Великолепные Эмберсоны

Приближаясь к Люси, Джордж старался собраться с силами и не растерять остатки уверенности в себе. Он решил, что будет смотреть исключительно перед собой и поднесет руку к шляпе в самый последний момент, когда они почти разминутся: тогда она, может, и не поймет, поприветствовал он ее или просто почесал лоб. У этого есть еще одно преимущество: те, кто смотрят на них из окон или из проезжающих экипажей, не заметят, что ему дали от ворот поворот, потому что шляпу-то он так и не приподнимет, а вот лоб потрет. Все эти планы проносились в его голове, пока он не приблизился к Люси метров на пятнадцать, и тогда мысли улетучились, а он, так старавшийся не смотреть в ее сторону, увидел девушку близко-близко, и такая печаль охватила его, что он оцепенел. Джордж впервые осознал, что потерял нечто невероятно важное.

Люси не держалась правой стороны, а шла прямо на него, улыбаясь и протягивая руку.

– Как... вы...
– Он замялся, но ответил на рукопожатие.
– Разве ты...
– Ему хотелось спросить: "Разве ты не знаешь?"

– Что я?
– спросила она, и Джордж понял, что Юджин промолчал о случившемся.

– Ничего!
– выдохнул он.
– Можно мне... мне с тобой можно немного пройтись?

– Да, конечно!
– охотно согласилась она.

Он не стал бы менять того, что уже свершилось: он ни в чем не раскаивался, оставаясь уверен, что всё правильно и его линия поведения верна. Но Джордж начал понимать, что был излишне резок в разговоре с мамой. Теперь, когда он собственноручно повернул дело так, что не сможет получить Люси, даже если откажется от своей "философии жизни", он осознал, что она никогда с ним не будет, а если еще и Юджин расскажет о его вчерашнем поведении, то она и сама больше не посмотрит на него и не заговорит с ним. И вот сейчас, когда пришло время отказаться от Люси навсегда, его как громом поразили произнесенные им вечером слова о том, что он "не идет ни на какие жертвы", и его собственная вера в них! Красота Люси никогда прежде не казалась такой волшебной, как сегодня, и пока они вместе шли по проспекту, Джордж не сомневался, что шагает рядом с самой красивой девушкой в мире.

– Люси, мне надо кое-что тебе сказать, - хрипло начал он.
– Кое-что важное.

– Надеюсь, это что-то приятное, - сказала она и засмеялась.
– А то папа с утра такой мрачный, что почти со мной не разговаривал. Час назад к нему пришел твой дядя Джордж Эмберсон, и они заперлись в библиотеке, и дядя твой ничуть не веселее. Вот бы хоть ты рассказал что-нибудь забавное.

– Ну, может, оно тебе и покажется смешным, - грустно сказал Джордж.
– Начнем с того, что ты уехала, не предупредив меня: ни словечка, ни строчки...

Люси всё еще старалась держаться непринужденно.

– Знаешь, - сказала она, - я же просто отъехала навестить подруг.

– Но ты могла хотя бы...

– Ну уж нет, - отрезала она.
– Что, Джордж, забыл? Мы разругались вдрызг и, пока долго-долго ехали домой, словом не перемолвились! А раз уж мы не могли дружно играть, как хорошие детки, то ясное дело - вообще играть не стоило!

– Играть!
– воскликнул он.

– Да. Мы дошли до черты, когда стоило прекратить то, во что мы играли.

– То есть в любовь, я правильно понял?

– Во что-то в этом роде, - легкомысленно ответила она.
– Для нас игра в любовь была чем-то вроде игры в "испорченный телефон". Я что-то тебе говорила, а ты понимал неправильно: у нас не складывалось. Превращалось в чепуху!

– Вот как ты это понимаешь, - сказал он.
– А всё могло быть не чепухой.

– Но было!
– весело прощебетала девушка.
– Мы с тобой такие разные, по-другому не получилось бы. Так что проку продолжать?

