Великолепные Эмберсоны

Юджин продолжал рассматривать Джорджа с вниманием, сквозь которое начал просвечивать настоящий гнев, не менее сильный от того, что тихий:

– Кажется, я недопонял тебя.

– Сомневаюсь, что можно выразить мои намерения еще яснее, - сказал Джордж, чуть повышая голос, - но я попытаюсь. Вы нежеланный гость в этом доме, мистер Морган, сейчас и в любое другое время. Наверно, вы поймете вот это!
– И он захлопнул дверь прямо перед носом Юджина.

Стоя на прежнем месте, Джордж подождал и заметил, что туманный силуэт за стеклом тоже не шевелится, словно отвергнутый джентльмен обдумывает, каким образом лучше поступить. "Позвони-ка еще, - мрачно подумал Джордж.
– Или попробуй пройти через боковое крыльцо - или кухню!"

Но Юджин ничего не предпринял, силуэт исчез, шаги на веранде смолкли, и Джордж, возвращаясь к окну в гостиной, с удовлетворением увидел, как заводчик, разряженный в жениховские меха и финтифлюшки, отступает с поджатым хвостом. Не оглядываясь на дом, в котором ему преподали урок, Юджин медленно сел в машину, и из окна, даже с расстояния в семьдесят футов, было видно, что это уже не тот ухажер, несколько минут назад изящно выпорхнувший из автомобиля. Наблюдая, как тяжело он забирается в салон, Джордж болезненно хмыкнул, стараясь изобразить радость.

Машина оказалась быстрее владельца. Как только он опустился на сиденье, она стрелой ринулась прочь, и Джордж, проследив за ее стремительным отъездом, оторвался от окна. Он прошел в библиотеку и, усевшись у столика с фотографией отца, взял книгу, притворившись, что углубился в чтение.

На лестнице послышалась веселая поступь Изабель, сопровождаемая тихим насвистыванием песенки про рыцаря. Она вошла в библиотеку, не прекращая отрешенного свиста, - с шубкой под мышкой, в черной шляпке с двумя слоями вуали, пытаясь застегнуть правой рукой перчатку на левой. Так как большая комната была заставлена громоздкой мебелью, а ставни на окнах почти не пропускали света, Изабель не сразу заметила Джорджа. Она направилась к окну, выходящему на улицу, и нетерпеливо выглянула в него, но перчатка вновь поглотила ее внимание; застегнув ее, она опять посмотрела в окно, перестала свистеть и повернулась внутрь комнаты.

– Ой, Джорджи!
– Она приблизилась, склонилась за его спиной и чмокнула в щеку, обдав нежным ароматом яблочного цвета.
– Милый, я почти час не обедала, всё ждала тебя, а ты не пришел! Поел где-то в городе?

– Да.
– Он не поднял головы от книги.

– Хорошо покушал?

– Да.

– Точно? Может, попросить Мэгги покормить тебя в столовой? Или даже принести чего-нибудь сюда, если тебе здесь уютнее. Я...

В дверь позвонили, и она пошла к выходу.

– Я поеду на прогулку, милый.
– Она прервалась, увидев идущую в прихожую горничную: - Мэри, это, наверное, мистер Морган. Скажи ему, что я сейчас.

– Да, мэм.
– Скоро она вернулась: - Это торговец, мэм.

– Еще один?
– удивилась Изабель.
– По-моему, ты сказала, что торговец приходил чуть раньше.

– Мне так сказал мистер Джордж, мэм, он открывал, - сообщила Мэри, исчезая.

– Как их сегодня много, - задумчиво произнесла Изабель.
– Что предлагал твой торговец, Джордж?

– Он не сказал.

– Значит, ты его сразу отбрил!
– засмеялась она, но тут же замерла, увидев на столике фотографию в большой серебряной рамке.
– Боже мой, Джорджи! Это ведь ты поставил!
– Изабель шла через библиотеку поближе: - Это... Это Люси?
– с хитрецой спросила она, но тут же поняла, чье лицо печально смотрит на нее, и замолчала, чуть слышно охнув. Джордж по-прежнему не отрывался от книги.
– Как это мило с твоей стороны, - прошептала она.
– Мне самой следовало поместить фотографию в рамку, прежде чем отдать тебе.

