Великолепные Эмберсоны

– Она видит то, чего не видим мы.

– Так что она видит?

– Ангела.

Кинни расхохотался:

– Ну, раз уж она видит ангела в Джорджи Минафере, она еще необычнее, чем я думал!

– Возможно, - сказал Морган.
– Но она видит именно это.

– Господи! Тебе проще, ты-то с ним знаком не больше часа. Сам-то ты в нем ангела увидел?

– Нет. Я увидел необычайно красивого и сатанински гордого молодого дурака, которого только-только обучили светским манерам и который старательно держит себя в их рамках, срываясь каждые полчаса.

– Тогда что...

– Матери всегда правы, - сказал Морган.
– Неужели ты думаешь, что юный Джордж ведет себя одинаково, когда он с мамой и когда он запугивает твоего сына Фреда? Матери видят в нас ангелов, потому что мы с ними как ангелы. Если дело касается матерей, неужели сын не может изобразить из себя ангелочка? А когда сынок режет кому-то глотку, матери просто кажется, что ее ангела сбил с пути дьявол, - и даже в этом она права!

Кинни засмеялся и положил руку на плечо друга.

– Помню-помню, тебя не переспорить, - сказал он.
– Ты хочешь сказать, что в Джорджи Минафере ангельского не меньше, чем в убийцах, и что мать Джорджи всегда права.

– Боюсь, Изабель была всегда права, - беспечно сказал Морган.

Кинни по-прежнему держал его за плечо.

– Однажды она ошиблась, дружище. По крайней мере, мне так показалось.

– Нет, - немного неуверенно произнес Морган.
– Нет...

Кинни удалось избавиться от возникшей неловкости: он опять рассмеялся.

– Погоди, вот узнаешь юного Джорджи поближе, - сказал он.
– Сомневаюсь, что даже после краткого знакомства ты опять назовешь его ангелом!

– Говоришь, красота в глазах смотрящего и ангела можно увидеть, только если смотреть глазами Изабель? Был бы ты художником, Фред, ты бы так и рисовал: матерей с ангелами в глазах и чертятами на коленях. А вот я предпочитаю старых мастеров и херувимов.

Мистер Кинни задумчиво поглядел на него и сказал:

– Чьи-то глаза, должно быть, действительно ангельски прекрасны, если сумели убедить тебя, что Джорджи Минафер херувимчик!

– Прекрасны, - сердечно откликнулся Морган.
– И даже красивее, чем когда-либо.
– Тут сверху зазвучал новый раскат музыки, он отбросил сигарету и вскочил на ноги.
– Прощай, она обещала мне этот танец.

– Кто?

– Изабель!

Потрепанный временем мистер Кинни потер глаза:

– Ты меня поражаешь, вот так вскакиваешь для того, чтобы бежать танцевать с Изабель Эмберсон! Разве не было всех этих двадцати лет? Скажи, а с бедняжкой Фанни ты тоже потанцевать успел?

– Дважды!

– Господи!
– почти серьезно простонал Кинни.
– Ты опять за старое! Господи!

– За старое?
– Морган весело засмеялся, стоя в дверях.
– Ну уж нет! Никакого старого. Всё старое давно мертво! У нас впереди только новое!

И он исчез так резво, словно уже начал танцевать.

Глава 7

Мисс Люси Морган, сидевшая на следующий день в двухместных санях Джорджа, была так очаровательна, что ее сопровождающий заговорил почти ласково, не в силах сдержать романтического порыва. Ее роскошная шапочка была оторочена черным мехом, а волосы казались такими же темными, как мех, плечи обнимало черное меховое боа, руки прятались в черной муфте, а колени укутывала черная санная полсть.

– Вы похожи...
– сказал Джордж.
– Ваше лицо совсем как... как снежинка на куске угля. То есть не снежинка... розовый лепесток, вот!

– Вы бы лучше смотрели за дорогой, - ответила она.

– Мы только что чуть не перевернулись.

Джордж не собирался следовать ее совету.

– Потому что щечки у вас слишком розовые для снежинки, -продолжил он.
– Есть какая-то сказка про белоснежное и розовое...

– Мы движемся чересчур быстро, мистер Минафер!

– Ну, видите ли, я здесь только на две недели.

– Я про сани!
– пояснила она.
– Мы не единственные на дороге.

– А, эти посторонятся.

– Мчимся, как патриции на колеснице, но, кажется, за таким резвым жеребцом надо следить. Уверена, скорость чуть ли двадцать миль в час.

– Это ничего, - сказал Джордж, но снизошел до взгляда вперед.
– Такая скорость пустяки для моего рысака.
– Он рассмеялся.
– Не знаю, удастся ли вашему отцу сделать такой же быстрый безлошадный экипаж.

– Его экипажи тоже могут так разгоняться.

– Да, проезжая футов по сто. А потом с шумом загораются.

Люси явно решила больше не отстаивать веру отца в безлошадные экипажи и рассмеялась, не добавив ни слова. Холодный воздух был в крапинку от снегопада и дрожал, откликаясь на пронзительный и неумолчный перезвон бубенцов на санях. Мальчики и девочки, раскрасневшиеся и выдыхающие облачка пара, бросались к проезжающим повозкам, пытаясь прокатиться на полозьях или успеть привязать к ним свои саночки, но даже самым проворным удалось лишь прикоснуться к несущимся саням Джорджа, хотя почти сто мокрых варежек потянулись к ним, а потом слетели и шлепнулись на дорогу вместе со своими дерзкими обладателями, свалившимися в снег и оставшимися лежать там в размышлениях. Ведь то была пора каникул, и вся ребятня города вывалилась на улицу, направившись по большей части на Нэшнл-авеню.

А потом на широкой дороге появилась пыхтящая и кряхтящая штуковина, коей вскоре будет суждено испортить всё это санное веселье, особенно тем, кто не слишком проворен и шаловлив. Она напоминала открытый шарабан, но обремененный нездоровыми наростами спереди и сзади, тогда как под днищем вертелись кожаные ремни и что-то рычащее, завывающее и дергающееся. Любители покататься даже не попытались привязать саночки к такому безумному и пугающему устройству. Вместо этого они позабыли о своем развлечении и, набрав воздуха в легкие, дружно и оглушительно закричали: "Купи коня! Купи коня! Купи коня! Мистер, чё коня не купишь?" Но погонщик, одиноко сидящий на передке, не обижался - он добродушно хохотал, иногда пригибаясь при виде летящего в него снежка. Между передним козырьком охотничьей шляпы и мохнатым серым воротом просторного пальто все видели веселое лицо Юджина Моргана. "Купи коня!
– надрывались дети, и к их хору начали присоединяться голоса погрубее: - Купи коня! Купи коня! Купи коня!"

Джордж Минафер не ошибся: двенадцать миль в час, выдаваемые этим механизмом, не шли ни в какое сравнение с ходом рысака. Сани уже неслись между каменными колоннами въезда в Эмберсон-эдишн.

– Там живет мой дед, - сказал Джордж, кивнув в сторону Эмберсон-Хауса.

– Я уже догадалась!
– воскликнула Люси.
– Мы вчера задержались допоздна, ушли с папой почти последними. Он с вашей мамой и мисс Фанни Минафер заставили оркестр сыграть еще один вальс, когда они уже готовились спускаться и прятали скрипки в футляры. Начало папа танцевал с мисс Минафер, а вторую половину с вашей мамой. Мисс Минафер ваша тетя?