Великолепие

— Ты встречалась с ним после того бала?

— Он заходил сюда несколько раз, но я… плохо чувствовала себя. — Бедняга Энтони! Кэролайн ссылалась на плохое самочувствие, чтобы не принимать его настойчивые приглашения. Ведь она мучительно тосковала по Северьянову.

— А как поживает Коппервилл? Кэролайн отвела взгляд.

— Коппервилл переживает кризис жанра. За последнее время он написал всего одну статью — и ту Тафт отказался печатать.

— Что происходит, Кэролайн? — Джордж пытливо вгляделся в нее.

— Вчера я получила письмо от Кати. Девочка испугана: она осталась одна в стране, охваченной пожаром войны. Мать в тверском поместье, отец в армии, а Катя на попечении очкастого чудовища по имени Тэйчили. Она прямо не написала об этом, но я знаю, что ей плохо.

— Но это теперь не твоя забота. О дочери позаботится Северьянов… и его жена.

Кэролайн в смятении взглянула на отца. В этот момент раздался громкий стук в дверь.

— Всего восемь утра. Кто бы это мог быть в столь ранний час? — Удивленный Джордж пошел открывать дверь. Кэролайн знала, кто этот ранний посетитель.

— Это брат Северьянова. — Она торопливо взбежала по лестнице. — Я быстро. Не отпускай его, папа.

Услышав, как Джордж открывает дверь, Кэролайн вошла в свою комнату. Еще никогда она не одевалась так поспешно. Девушка так торопилась, что не застегнула платье сзади, а поэтому накинула на плечи шаль. Забыв надеть туфли, она в одних чулках спустилась по лестнице.

Мужчины спокойно обсуждали события в Сала-манке и оба сразу обернулись к Кэролайн.

— Доброе утро. — Она улыбнулась Алексу. Он улыбнулся ей в ответ. Улыбкой он очень напоминал Николаса.

— Вы хорошо отдохнули? — спросила девушка. Ей не терпелось сказать совсем другое, но только не в присутствии отца.

— Я почти не спал. Сегодня утром уезжаю в Санкт-Петербург.

У нее замерло сердце. Он отправляется в Петербург. О Господи!

— Ну что ж, — сказал Джордж, — в таком случае мы оба желаем вам счастливого пути.

Алекс слегка поклонился и напряженно посмотрел на Кэролайн. Таким взглядом часто смотрел на нее Николас.

— Успели прочесть письмо Кати? — спросил он. — Вы написали ответ? Если хотите, я подожду, пока напишете.

Она облизнула пересохшие губы и украдкой взглянула на отца.

— Папа, я на минутку выйду с князем. Мне надо кое-что обсудить с ним. — Она взяла Алекса под руку и повела его к двери.

— Кэролайн! — крикнул Джордж, но дочь не обратила на него внимания.

На улице было свежо и сыро. На цветах и зелени сверкала роса. Дверь за ними закрылась. Стоять на каменных плитах тротуара в одних чулках было холодно, и Кэролайн приподнялась на цыпочки.

Алекс удивленно посмотрел вниз и улыбнулся.

— Вы забыли надеть туфли, — мягко заметил он. Кэролайн замерла: голос у него звучал совсем так же, как у Николаса. — Пойдите наденьте туфли, а я подожду.

Она покачала головой.

— Вас не просили ничего мне передать?

— Перед отъездом я не виделся с Николасом. Он на передовой, а я не покидал Петербурга. Полагаю, брат даже не знал, что я там, поскольку из Лондона мы уезжали не вместе.

— Понятно. — Кэролайн испытала облегчение. Но старалась набраться храбрости, чтобы исполнить задуманное.

— Мисс Браун? — окликнул ее Алекс. — Не застегнуть ли вам платье? — Его глаза смеялись.

Кэролайн только теперь заметила, что шаль сдвинулась.

— Я обычно не так рассеянна, — прошептала она, кутаясь в шаль, — Я очень огорчена. Судя по письму, Кате грустно и одиноко.

Алекс печально кивнул.

— Да, ей там не радостно. Дом стал похож на гробницу. Тэйчили делает все, что может, но она очень нудная.

— Возьмите меня с собой, — вдруг решилась Кэролайн. Их взгляды встретились. Улыбка озарила его лицо.

— Вы успеете собраться за два часа?

— Я уже готова.

Алекс ушел. Кэролайн вернулась в лавку. Джордж возился у плиты на кухне. Девушка, страшась предстоящего разговора, прошла через лавку и остановилась в дверях кухни.

— Папа!

Джордж оглянулся.

— Ты что-то от меня скрываешь? — спросил он.

— Когда я согласилась стать компаньонкой Кати, Северьянов просил меня отправиться в Россию вместе с девочкой.

— Только не это! — Джордж побледнел.

— Решать мне. И теперь я твердо решила уехать вместе с Алексом. Сегодня же утром.

Джордж утратил дар речи.

— Ты сошла с ума! Кэролайн, я тебе запрещаю!

— Я не спрашиваю твоего разрешения. Я должна ехать, потому что нужна этому ребенку.

— Дело не в ребенке. Все дело в этом мерзавце. Но ведь он женат, Кэролайн. Или ты забыла?

Разве может она забыть о том, что именно его жена препятствует осуществлению ее мечты? Но их разделяет не только Мари-Элен, но разница в социальном положении и он сам. Ведь если бы князь любил ее, он нашел бы возможность соединиться с ней на законных основаниях, как положено.

Кэролайн пришла в ужас от того, что смеет желать невозможного — брака с ним. На глаза ее навернулись слезы.

— Я должна ехать.

— Ехать? И чем же ты там займешься?

— Я буду компаньонкой Кати!

— Ее компаньонкой — или его?

Кэролайн обиделась и разозлилась. — Тебе следовало бы лучше знать свою дочь.

— Я тебя хорошо знаю. И каждый раз, когда я видел тебя с ним, твои глаза сияли. Но он женат. Русские князья не разводятся с женами, а с простолюдинками они всего лишь флиртуют. Для него это мимолетный каприз, а что будет с тобой? Ведь ты после этого никогда не оправишься, Кэролайн.

Отец тысячу раз прав! Но она уже не может изменить свое решение. Она должна это сделать.

— Я еду в Санкт-Петербург вместе с Алексом. И вовсе не собираюсь спать с Николасом. Я хочу заботиться о его ребенке, папа. Князь сейчас в армии под Москвой, а Катя в Санкт-Петербурге, на большом расстоянии от него.

— А если Наполеон изменит направление и двинется на Санкт-Петербург? Что тогда? Господи, ты можешь оказаться в городе, захваченном вражеской армией!

— Если Наполеон пойдет на Санкт-Петербург, я позабочусь о маленьком одиноком ребенке. Я тем более буду нужна Кате. Так что лучше благослови меня, папа.