Великий последний шанс (сборник)

Профсоюзы должны возникать снизу. Сущность их — объединение тружеников по профессии для того, чтобы отстаивать свои профессиональные интересы перед работодателями. Естественно, что рабочий хочет меньше работать и лучше жить, а работодатель хочет меньше платить, но иметь больше сделанной работы. Профсоюзы, которые стали возникать всерьез в последней четверти XIX века, отстаивали свои права в ожесточенных, порой кровавых стычках. Демонстрации профсоюзов расстреливались и избивались дубинками в Америке и других, самых развитых и гуманных ныне европейских странах.

Если представить реально объединившийся сейчас в России профсоюз, который выставляет свои требования работодателю, то такой профсоюз будет уничтожен. Дело в том, что сегодня, как и всегда, работодатели не заинтересованы в возникновении профсоюзов, потому что они уменьшают прибыль работодателя. Таких работников нужно будет выгнать, то есть устроить локаут, и набрать новых, что у нас проводилось уже неоднократно. Не хотите работать за эти деньги — наберем китайцев, таджиков или провинциалов. Значит, чтобы у нас профсоюзы реально работали, должна быть хоть какая-та законодательная база. Но поскольку реально страной по-прежнему правит олигархия — то есть люди, наживающие огромные капиталы и поэтому заинтересованные в дешевой рабочей силе, — никакое профсоюзное законодательство у нас не проходит и еще долго пройти не сможет.

Реального профсоюзного движения в России нет. Как только предпринимаются какие-то акции протеста, тут же начинают объяснять, что загораживать пути нельзя, нарушать порядок нельзя, бунтовать нехорошо. А нужно обращаться к властям по команде и решать эти вопросы мирно. Что значит мирно? Это значит, вы можете власти пожаловаться, а власть сама разберется. А власть разбирается так, что пенсионеры голодают, бюджетные работники получают зарплату, которая втрое ниже прожиточного минимума, а сотни миллиардов долларов вывозятся за рубеж. Нужны ли власти в этих условиях реальные профсоюзы? Категорически противопоказаны. Но поскольку необходимо сохранить какое-то приличествующее лицо перед мировым сообществом, то номинально говорится: это вот наши профсоюзы, это их руководство, они проводят вот такие-то акции.

Профсоюзы возникли в те времена, когда капитализм был довольно диким. Наемные рабочие, в том числе женщины и малолетние дети, работали по 12 часов в день и при этом не могли свести концы с концами. И люди были готовы идти на смерть за то, что они полагали справедливым. Им тоже говорили, что нужно обращаться к властям, решать вопросы миром, — как всегда. И, как всегда, они говорили, что уже накушались этой лжи за все предшествующие годы.

Еще до того, как на Западе с боем проходило профсоюзное законодательство, противостояние работодателей и наемных рабочих носило характер революций и классовых столкновений. Строго говоря, борьба профсоюзов — это продолжение великих революций более цивилизованными средствами. Если когда-то они брали оружие и шли резать и жечь тех, кого считали угнетателями, то потом они выходили на улицу с лозунгами более или менее мирными, крича: «Мы тоже люди, дайте нам человеческую жизнь!» А если их начинали бить, они начинали кидать булыжники и стрелять из револьверов. И только так отвоевывали свои позиции.

Сегодня я не могу представить такую ситуацию, чтобы люди в нашей стране начали проявлять активность. Потому что практически любой отряд наемных рабочих можно купить — заплатить им больше, и они перестанут бастовать. У российских эсеров был лозунг: «В борьбе обретешь ты право свое!» И если кто-то думает, что профсоюзы могут обрести свои права и защитить наемных тружеников без борьбы, без столкновений и без жертв, то это утопия. Потому что тех, кто выдавливает все до последней золотой капли из работников, интересует только своя прибыль. А Россию они сегодня рассматривают как зону заработка: выжать столько, сколько получится, а потом все равно распадется на части. Таким образом, мирное, цивилизованное, благополучное и оптимистичное разрешение этого конфликта представляется до крайности маловероятным.