Великой Тайной светится Любовь

XII

Когда твоя психика вдруг угадала реальностьИ момент бытия с твоей мыслью внезапно совпал,И ты ощутил, что есть какая-то крайность,Ступив за которую, ты обнаружишь астрал…Тебе ясновидцу стало как-то хреново,Телепатически ты, проникая в людей,Не ощущал в этом умысла злого,Но в душе возник конфликт из странных идей…Идея стать совершенным, великим, прекрасным, —Вскоре сама по себе покой обрела,В невидимой связи вещей, в пространстве и времени счастьеОбретало лишь форму оргазма, взрывая тела…Так реально уже подтвержденный другими телами,Прочитав мысли женщин и получив свой оргазм,Ты спасенье искал со священником в храмеИ вдруг его мысли прочел, – у ребенка маразм…И как ошпаренный выскочил тут же из храма,Неся в себе унижение, боль, дикий страх,Что в разуме есть какая-то страшная яма,Куда летит все, превращаясь в невидимый прах…Однажды готовность стать свидетелем чудаТебя уже в жизни когда-то лишала тепла,Ты в горы с девчонкой полез, задумав, как Будда,Постигнуть тайны Вселенной, лишив ее Зла…В то время как девчонку украсила б нежность,И только в объятиях жарких она бы счастливой была,Но ты, увлекаясь познанием, спал безмятежноИ сослепу просто не видел, куда ее блажь увела…Так трагедия чувственных сил заключенная в мире,Нас лишает друг друга, неведомый поиск ведя,Даже предки умершие шепчут порою в эфире,Дотронувшись до нас слезами ночного дождя…А мы вовлеченные в тайную сферу, все бродим,Как будто бы скоро свой образ счастья найдемИ вместе с ним чудесно растаем в природе,Войдя навсегда в один нас сближающий дом…

XIII

Материализация мысли, увиденной мною во снеИ тут же растворенная в реальности,Собой напомнила мне деву захмелевшую,Ночью съевшую меня всем естеством…И когда я подумал, – возникла онаИ своей глубиною съела меня…Я вдруг плотью ее оживился, воссталИ сверкать из нее стал как будто кристалл…Обнимая могилы немой пьедестал,Со мною закат был безумен и ал…Ветром листьям сказаласьМысль о сказке с тобой,Сердце жить постаралось,Ведя с Вечностью бой…Я лежал на могилкеСреди моря цветов,В лоне сладостной милкиС Тайны сорван покров…Материализация мысли, увиденной мною во сне,Привела к ощущению жизни в самой таинственной тьме…Ты была, – и я снова подумал, —И ты снова оттуда пришла, —Из нас нарисован рисунок,Выводящий из вечного сна…

XIV

Ищу одной свободы в государстве,От собственного крика весь дрожу,Луч совести, вот, нежное лекарство,Я смыслом Вечной Тайны дорожу…Хоть понимаю, он изжит векамиИ слезою грустной сброшен в тьме,Мы щуримся ослепшими глазами,Привыкая жить в обмане, как во сне…Люди что-то скажут на прощанье,Помолятся и водочки попьют,Несчастный мир земного увяданья,Пропащий одиночества приют…Вокзал давно промчавшихся мечтаний,Поезда моей исчезнувшей Любви,Как горек плод твоих скитаний,Звезда уже пропала в тьме Земли…Я с каждым разом становлюсь все мельче,Постоянно ненавидим сам собой,Ищу Любовь одну – здесь – вечноИ с человечеством веду незримый бой…Но отчего-то мое странное восстаньеСтихает ночью под речной волной,Где живо еще наше обладаньеИ умиранье под безумною луной…

XV

Моя печаль как отблеск наслажденья,Причина веянья души моей из тела,Во тьме волшебной ты себя раздела,Со мной соединяясь в осмысленье…И пусть с тобою нас уже не будет,И твоего лица в пропавшем свете,Никто из бывших прежде не осудитОгонь в крови, пожар в самой планете…Так я в тебе блуждаю точно ветерИ твое лоно опыляю как цветок,Нектар твою пью, и, попадая в сети,Вдруг в облаках парю уже как Бог…И тут же ощущаю в сердце завистьК тебе одной лишь потому, что одинок,Я без тебя, будто душа без тела,Ищу опять то место, где созрелаМоя печаль просящая меж ногОщутить с тобой былое восхожденьеИ там, где в небесах грохочет рок,И прошлое спускается в смущенье,И плод созревший испускает сок…Вращаясь вокруг темного рожденья,Где Смерти смысл я из себя исторгКак будто муку перевоплощенья,Хоть раз один я быть тобою мог…Восторг познал сады твои и ризы,В купели божьей крошкою дитя,Самоубийцы бродят по карнизам,Фанаты носятся как мысли очертя…Весь путь – смещения огня и грязи,Воды и воздуха на краешке волныИ вопль прорвавшийся в экстазе,Как Образ проступающий сквозь сны…Так я в Тебе, а Ты во мне созрела,Как травы сквозь себя мы проросли,Лишь на мгновенье отделив от телаБезумие полночной тишины…

