Великий поход династронавтов

Только Димчо не поддался искушению и продолжал хладнокровно искать то, ради чего они сюда пришли. И, конечно, нашёл. Это находилось в небольшом сундучке за шкафами.

– Есть!
– закричал Майор.

Все столпились вокруг него, выставив вперёд зажжённые фонарики, вытаращив от радости глаза: сундучок был доверху набит бородами, усами, париками, косами, бакенбардами... На любой вкус! Кудрявые и гладкие, русые и чёрные, длинные и короткие. Словом, настоящий клад!

Находка вывела династронавтов из равновесия. Как безумные набросились они на сундук, стали рыться, хватать что попало, а потом принялись перед зеркалами примерять бороды, усы, парики, косы, хохоча, толкаясь, гримасничая...

Рони Дакалка, не снимая генеральского мундира, прилепил к верхней губе гитлеровские усики и разразился речью на немецком языке. Миша Эквилибрист приклеил себе длинные чингисхановские усы и в кольчуге стал похож на средневекового воина. А Вихра прицепила бороду, подвязала длинные русые косы и, как была, в платье Марии Стюарт, пустилась отплясывать "Ча-ча-ча". Тут мальчишки с радостью убедились в том, что Вихра - всё та же Вихра, их подружка, боевой комиссар и астронавт.

Живописнее всех загримировался Саша Кобальт Болокуду. Он умудрился прицепить сразу две бороды - одну слева, другую справа - и четыре огромных уса: одни закручены кверху, другие свисают чуть не на грудь, как у китайского мандарина.

Кто знает, сколько ещё продолжалось бы это шумное ликование, если бы неожиданно откуда-то издалека не донёсся стук захлопнувшейся двери. Династронавты замерли на месте, прислушиваясь... Кто-то, шаркая ногами и кашляя, с ворчанием поднимался по лестнице.

В тот вечер дежурный вахтёр телецентра дядя Пешо проявлял особую бдительность, так как режиссёр Антон Антонов перед уходом раз сто наказывал ему смотреть в оба. Вот почему дядя Пешо, несмотря на простуду и кашель, решил обойти здание и проверить, всё ли в порядке. Уже на втором этаже он с удивлением обнаружил, что дверь в аппаратную открыта. Выругав про себя техников, столь небрежно относящихся к социалистической собственности, дядя Пешо захлопнул дверь и продолжал обход. Других нарушений как будто не было, и он вернулся в свою комнатку возле главного входа. Сел у окошечка, в которое ему было видно каждого входящего и выходящего, и стал смотреть в оба. Но поскольку никто не входил и не выходил, он достал из ящика истрёпанную книжку "Убийство на улице Морг" и углубился в чтение этой жуткой истории.

...Когда шаги на лестнице наконец затихли, династронавты собрались в обратный путь. Время дорого, был уже час ночи, приближался долгожданный день "О". Майор Димчо напихал в рюкзак всевозможные усы и бороды да ещё на всякий случай прихватил несколько париков и кос. Костюмы за ненадобностью (не повезёшь ведь южноафриканским неграм гитлеровские мундиры!) повесили обратно в шкаф. Разгримировались, привели себя в обычный вид. Только Саша Кобальт Болокуду так и остался в овечьем тулупе, с двумя бородами и четырьмя усами, не мог себя заставить расстаться с ними.

Они тихонько вышли из костюмерной, закрыли за собой дверь и стали спускаться вниз. Спускаться, как известно, легче, чем подниматься. Минуты через две они уже были на втором этаже. И остолбенели: дверь в аппаратную заперта! Та самая дверь, которую они нарочно оставили открытой, чтобы выбраться отсюда на улицу. Майор дёрнул - увы, дверь захлопнута на английский замок. Как быть? Как выйти отсюда?

Провели летучку. На повестке дня один вопрос:

"Как выбраться?" Установили, что существуют три способа. Первый - взорвать замок динамитом; второй - выпрыгнуть из окна двадцатого этажа и третий - выйти через главный вход, мимо комнаты вахтёра. Первая возможность была отвергнута: от динамита столько шума! Вторую тоже отбросили - лень было снова взбираться на верхотуру. Оставался третий путь, самый опасный, но зато достойный династронавтов: через главный вход. Идти решили в следующем порядке: впереди Саша Кобальт Болокуду, потому что, если вахтёр случайно преградит ему путь, Саша в два счёта с ним справится. Потом идёт Рони Дакалка, затем Майор с трофеями, потом Вихра, и последним, в арьергарде, - Миша Эквилибрист.

