Великий потоп, или Дневник дурака

Он выхватил дубинку, засвистел в свисток, и бросился исполнять свои служебные обязанности. В тельняшке и с учебной гранатой против танка.

– Немедленно прекратить ограбление! – кричал, не вынимая свистка изо рта. – Сложить оружие! Все арестованы!

И это был бы его звёздный час, но кто-то там, на небесах, произвёл рокировку. Сидоров получил сильный удар в зад и пожалел о том, что не прикрыл тылы. Толчок оказался настолько мощным, что он проглотил свисток и, на третьей скорости промчавшись мимо «КамАЗа», вбежал в открытые двери склада да зарылся в пустых картонных коробках. Чьи-то сильные руки извлекли бедолагу из-под завала. Демократизатор, резиновая дубинка, перекочевала к преступникам, и Сидоров впервые в жизни познал все прелести полицейского массажа. Пытался кричать, но проглоченный свисток застрял в горле и вместо крика выходили соловьиные трели. Было больно, стыдно и обидно.

Пока приходил в себя, ограбление благополучно завершилось. Грабители уехали на загруженном «КамАЗе», номера, которого, конечно, оказались залеплены грязью. Зато приехала полиция, которая, как известно, нас бережёт.

Сидорова приняли за преступника и начали выбивать признание. Рёбра трещали под ударами резиновых массажёров.

– Где сообщники? – не очень вежливо спрашивали полицейские. – Сколько вас? Где форму купил?

Сидоров отвечал такой заливистой трелью, что соловьи отдыхали.

– Прекрати свистеть, не то свистульку на бок свернём!

Очередной удар дубинки выбил свисток из глотки, и Сидоров истошно заорал:

– Братцы! Я свой! Ой, больно! Я тоже из полиции! Не того вы бьёте!

Опешив от признания, братья по органам по инерции ещё немножко наваляли, и, отдышавшись, стали мирно беседовать.

– Как же ты тут оказался?

– Смотрю, склад грабят, я и решил это дело пресечь. Но не заметил, что один преступник в стороне на шухере стоял. На меня со спины напал, трус проклятый! – сказав это, Сидоров развернулся к полицейским спиной, и стал в неожиданную позу. – Там след должен остаться! Размер! Размер посмотрите! Это очень важная улика!

Осмотрев мягкое место, по отпечатку на нём решили, что размер обуви преступника сорок пятый.

– Большая лапа! – заметил один из полицейских. – Сорок пятый калибр. Удивляюсь, как ты и дубинку вместе со свистком не проглотил!

Вспомнив о своей дубинке, Сидоров нашёл её под пустыми коробками.

– У, сволочь! – сказал предательнице. – Своих бить?

И принялся остервенело колотить её о бетонную стену.

Когда приехала следственная группа и кинолог с собакой, Сидоров уже оправился от испуга и в лицах рассказывал о своём приключении.

Старший группы, взглянув на него, спросил:

– Это вы свидетель и потерпевший?

Рядовой городовой признался, что да, он виновник этого семейного торжества.

Вглядевшись в его лицо, капитан восхищённо присвистнул:

– Классные очёчки! Подаришь?

Сидоров опешил:

– Какие очки? Сроду не носил.

– Теперь придётся. Тёмные, солнцезащитные.

Капитан подвёл рядового Сидорова к «УАЗику» и, поставив перед зеркалом, посветил фонарём в лицо. Очки действительно модные. Синие, с бордовым отливом. Таких синяков, обрамляющих оба глаза, Сидоров со школы не получал.

–Рад бы подарить вам, товарищ капитан, но вы откажетесь от подарка.

– Откажусь, – согласился капитан. – А теперь займёмся делом! Васильев! Давай сюда вместе с собакой! Пусть осмотрит место, где предположительно, стоял человек, напавший на рядового Сидорова.

Сержант выволок из машины упирающегося сонного кобеля и приказал обнюхать найденные следы сорок пятого размера. Пёс взял след и принялся кружить по траве. Несколько раз втянул сержанта внутрь склада. Потом дал пару кругов вокруг Сидорова и, наконец, с радостным лаем впился клыками в штаны.

– Уберите собаку! – кричал городовой, бегая между машинами. Пёс волочился позади, скользя лапами по траве. – Единственную улику в клочья изорвёт! Там же след преступника!

Собаку угомонили и затолкали в машину. Кобель скулил – след нашёл, довёл до конца, а его обижают.

После инцидента с рваными брюками оперативники принялись на коленках ползать вокруг чётких отпечатков ботинок и собирать разную гадость в полиэтиленовые пакеты.

– Кажется, я нашёл! – послышался чей-то голос. – Два окурка «Мальборо», оба фильтра в губной помаде.

Капитан взял прозрачный пакетик и при свете фонаря осмотрел содержимое.

– Картина проясняется, – задумчиво произнёс. – На стрёме стояла женщина. За время ограбления выкурила две сигареты «Мальборо». В темноте Сидоров бабы не заметил, одним пинком она загнала его в склад, а там сообщники подарили очки.

– А может, не баба? – заметил кто-то. – Может, это голубой?

У Сидорова ёкнуло сердце. Позорище!

– Петуха на шухер? – вопросом ответил капитан. – Им такой работы не доверяют. Петухи не для этого надобны. Баба здесь стояла.

Сидоров облегчённо вздохнул. Словно камень с плеч упал.

– Да, бабёнка клёвая! – продолжил капитан. – Сорок пятый калибр! Рост наверняка под два метра. – Он мечтательно закатил глаза. – Я бы такую помял!

– Ага! Один уже помял! Аж свисток проглотил.

– Да что вы понимаете в женщинах? – Капитан отдал пакет с окурками. – Сорок пять, это мой любимый размер!

Прощаясь с Сидоровым, похлопал по плечу.

– Рана не тяжёлая, до свадьбы заживёт!

Слова о свадьбе глубоко оскорбили Сидорова. Едва не нагрубил капитану, но вовремя спохватился. Капитан ведь ничего не знал о драме, произошедшей в жизни Сидорова, о том, что бывшая жена наметила на следующие выходные сыграть свадьбу.

…Утром, едва Сидоров успел переодеть штаны, вызвали к следователю. По делу рядовой проходил как свидетель и потерпевший. Причём, неизвестно, от кого пострадал больше – от женщины, чьё обаяние заставило Сидорова проглотить свисток, сообщников, забивших его поглубже, не вовремя подоспевших полицейских, выбивших свистульку, или от собаки, изорвавшей форменные брюки.

Следователь слушал с серьёзным видом, но откровенно улыбался, когда Сидоров рассказывал о том, как получил сильнейший толчок в многократно описанное место. А уж когда речь заходила о проглоченном свистке, следователь жестом прерывал рассказ и валился от хохота на стол. Вытерев слёзы, говорил:

– Продолжайте. Впрочем, ещё раз про свисток, пожалуйста! Уж очень выразительно у вас получается. Вы в театральный не пробовали поступать?

Наконец у Сидорова началась истерика. Отпоив водой, его отпустили домой.

Пытки допросами продолжались несколько дней подряд. Кабинет следователя набит сослуживцами – всем хотелось послушать про свисток и ботинок сорок пятого калибра. Кто-то даже принёс диктофон, рассказ Сидорова записан, растиражирован и распространён среди друзей и знакомых. Запись купила одна из местных радиостанций, и Сидоров стал знаменит почти как Задорнов. Потом монолог дошёл до телепрограммы «Аншлаг», и с лёгкой руки Регины Дубовицкой Сидоров попал на эстраду.