XVI

Во власти чудных лон, их нежной страстиНе я один искал в них свое счастье,Всем стадом мы бежали к стаду дев,От весеннего цветенья ошалев…И под любым кустом, и в темноте подъездаУста с устами тешились любезно,Лишь отзывались сладким трепетом уста,Как попадали мы в заветные места…А дальше – больше, мы – уже рабыУма лишающей таинственной Любви,И ласково всем миром долго тонемВ волшебном оживляющем нас лоне…Кто волшебством твердь напоил, чтобы влюбляласьЛюбая тварь, ее съедающая жалостьНе знает, где кончается край света,Дрожит в безумном шепоте планета…И от рожденья жалит смертных в их сердца,Соединяя звезды с обликом лица,Так в вечном пламени Вселенная летитК другой Вселенной из своих орбит…

XVII

Кто спрашивает дев об их согласье,Когда нас голод страсти рвет на частиИ мы в их лона залетаем пулей,Ослепленные безумной схваткой бури…А после тишина, покой, дыханье,Прелестных дев чудесное сиянье,Лежащие под дланью у владыки,Мы как зверьки в душе храним лишь миги…В них упоенно яростно живем,Ища лишь в девах свой волшебный дом,Но иной из нас через полвекаУже пропойца, идиот или калека…Увы, так короток сиянья нежный миг,Что нам на память остается лишь язык,Чтоб разъяснить потомкам в завершенье,Что Любовь – расстройство разума в забвенье…Что страсть пройдет и старость изотретПортрет, в котором зарождался славный род,Но юным старческие хрипы, бормотаньяНе заменят яркий трепет обладанья…Поэтому рожденный в Красоте,Человек рискует, как и все,И вновь умалишенный и влюбленный,Он ищет только сладостное лоно,Им наслаждаясь, забавляясь как игрушкой,Он вскоре станет сам зверьком послушнымИ также в послушанье он умрет,Одною страстью продлевая весь народ…

XVIII

Сознавая ничтожность свою, я себя не жалею…Я в себе ощутил неудачный опыт Творца…И лишь радость моя, волшебный образ Психеи,Из дев возникал, ослепляя красою лица…Я безумствовал в жизни и в лона нежные рвался,Будто желая свой слепок оставить земле,Как мерцание звезд и кружение вечного вальса,И дрожание тел в самой сладостной мгле…Но вот век мой прошел, и вместо меня покрывалоКаменной тканью прикрыло остров надежд,Из-за чего вдруг сияние лета пропалоИ мы вышли из тел, как из самых прекрасных одежд?!…

XIX

Посвящается Публию Овидию Назону, Джонатану Свифту, Шарлю Бодлеру, Генри Миллеру, Владимиру Набокову и всем поэтам, и писателям, которые подвергались в прошлом, и подвергаются в настоящем гонениям или судилищу за свои

литературные произведения

Я нарушил сочетанье словИ применил ненормативный корень,Но к судилищу совсем был не готов,Хоть мне и раньше по колено было море…Я видел, как иные люди лгутИ говорят красиво, убивая,Как с наслаждением устраивают суд,Порок чужой, клеймя, изобличая…Я на собраньях в прошлом не сидел,Но видел массы, жаждущих возмездья —За обнажение иных прекрасных тел —Инквизиторы готовили сожженье…Для всех, кто вдруг свободы захотел, —Идеи оглашались в усмиренье,Но, слава Богу, я остался целИ с нежной девою в своем уединенье…Одну Любовь лишь оценить сумелЗа Тайну Вечную и страсть к перевоплощеньям…Раз шар земной в грехах уже горел,То и мне бы помогло его горенье…Найти безумным соплеменникам удел —Стирать моралью страстные мгновеньяИ уклоняться от летящих в сердце стрел,Оставаясь при себе безгрешной тенью…Отделяя строго зерна от плевел,Чтоб избежало общество растленья, —Поэт вдруг превратился сразу в цель,А мир в одно аморфное растенье…

