Великий потоп, или Дневник дурака

Через день за Романом пришли трое мужчин и увели его. Говорят, что его пытались заново перепрограммировать, но у них ничего не вышло и киборга пришлось деактивировать. А Юлия так и осталась жить одна, до самой смерти проклиная тех, кто разлучил их. С тех пор она невзлюбила весь мир, как людей, которые твердили, что человек должен любить только человека, так и киборгов, никто из которых, кроме одного, так и не научился любить.

Затмение

Тут нам недавно объявили солнечное затмение. Говорят, будет очень интересное представление. А нам-то что? Нам главное – хлеба, водки и зрелищ. Ну, водки на работе не положено, а от этого чуда даже начальство не откажется. Казалось бы – чего там такого? Всем давно известно, отчего бывает затмение. Но нет, все бросают свои дела и пялятся в небо, будто никогда не видели солнца.

В этот раз на нашем объекте к солнечному затмению готовились, как к Концу Света. Нечасто такое происходит, раз в несколько лет, а то и поболе. Последний раз видел его годков этак десять назад, тогда было почти полное затмение, и, несмотря на это я едва не ослеп – чёрный солнечный диск долго ещё торчал в моих глазах, как напоминание – нельзя смотреть на солнце, глаз лишиться можно. Хотя когда это нас останавливало?

Со склада вынесли все сварочные маски, и рабочие ходили по стройплощадке как бригада сварщиков. Юрик сидел на парапете недостроенной крыши и поминутно поглядывал на свои механические часы, старинные, оставшиеся от деда. Ветер трепал его русые кудри, и он был похож на богатыря, сбежавшего с советских плакатов. Отчаянно не хватало молота в его руках, но и маска с узким тонированным стёклышком подходила не меньше. Образ Рабочего без Колхозницы портил время от времени названивающий сотовый телефон.

– Алё. Да знаю, знаю! Об этом весь мир говорит, скоро начнётся. Ждём.

К нему подошёл монтажник Фёдоров, худой как скелет, роба висела на нём, как на швабре.

– Скоро, Юрик? От нетерпения умру! Я никогда такого не видел.

– Увидишь, – сказал Юрик. – Только без маски не смотри, без глаз останешься.

Фёдоров покачал головой, и маска опустилась, закрыв ему лицо. Он поднял ее, и глаза его весело заблестели.

– А раньше люди этого боялись!

– Ещё как! – подтвердил Юрик. – Боялись. А учёные жрецы предсказывали затмения и использовали свои знания. Вот был случай, когда…

И Юрик рассказал историю из какого-то фильма про Древний Египет. Любил он это дело, языком потрепать. Одни его не слушали, другие позволяли вешать лапшу на уши. Люди у нас простые, верят во что угодно.

Юрик был начитанный, он читал Википедию, всякие научные справочники, сайты историков-альтернативщиков и любил рассказывать разные небылицы, дополняя их чудесными фактами. Аттила у него был предком древних русичей, Иван Грозный покорял не только Сибирь, но и Китай, а Чингисхана на самом деле не было. С такой кашей в голове и с таким багажом разрозненных знаний он вполне мог бы стать ученым и вести познавательные передачи на телевидении, но он работал простым каменщиком, хоть и уважаемым бригадиром.

К ним подошёл Рахим, гастарбайтер, приехавший из далёкого Узбекистана. По-русски он говорил очин пилёхо, но из того, что смог объяснить, стало ясно, что жил он там в каком-то горном кишлаке и из техники не видел ничего, кроме велосипеда и вертолёта.

– Вай, биргадир, – обратился он к Юрику. – Зачем такой шапка висем раздал? Пилёхой шапка! Ничево не видать! Глаза закиривайт, не вижу, с кириши падайт можешь. Мама-папа патом пилакайт будешь. Зачем? Отдай эти шапка обиратно на скилат, зачем бирал?

Оторванный от родного дома Рахим стал философом, а может, он всегда таким был. Что бы он ни начинал говорить, всё заканчивалось длинной историей, не имеющей отношения к делу.

