Великое плавание

Матросы, возвратившиеся с запасом воды, рассказали, что они ни в домах, ни на индейцах золота не видели, если не считать замеченную ими тонкую золотую пластинку, чуть побольше полкастеляно, [60] подвешенную к носу одного из фернандинцев.

На свою беду, Хуан Роса добавил, что он даже как будто различил на пластинке какие-то буквы.

И вот господин наш, адмирал, вдруг, рассердясь, затопал на Росу ногами.

– Вы должны были за любую цену выкупить у дикаря эту пластинку! – закричал он.

60

Полкастеляно – испанская мелкая монета.

Я с ужасом увидел, что на губах адмирала выступила пена.

Синьор Марио, подойдя, стал его успокаивать, что-то тихо говоря ему на ухо.

А потом, беседуя, по своему обычаю, с нами перед сном, секретарь пояснил нам с Орниччо, что господин прав в своем беспокойстве: эта золотая пластинка могла быть знаком того, что в здешних местах до нас уже побывали европейцы.

– А может быть, эта монетка попала на Фернандину из страны Великого хана? [61] – высказал я предположение.

61

Титул «Великих ханов» носили потомки Чингисхана. Двор одного из них, Хубилая, описал Марко Поло. Владения Хубилая простирались от Желтого моря до Тигра. Хотя империя Великого хана перестала существовать за сто пятьдесят лет до описываемых событий, Колумб был уверен в ее существовании.

И синьор Марио, подумав, согласился, что могло быть и так.

В пятницу, 19 октября, впрочем, как и все последние дни, нам очень досаждал нестерпимый проливной дождь, долгое время не дававший пуститься в дорогу. Наконец небо немного прояснилось, и господин решил разделить нашу небольшую флотилию: «Пинту» он послал к юго-востоку, «Нинью» – к юго-западу, «Санта-Мария» пошла прежним курсом.

Дело в том, что либо Аотак плохо переводит нам сообщения своих сородичей, либо индейцы сами что-то путают, но сведения о золотоносных землях мы получаем такие разноречивые, что человек, не обладающий волей и целеустремленностью адмирала, уже давно должен был бы растеряться.

К концу дня мы доплыли наконец до большого прекрасного острова Самоат, окрещенного в честь кастильской королевы «Изабелла».

К огорчению своему, должен сказать, что матросы наши сейчас уже не встречают каждый новый остров восторженными криками, их уже мало занимают беседы с обитателями этих земель, если те ничего не могут им сказать о «нукай» – так индейцы называют золото.

У Изабеллы к нам присоединились «Пинта» и «Нинья», но господин снова послал их вперед, подыскать пригодное для стоянки место. Вскорости нам был подан сигнал, что найдена бухта, где всем трем судам удобно будет пришвартоваться.

Между прочим, здесь я совершил подвиг – убил огромную, в семь пядей, змею. Синьор Марио предложил нам с Орниччо выкупаться. Дело было вечером, а здесь темнота наплывает с такой быстротой, что не успеваешь оглянуться. Я мог бы этого чудища и не заметить, если бы Орниччо не схватил меня за плечо.

Я до сих пор не знаю, как мне удалось с этой гадиной справиться. Убил я ее, изо всех сил ударив палкой по голове. Господин был очень недоволен, что я размозжил ей череп. К счастью, утром точно такую же змею убил синьор Алонсо Пинсон. Голова ее повреждена не была, поэтому с нее сняли кожу, которую синьор Марио затем высушит на солнце и набьет паклей, чтобы целиком доставить государям. Эту неприятную работу пришлось выполнить нам с Орниччо, потому что матросы отказались прикасаться к гаду. Посланные на разведку, наши люди сообщили, что остров Изабелла очень красивый и покрыт густыми лесами. Рек здесь множество, а озер они насчитали не менее восьми.

– Однако, – сказали они, – напрасно было здесь останавливаться, так как ничего ценного на Изабелле нет.