– Не знаю.
– Он очень глубоко, почти бездонно, вздохнул.
– Но вот что я хотел тебе сказать: когда ты уехала, ты мне не сообщила об этом и тебе было всё равно, откуда я о твоем отъезде узнаю, но я отношусь к тебе по-другому. В этот раз уезжаю я. Вот и всё, что я собирался сообщить. Уезжаю завтра вечером... вроде как.

Она радостно кивнула:

– Это же здорово! Надеюсь, Джордж, ты чудесно проведешь время.

– Я не думаю, что сильно повеселюсь в отъезде.

– В таком случае, окажись я на твоем месте, я бы осталась здесь.
– Она рассмеялась.

Казалось, было невозможно произвести впечатление на это бессердечное создание, хотя бы на миг заставить ее воспринимать ситуацию всерьез.

– Люси, - в отчаянии произнес он, - это наша последняя совместная прогулка.

– Конечно, раз ты завтра уезжаешь!

– Люси, не исключено, что ты видишь меня в последний раз в... в жизни.

Она бросила на него быстрый взгляд через плечо, а потом улыбнулась не печальнее прежнего и ответила с той же счастливой легкостью:

– Ой, а об этом я не подумала! Конечно, мне очень жаль. Ты же не переезжаешь?

– Нет.

– Да даже если б и переехал, то время от времени приезжал бы сюда в гости к родне.

– Я не знаю, когда вернусь. Мы с мамой завтра вечером отправляемся в кругосветное путешествие.

Тут она задумалась и переспросила:

– С мамой?

– Боже мой!
– простонал он.
– Люси, неужели тебе всё равно, что я уезжаю?

Она опять широко улыбнулась.

– Конечно, я буду по тебе скучать, - последовал ответ.
– Вы едете надолго?

Он опустошенно посмотрел на нее и сказал:

– Я же говорил, что не знаю. Мы пока не планировали возвращение.

– Звучит, как будто надолго!
– с восторгом воскликнула она.
– Будете всё время переезжать или где-нибудь задержитесь? По-моему, это здорово, что...

– Люси!

Он встал, она остановилась вместе с ним. Они как раз дошли до "деловой части" города, и вокруг двигались люди, иногда задевая их, если проходили совсем близко.

– Я этого не вынесу, - тихо сказал Джордж.
– Так и хочется завернуть в аптеку и попросить что-нибудь от разрыва сердца! Я поражен, Люси!

– Это чем?

– Тем, что наконец понял, как много для тебя значил! Увидел, как глубоко ты переживаешь! Господи, да ты с ума по мне сходишь!

Ее улыбка наконец стала совершенно искренней.

– Джордж!
– Она беспечно рассмеялась.
– Неужели мы здесь, на перекрестке, начнем разыгрывать трагедию!

– Да ты нигде "трагедий не разыгрываешь"!

– Сам не понимаешь, как это глупо выглядит?

– Всё, с меня хватит, - сказал он.
– Хватит! До свидания, Люси!
– Он пожал ей руку.
– До свидания... думаю, так будет лучше, прощай, Люси!

– До свидания! Надеюсь, вы прекрасно проведете время.
– Она сердечно сжала ему ладонь и тут же отпустила.
– Передавай привет маме. До свидания!

Он медленно повернулся, а затем оглянулся на нее. Она не уходила, а стояла и смотрела вслед с той же привычной, радостной улыбкой и, увидев, что и он смотрит, весело и дружелюбно помахала ему ручкой, хотя сделала это чуть рассеянно, словно уже начала думать о том, какие дела привели ее в торговый квартал.

Оскорбленный Джордж мысленно всё для себя решил: здесь замешан какой-нибудь блондинчик, которого она, наверно, встретила во время своей "великолепной поездки"! Он взбешенно пошагал прочь, больше не оглядываясь.