– Мой ака (дядя) тоже адин раз чёрный шапка одевал, ружий бирал и горы ходил, на барс охотился. Чёрный шапка это пилохо зиначит. Два месяц патом шапка и ружий нашли, ака не нашли. Наверно, барс покушал. Даже шапка немного кушал, шапка бараний был, вкусный. Ружий пириклад тоже кушал, но мало, пириклад был дерево, невкусный. А ака вкусный был, савсем не остался. Так чёрный шапка это очен пилохо, отдай обиратно на скилат, не то пилохо будит.

– Откуда же там барсы? – спросил его Юрик.– Их же давно перебили. Вот был случай…

И Юрик понес что-то про Александра Македонского, который лично голыми руками убил барса.

– Да, – согласился Рахим. – Висех барс перебили, адин барс не перебили. Наверно, посиледний барс был, мой дядя покушал.

Когда Юрик объявил, что сейчас начнётся затмение, все бросили работу и, похватав маски, задрали головы к небу и стали наблюдать за солнцем.

– Зачем сонце гилядеть заставляешь, биргадир? – непонимающе спросил Рахим. – Что там? Ничего там нету. Такой шапка пилохо. Кириша падайт можешь, ничего не видать, только сонце видать.

– А ты смотри, смотри, – сказал ему Фёдоров. – Сейчас чего-то увидишь.

– Тебе, Фёдоров, не сонце симотреть надо, а кушайт. Симотри, какой худой. Может, жена кушайт не варит? Жена учить надо. Зинаешь, у жена волос длинный, за коса берёшь и идёшь. Долго идёшь, двор болшой, два-три раза по весь двор ходишь, потом хорошо готовит.

Все знали, что советы Рахима Федорову не помогут. У его любимой жены была проверенная временем скалка и дальнобойная сковородка. И это не он учил ее жизни, а она его – время от времени он приходил на работу с огромными, на пол-лица синяками. Это жена учила его хорошо закусывать, но уроки Федорову впрок не шли – он оставался тощим, как велосипед. «Зато она меня любит!» – каждый раз гордо отвечал он на смех мужиков.

Солнце слегка померкло, задул прохладный ветерок. Птицы испуганно защебетали.

– Смотри-смотри! – перебил его каменщик Данилов. – Начинается!

– Чито начинаеца? – спросил его Рахим и посмотрел на солнце.

– Хорошо смотри, – сказал Юрик. – Затмение начинается.

– Вай! – заорал вдруг Рахим. – Шайтан сонце кушал! Кусок кусал. Сейчас совсем скушайт! Что без сонце делайт будем? Биргадир! Чего смотришь? Сонце спасай!

– Блин… – сказал Фёдоров – Тучи набегают. Вот неудача! В кои-то веки затмение пришлось посмотреть, и то всё испоганили!

Тучи набежали быстро и испортили представление. Солнце спряталось за ширмой. Несколько секунд спустя блеснула первая молния, стрельнул гром. По стройплощадке зашуршал нежданный ливень. Рабочие побросали маски и побежали в укрытие. Последним медленно брёл Рахим. Он что-то кричал и матерился в небо.

Проблеск гениальности

В который раз за полгода Семён нёс свой системник на ремонт. Системный блок был старенький, все комплектующие части до того, как попасть в него, побывали в других компьютерах. Но Семёна это особо не волновало. Главное, чтобы подешевле. Его давний друг, Гоша Степанов, перебирая системник, ругался и называл его скрягой, предлагал новые детали, а Семён всегда отказывался. Ему не хотелось платить больших денег, и он упорно заставлял Гошу менять убитые винчестеры и материнские платы на подержанные, еле живые. Гоша его не понимал, ворчал, но всё же делал.

Вот и сейчас, увидев Семёна с коробкой под мышкой, он укоризненно спросил:

– Семён, когда ты перестанешь мучить меня, себя и свой компьютер? Ему пора устроить пышные похороны!

– Жёсткий диск накрылся, – Семён поставил блок на стол. – Я бэкап успел сделать, так что всё нормально. Нужно всего лишь диск заменить и установить windows.

Гоша покачал головой:

– Тебе самому кое-что в голове нужно заменить. Неужели можно до такой степени себя не любить? Может быть, ты мазохист?