.А. Алпатов предположил, что в такой форме легенда о призвании варягов могла бытовать в московских придворных кругах, с которыми он соприкасался в течение года.

Новгород Мейерберг называет «самым древним из всех русских городов» и сообщает, что его построили переселившиеся сюда дунайские славяне в двух верстах от озера Ильменя. «Княжество Великий Новгород в старину было действительно великая волость Рюрика, потому что простиралось оно даже до Ливонии, Финляндии, Швеции и Норвегии».

Великий Новгород, главный город княжества Новгородского и резиденция митрополита, принадлежит великому князю Московскому и находится на озере Ильмень. Здесь для нашей встречи поставлено было до 500 человек стрельцов от самого берега до нашей квартиры. Вице-губернатор Никита Алексеевич Зюзин угощал нас всякими кушаньями, медом, пивом и водкой. В городе и вокруг него насчитывается до 180 мужских монастырей. Окружность его составляет одну немецкую милю. Город еще и поныне славится своей торговлей, богатством и всяким имуществом, однако не так, как в прежние времена, от которых осталась поговорка: кто против Бога и Великого Новгорода?

Следуя распространенной в некоторых европейских хрониках версии о том, что Новгород некогда принадлежал великому князю Литовскому, Мейерберг рисует довольно искаженную картину его отношений с Литвой в XIII–XV веках. Так, он пишет о том, что Витовт заставил Новгород платить дань и принять его воеводу князя Симеона Альгимунда (Ольгердовича). «Через 14 лет после того Новгород заупрямился было, но Александр (Витовт. — Г. К.) привел его в покорность, и город пришел в самое цветущее состояние под этой зависимостью. Наконец московский князь… Иван, сын Василия Темного, покорив Новгород после семи лет войны, отнял его у Казимира III, короля польского и великого князя Литовского в 1477 году, а потом, в 1493 году, принудил своего зятя, Казимирова преемника Александра, отказаться от всяких прав на этот город».

Истине здесь соответствует лишь то, что великий князь Литовский Витовт (1392–1430) вмешивался в дела Новгорода, вел с ним войны и вынашивал планы расширения Великого княжества Литовского за счет Новгородских земель. Упоминаемый Мейербергом его поход на Новгород в 1428 году был самой масштабной из всех попыток Литвы подчинить себе Новгород. Потерпев поражение под Порховом, Витовт повернул назад.

Что касается Семена Лутвеня Ольгердовича, то он действительно был князем в Новгороде в 1389–1392 годах, но стал им не по воле Витовта, а был приглашен новгородцами как искусный полководец. Вполне вероятно, что Мейерберг путает Великий Новгород с Новгородом Северским, князя которого Дмитрия Ольгердовича в 1393 году Витовт лишил удела и назначил на его место своего наместника.

Современный Новгород Мейерберг характеризует как крупный административный и церковный центр, отмечая, что он и поныне славится своей торговлей и богатством, однако не так, как в прежние времена.

К наиболее достоверным и информационно насыщенным иностранным сочинениям о России XVII века относится живой, полный непосредственных впечатлений путевой дневник голландского путешественника, географа, юриста, дипломата Николааса Витсена. Он посетил Россию в 1664–1665 годах в составе посольства Якова Бореля. В Новгороде Витсен был дважды, в общей сложности около десяти дней в конце декабря 1664 года и на обратном пути из Москвы в июне 1665 года.