До комнатки вахтёра оставалось не больше двадцати шагов. Саша набрал в лёгкие побольше воздуху и смело двинулся вниз...

В эту-то минуту дядя Пешо как раз и погрузился в чтение. В книге рассказывалось о таинственном убийстве, которое совершила в Лондоне одна обезьяна. Задушив свою жертву, обезьяна запихала труп в каминную трубу. Бр-р-р! У вахтёра дрожь прошла по коже, когда он представил себе косматое чудище с огромными лапами и низким лбом.

В разгар чтения ему вдруг послышался подозрительный шум. Дядя Пешо приподнял стекло в окошке - кто-то спускался по лестнице. Старик поспешно включил свой фонарик и в ярком луче света увидел перед собой орангутанга... Только этот был пострашнее лондонского: длинная мохнатая шерсть, клетчатая рубаха, узкие штаны, две бороды, четыре уса и такие космы на голове, что сердце славного стража не выдержало, и он рухнул на пол без чувств...

5. У СЕРЖАНТА МАРКО ВЫДАЛОСЬ БЕСПОКОЙНОЕ УТРО.

Да, этот день начался для участкового уполномоченного весьма неспокойно. По дороге в управление милиции, где он хотел посоветоваться с шифровальщиком, что могут означать таинственные цифры, переданные накануне подпольными рациями, ему повстречался товарищ Антонов. Сержант с трудом узнал своего соседа: режиссёр шёл как потерянный, сам не свой, взъерошенный, небритый, без галстука, шёл и бормотал себе под нос что-то невнятное.

– Что случилось, товарищ Антонов?
– с участием спросил сержант.

Тот взглянул на него пустыми глазами и произнёс с беспредельным отчаянием:

– У меня похитили усы... И бороды... Сержант решил, что его знаменитый сосед слегка тронулся.

– Но у вас никогда не было ни бороды, ни усов... Товарищ Антонов жалобно покачал головой:

– Да не мои усы... Моей картины... Триста семьдесят бород и четыреста два уса! Не считая париков... бакенбардов... кос... Пропала массовка...

Он чуть не плакал.

– Кто же это сделал?
– спросил сержант. Товарищ Антонов сокрушённо пожал плечами.

– Откуда я знаю? Наверно, кто-нибудь из моих завистников. Те же бандиты, что устроили помехи в телевизорах. Сначала сорвали мне две передачи, теперь губят фильм, который принёс бы мне мировую славу.

И он побрёл домой - несчастная жертва коварной судьбы. Жена немедленно вкатила ему солидную дозу касторки.

Сержант помчался в управление. Со вчерашнего дня, после злополучного происшествия с контрабандистом и вечерних передач подпольных раций, мучительное сомнение терзало его сердце, и он размышлял и допытывался, допытывался и размышлял...

В управлении он застал вахтёра телестудии, дядю Пешо. Тот как раз давал показания. Всё ещё не придя в себя от пережитого ночью ужаса, он упорно твердил, что хищение совершено обезьяной.

– Обезьяной?
– недоумевал следователь.

– Да, обезьяной! С двумя бородами и четырьмя усами! И вот с этакой шерстью!
– Дядя Пешо широко развёл руками.
– Честное слово!

– Вы вчера, случайно, не выпили?
– спросил следователь.

– Я, когда заступаю на пост, капли в рот не беру!
– торжественно заверил его дядя Пешо.

– Гм... А чем вы были заняты, когда появился... э-э... скажем, когда появилась эта обезьяна?

– Караулил!
– ответил дядя Пешо, забыв упомянуть об "Убийстве на улице Морг".

– Что ещё было похищено?

– Больше ничего. Один тулуп, бороды, усы, косы...

– Нет ли повреждений в аппаратуре?

– Ничего не тронули.

– Не оставила ли эта ваша "обезьяна" каких-либо следов?

– Оставила. Я нашёл это в костюмерной. И дядя Пешо показал на ледоруб.

– С каких это пор обезьяны стали пользоваться ледорубами?
– спросил следователь.