XX

Смысл был, но что с ним стало после? —Никто из нас поживших здесь не помнит…Не то, чтоб мы все камнем-мохом заросли,Мы иногда выходим из земли…Глядим на свет, но ничего не видим,В своем полупрозрачном прошлом виде…А Смысл он был, раз все здесь как-то жили,Существовали, разгорались и остыли…Орали, просто плакали, дрались,Мы, кажется, увидели, что жизнь —Игра в какой-то вечный хаос,Такая мысль однажды к нам прокралась…Мы напились, поспорили и сникли,В своих гробах мы к тишине уже привыкли…Вы что-то ходите, зачем-то там идете,На небо рветесь в призрачном полете…Но все пройдет, и этот год, и этот род,Придет другой непомнящий народ…И будет также он в любви соединяться,Провозглашая заблужденья святотатца…Земная ось не сможет поломаться,Но водной гладью может разливаться,Стирая след всех наших бывших лет,Здесь растворится под дождем любой портрет…Любая грань из камня и бетона,Любая строчка устаревшего закона,Любое счастье замершего лона,Любого крика, просто полутона…Полифония бешеных приветствийРождает век сплошных несоответствий…Был ты иль я, не все ль равно, кто был?! —Ты смысл забыл, и я его забыл…И океан за нами грязь собою смыл,Чтоб нарождался кто-то, набираясь сил…Смысл будет, был, что будет после, —Мы все приходим к Смыслу просто в гости…Прикидываем часто, – что к чему,Прикладываясь к вечному письму,Мы пишем, это нас еще бодрит,Ведь мы в письме теряем всякий стыд…Воображаем даже то, что и не знаем,Бежим куда угодно, словно к раю…А на краю невидимой вершиныНас ждет Творец без видимой причины…Мы чувствуем, что это Он одинМгновения и судеб господин…Стирает нас как числа на бумаге,А мы все рвемся и в неистовой отваге…Пытаемся прорваться через Космос,К месту, где нет старого погоста,Где все бессмертны, счастливы спокойно,Имеют Смысл прожить себя достойно…Переплавляясь, просто исчезая,Своей Любовью Вечность украшая…

XXI

Я ничего как будто не хотел,Хотя душа моя жила, стеная,Привлеченная дыханьем страстных тел,Она томилась как безумная Даная,Истерзана огнем лукавых стрел,Брела вслепую грусть моя земная,И я не мог сдержать в руках всех дел,Мне существом своим открылась даль иная…Я видел, что живу совсем не так,Как я хотел, иль как хотело тело,Моя душа меня совсем не грела,Но с удивлением разглядывая мрак,И во Вселенной ощущая ее жерло,Я в лоне страстном оказавшись наг,Вдруг делал все, чтоб блажь моя кипела,И рассудку уже был я злейший враг…Кто привязал меня к объятию и к лону,Кто растворил собою мысль мою,Кто вожделением с томленьем изможденнымМеня впустил в скучающую тьму?!…Я рисовал убранство юных женщин,Я в них пускал животворящий сок,Облюбовав пыланьем сеть незримых трещин,Я Землю убаюкал словно Бог…Но к старости очнувшись пред метельюИ разглядев преданья бывших стран,И не сумев найти мелодии свирелью,Я был пронзен печалью горьких ран…Я здесь лежал изломанным побегом,Коснувшись памятью ночующих небес,Был убелен уже опавшим снегом,Хоть и дрожал во мне умалишенный бес…Под пыткой мыслей повторяющих движеньяИ сладость юных любопытных уст,Я лишь на миг вернулся в прошлое сожженье,Ибо большой частью был прожит и пуст…И словно памятник отбросивший забвенье,Я жил тобой навеки излечась,Пришло мое прощальное мгновенье,Дышала трепетом безмолвная свеча…

XXII

Чокнутый, – весь мир и его люди,То молятся, то яростно грешат,То ли еще с нами будет, —Сладкий рай иль мерзкий ад…Кнопочку нажмешь, – и наслажденье,Другую давишь, – пропасть, мрак,Город – лабиринт и наважденье,Хитросплетение безумнейших атак…Тьма голодных любопытных женщин,Миллиарды опрокинутых в постель,Исчезающие всюду деньги, вещи,Обозначенная стрелкой манит цель…Часы идут, но вряд ли кто-то видит,Что они всегда для нас стоят,Жизнь как океан для нежных мидий,Рожденье – Смерть, рассвет, всегда, – закат…Я видел всех, кто, проплывая мимо,Вопил от страсти познанных чудес,Но в наличии была лишь пантомима,Над Тайной Вечною вздымался темный лес…И все в нем таяли, и также растворялись,Как в тьме Аида сонм героев и богов,Орфея с Эвридикой светит жалость,Но исчезает в дымке промелькнувших слов…Любовь, любовь, – кусты, постель ли, лоно,Ощущаемая ночью нежность чад,До судорог сжимает всех влюбленных,И вместе с ними растворяет светлый сад…Ветер, ветер, – голос, жалобчонкаО том, что все сбежало без следа,И ты, моя прелестная девчонка,Сорвалась листочком, смылась навсегда…Ау, Безумие, я очень много вижуИ ненавижу эти мертвые цветы,На могилах ощущенье Смерти ближе,Уже как ангелы парят вдали мечты…