Он молчал, и Изабель нежно положила руку ему на плечо, по-прежнему стоя сзади, потом мягко отдернула и вышла из библиотеки. Но она не поднялась к себе, и Джордж слышал легкий шорох ее платья в коридоре и шаги в гостиной. Через несколько минут смолкли и эти свидетельства ее присутствия, тогда Джордж встал, покинул комнату, стараясь двигаться как можно тише, и сквозь раскрытые двери гостиной посмотрел на мать. Она сидела в том же кресле, что и он до этого, и с беспокойством и надеждой смотрела в окно.

Он вернулся в библиотеку, просидел там бесконечные полчаса и вновь беззвучно прошел на свой наблюдательный пункт в коридоре. Мама терпеливо сидела у окна.

Ждет того человека? Ну, долго ей придется ждать! Мрачный Джордж поднялся по лестнице к себе в спальню и начал мерить шагами многострадальный пол.

Глава 25

Однако он оставил дверь открытой, и когда чуть погодя внизу позвонили, он спустился и встал на лестнице, прислушиваясь, кто пришел. Он сомневался, что Морган осмелится вернуться, но хотел убедиться в своей правоте.

Под ним к входу поспешила Мэри, но, заглянув в переднюю, развернулась и ушла на кухню. Ее явно опередила Изабель. Внизу послышались неразборчивые фразы, а потом голос Джорджа Эмберсона быстро и серьезно произнес: "Мне надо поговорить с тобой, Изабель", - и вновь приглушенные звуки, затем Изабель с братом проследовали к подножию широкой темной лестницы, но не поглядели наверх, не догадываясь, что за ними настороженно наблюдают. Изабель всё еще несла в руке шубку, но Эмберсон забрал ее и оставил в холле, потом молча провел сестру в библиотеку: что-то необычное сквозило движениях женщины, удивленная и покорная, она шла, чуть склонив голову. Взяв друг друга за руку, они почти сразу исчезли из вида, а дядя не забыл тут же закрыть за собой массивные двери.

Какое-то время до Джорджа доносились только невнятные отзвуки разговора: дядя с братской тревогой и заботой что-то доказывал маме, но можно было только предполагать, что конкретно он говорит. Казалось, он что-то подробно объясняет; иногда его голос смолкал, и Джордж понимал, что сейчас говорит мама, но она делала это тихо и он ничего не слышал.

Вдруг ее голос зазвучал очень громко. Даже толстые двери библиотеки не смогли заглушить ее крик: "О нет!" Она явно не хотела верить тому, что сказал ей брат: и всё равно, была ли это ложь или правда, которую она не желала знать. Она закричала, словно от настоящей боли.

Возглас боли прозвучал вновь, уже совсем близко к Джорджу: кто-то отчаянно сопел прямо над его головой, и он посмотрел на лестничную площадку, на которой, опираясь на перила и прижимая к лицу платок, стояла Фанни Минафер.

– Я знаю, почему она вскрикнула, - хрипло зашептала тетка.
– Он только что рассказал ей, что ты сделал с Юджином!

Джордж бросил на нее мрачный взгляд через плечо.

– Иди к себе в комнату!
– приказал он и начал спускаться, но Фанни, догадавшись о его намерениях, поспешила за ним и схватила за руку.

– Ты же не пойдешь туда?
– просипела она.
– Ты не...

– Отстань!

Но она уже крепко вцепилась в него:

– Нет, Джорджи Минафер, никуда ты не пойдешь! Будешь держаться оттуда подальше! Будешь!

– Отпусти!

– Ни за что! Вернись! Сейчас ты поднимешься к себе и оставишь их в покое, вот что ты сделаешь!
– И она еще решительнее схватила его и рванула на себя - и не отпускала, несмотря на то что он пытался вывернуться, впрочем, стараясь не причинять ей боли. Она накинулась на него с таким самозабвением, отбросив все условности, что ей удалось затащить его на площадку между первым и вторым этажами.