Великий врачеватель
Шрифт:
эмир лежал на подушках. С утра до вечера, а потом всю ночь вокруг него суетились врачи и прислуга, но помочь ничем не могли. Боли повторялись сразу после еды, и эмир, не желая унижать себя криком, громко скрежетал зубами.
Неужели во всем городе нет ни одного настоящего врача, кроме вас, беспомощных неучей! — закричал наконец эмир однажды ночью, когда боль стала совсем нестерпима. — Отвечай! — спросил он главного среди врачей.
Есть, — ответил главный.—Я не знаком с ним лично, но, говорят, он лечит таких больных, от которых
Почему ты молчал об ученике?
Он слишком молод. Я бы сказал, даже юн — ему семнадцать лет, и я боюсь, что случай, а не лекарское умение помогает ему справляться с болезнями.
Веди его сюда! Привести немедленно! — замахал руками эмир.
Открылись ворота дворца. И по темным улицам помчалась конная стража.
Наверно, ловят важного преступника, — шептались разбуженные жители. — Только бы мимо, мимо нашего дома...
Они могли спокойно спать. Гулямы искали молодого врача Хусайна.
Скоро вся улица была поднята громкими криками всадников, грохотом ударов в ворота.
А, потом стражники увезли сына уважаемого всеми человека, Абдалла ибн-Сины, мальчишку Хусайна.
Не мы ли предупреждали: «Брось эти книги!» — перешептывались участливые соседи.
Слышали? Его повезли лечить больного эмира, —
шептали другие. — Ну хорошо, он лечил нас, смертных. Но нас ведь легко вылечить, мы простые люди. А у великого человека — у него и болезни великие! Пропала голова мальчика!
Хусайна провезли по садам Мулийана, ввели во дворец.
И этот мальчишка будет указывать нам, известным знатокам медицины! — Врачи, стоящие группой у стены, насмешливо закивали головами.
Но Хусайн смело подошел к лежащему эмиру.
Ты кто такой, мальчик? — спросил эмир.
Я врач, и я пришел исцелить тебя, — ответил Хусайн.
В голосе его не было страха или неуверенности.
Он долго осматривал эмира. Эмир послушно переворачивался с боку на бок, напрягал и расслаблял голый живот.
Потом принесли для эмира пищу.
Повара один за другим выстроились, каждый со своим блюдом. Среди них стоял и пловщик, в учениках у которого работал Умар.
Разреши, я осмотрю твою пищу? — спросил Хусайн.
Уж не думаешь ли ты, что пища отравлена? — заволновались врачи.
Мы не только осматриваем ее, мы пробуем ее каждый раз перед тем, как подать нашему господину, — сказал главный среди врачей.
И всегда эмир ест такую жирную пищу? Плов и шурпу?
Да как ты можешь спрашивать это? — удивились все. — Или наш эмир нищий, что он будет есть тощего верблюда? Или ты не знаешь, что для кухни эмира специальные люди откармливают специальных баранов?
Тогда мне понятны причины болезни, — сказал Хусайн. — Вы готовите правильные лекарства, — повернулся он к врачам. — Но главное — уберите всю эту жирную еду. И сделайте вот что: сварите постный бульон и насушите лепешек, выпеченных из лучшего пшеничного хлеба.
Уж не эмира ли ты хочешь поить этим бульоном? —
улыбнулся эмир.Да, — подтвердил Хусайн. — Эмир носил в себе свой желудок во всех походах, и теперь желудок устал, требует отдыха. Жирный плов — слишком трудная для него работа.
Можно, конечно, и унизиться до этого младенческого бульона. Но понимаешь ли ты, что тебя ждет, если бульон не поможет? — спросил эмир.
Но бульон помог.
На другой день Хусайн заказал новую еду для эмира.
А повеселевший эмир лежал на своих подушках и больше не скрежетал зубами.
Какую награду ты просишь себе, юноша? — спросил однажды эмир. — Лечение твое хорошо помогло.
Вы слышите, — задвигались придворные, — эмир предлагает ему любую награду! Счастливчик мальчишка!
Я не знаю, смею ли просить об этом... просьба моя очень велика, — начал Хусайн, а все придворные сразу умолкли и вытянули шеи.
Проси, проси смело, что хочешь.
Я давно мечтал о посещении дворцовой библиотеки. Я хотел бы читать книги в этой библиотеке.
И только! — тихо засмеялись придворные.
Как бы не так! — зашептали другие. — Библиотекой дозволено пользоваться только членам семьи эмира.
И это все? — спросил, усмехнувшись, эмир.
Я понимаю, что моя просьба велика. Ведь эта библиотека — она единственная, в мире больше не осталось...
Можно, конечно, можно, — ответил эмир.
Какой наивный! — зашептались придворные. — Нам бы такое везение. Уж мы бы выбрали себе награду.
И еще, — сказал эмир, и шепот снова мгновенно затих. —Ты назначаешься придворным врачом. Отныне тебя не тронет ничья рука. Ты будешь жить под охраной стражников.
Благодари, благодари скорей, — подтолкнул Хусейна главный среди врачей.
Благодарю за большую честь, — поклонился Хусайн. — Но я бы хотел лечить и других, у кого нет...
Эмир уже не слушал его. Он повернулся к придворным.
Отец, мать, младший брат, слуги — все расспрашивали Хусайна об убранстве дворца, о том, как выглядит эмир. Мысли же Хусайна были заняты единственным — библиотекой.
В огромном длинном здании библиотеки было много комнат. В каждой комнате стояли сундуки с книгами.
Хусайна встретил хмурый горбатый старик.
Кроме этого старика да нескольких уборщиков, в помещении никого не было. Старик повел Хусайна по комнатам. В одной комнате были только медицинские книги, в другой — книги по астрологии, в третьей — книги о приключениях.
Через много лет, рассказывая ученику Джузджани свою биографию, Ибн-Сина так вспомнит об этой библиотеке:
«Я нашел в этой библиотеке такие книги, о которых не знал и которых не видел больше никогда в жизни. Я прочитал их, и мне стало ясно место каждого ученого в своей науке. Передо мною открылись ворота в такие глубины знания, о которых я не догадывался».
Лишь один человек заходил иногда в библиотеку — старший сын эмира Мансур. Хусайн здоровался с ним издали. Мансур отвечал ему. В библиотеке они почти не разговаривали.