Но, съехав с синьором Марио и Орниччо на берег, мы тут же могли опровергнуть их слова. Синьор Марио определил, что здесь растут целые рощи алоэ. Потом мы погру-зили на «Санта-Марию» десять кинталов [62] этого драгоценного дерева. Жители Изабеллы показались мне более робкими, чем все индейцы, встреченные нами раньше. Они оставляли свои дома с утварью и убегали в лес. С помощью Аотака и других гуанаханцев нам удалось немного приручить их. Я говорю «приручить», потому что они действительно напоминают грациозных и пугливых зверьков. Ходят они нагие, в чем мать родила.

62

Кинтал (исп.) – 96 килограммов.

По доброте своей они ничуть не хуже гуанаханцев или фернандинцев. Поняв, что мы имеем нужду в свежей воде, они тотчас же принесли нам ее в таком количестве, что мы запаслись ею впрок, наполнив всю имеющуюся на кораблях посуду. Воду индейцы отдали нам вместе со своими флягами-тыквами и ничего не потребовали взамен. Адмирал, по своему обычаю, одарил их бусами и погремушками.

Насколько мы могли понять, где-то здесь, в глубине острова, живет король этой страны. Адмирал просил изабельцев известить короля о нашем прибытии и даже заготовил для него ценные подарки.

Однако, прождав понапрасну два дня, господин решил двинуться дальше.

Дело в том, что Самоат-Изабелла явно не тот золотоносный остров, достичь которого так хотелось господину.

Золото, как объяснили нам здешние индейцы, в больших количествах родится на земле или на острове, который иные из местных жителей называли «Кольба», а другие – «Куба». Остров это или материк, они не могли нам объяснить, только «нукай», по их словам, на Кубе столько, что король Кубы ест на золотой посуде и весь украшен золотом. Это могущественный государь сильного и свирепого народа, имеющий свой быстродвижущийся флот. Синьор Марио высказал предположение, что это, возможно, и есть один из потомков Кублая. Вполне вероятно, что от его имени Куба и получила свое название.

Господин же полагает, что если Куба – остров, то это безусловно должен быть остров Сипанго. А Орниччо говорит, что, когда он слышит название «Сипанго», у него делаются колики в животе: так долго и так напрасно мы его ищем!

Господин доказывает, что этот «быстродвижущийся флот» короля Кубы несомненно парусный. Да и индейцы, которых Аотак спрашивал, случалось ли им видеть судно, оснащенное, как наши, парусами, неизменно показывали на юго-запад.

После того как я наблюдал длинные каноэ, летящие по воде под взмахи широких лопаток-весел, и сравнивал их с медленно тащившимися в безветрии нашими каравеллами, я не могу судить, какие из них следует считать «быстрыми».

Сопоставляя все полученные нами сведения, господин уверился наконец, что речь идет о владениях Великого хана, который посылает в эти отдаленные окраины своей империи корабли – собирать дань с дикарей. А что касается того, что посланцы хана кажутся бедным индейцам свирепыми, то и в этом нет ничего удивительного: никто ни в Лигурии, ни в Кастилии, ни в какой-либо иной христианской стране не считает сборщиков податей людьми великодушными.

На этот раз господин говорил вполне уверенно и прочел нам из книги Мандевилля описание страны Манго, которая также окружена множеством островов. Он показал нам все свои карты. И даже синьор Марио, не доверявший до сих пор свидетельству Мандевилля, начал склоняться к мысли, что неподалеку отсюда должны лежать земли, описанные этим англичанином.

Однако двинуться на поиски Кубы-Сипанго нам мешает непрекращающийся ливень. Как это ни странно, дождь здесь нисколько не освежает воздуха, наоборот – влажная жара становится еще более непереносимой. Зато ночами мы все отдыхаем: они такие же прохладные, как в начале весны у нас в Тоскане.

Во вторник, 23 октября, мы направились к Кубе. Так как ночью нельзя было бросить якоря в этих мелких водах, то, убрав паруса, мы шли с одним фоком. Тучи сгустились, снова хлынул дождь. Адмирал велел убрать и фок. За ночь мы прошли всего две лиги.