Веллоэнс. Книга первая. Восхождение

обиды, – Ты вечно работаешь. Даже дома.

По щекам потекли слезы, белые кулачки были сжаты так, что ногти впивались

в ладони, оставляя розовые ямки на нежной коже.

– Мне нужен муж, а не компьютерный сервер компании.

Диптрен смущенно стоял поодаль. В душе вскипала злоба – он устал и

подавлен, на концерт со спецэффектами сил не осталось. Постарался смотреть

спокойно, тихо произнес:

– Нати, не надо. У меня сегодня трудный день.

– У тебя? А у меня сколько этих дней? Я так не могу жить.

– Подожди, скоро все изменится.

Девушка разрыдалась:

– Когда? Всегда так будет, всегда.

– Но я же…

– Стараешься для семьи? Двести раз уже говорил. Не хочу я таких стараний, пусть нас оставят в покое.

Юноша покраснел. Зубы сжались, на скулах заиграли мускулы. Он засопел, наклонил голову:

– Я занимаюсь важными делами. От моей работы зависит жизнь на всей

планете. Думаешь, легко создавать что-то новое? Да за такие труды Нобелевская

премия – ерундовая награда. Все вокруг это понимают! Меня уважают везде, кроме

собственного дома!

Натилла сквозь слезы выкрикнула:

– Не нужны мне твои награды. Руководство тебя использует, даже «спасибо»

не говорят. Могли бы и отпустить на пару месяцев, ничего бы не случилось.

Уважали бы – дали бы отпуск.

Диптрен ударил по столу кулаком, проорал:

– Хватит. Ты вообще ничего не знаешь о моем руководстве, моей работе и том, чего это стоит. Не хочешь – не надо. Посиди здесь и подумай. Нашла себе

карманного зверька – только свистни – и он рядом.

Парень схватил плащ, хлопнув дверью, выбежал во двор. Вскочил на скутер, задал координаты мегаполиса. Искоса глянул на остров, прошипел сквозь зубы:

– Используют, вечно на работе. Ты бы побатрачила с моё. Я ей и собственный

дом, и собственный остров, покупаю все, что захочет. Где ко мне уважение? Вот, что ей еще надо? Конечно, легко – сидеть и жаловаться. Зажралась.

Набрал на панели номер, после пары гудков из динамика раздался знакомое

«алле»:

– Сарти, это я, Дип. Давай через часик в «Сытом Витязе»? Угощаю. Да не

ломайся – ты холостой, всегда свободен. А, придешь? Благодарю, сир, жду за

нашим столиком.

В ресторанчике царило оживление. За несколько месяцев бизнес поднялся, ролевые вечера, танцы и бесподобные шуты собирали в это место толпы клиентов.

Тут и там сновали разряженные официантки, звучала электронно-классическая

музыка – дикие ритмы разбавлялись пением дев и заунывными трелями скрипок. В

воздухе пахло мясом, потом и чесноком, от дыма щипало глаза, искусственные псы

лаяли, дерясь за кость, брошенную раздобревшим клиентом.

Сартмес увидел друга. Тот сидел, ссутулившись, локтями облокотился на стол.

Вместо его любимого матэ в руке была чарка с элем, рядом стояла почти пустая

бутыль. Диптрен поднял голову, хмыкнул:

– Садись.

Светловолосый сел, заказал рулет, фаршированный яйцами и зеленью. На

круглом лице выражалось недоумение.

– Отмечаешь запуск спутника?

Парень фыркнул:

– Можно и так сказать. Запустил бы еще одну «Натиллу», да подальше.

– Что, повздорили?

Диптрен закатил глаза:

– Достала она меня. Сколько можно? Я и так пашу, как тягловая лошадина, а

что взамен? Чувствую себя в древнем Ленинграде во время блокады.

– Может, нужно выслушать ее? Уделить время, поехать куда-нибудь?

– Я и хотел. Пришел же домой, заказал же билеты, хотел обрадовать. Так с

порога началось.

Махнул рукой:

– Да и гори оно. Поехали вместе, а? Диваху тебе найдем. Мне и так делать

нечего.

Сартмес удивился:

– А спутник? Только вывели?

– Да и герр с ним, с этим спутником. Даже студенты смогут отслеживать его

траекторию и контролировать прирост массы.

Он взглянул на ученого, у того пошел холод по коже – глаза Диптрена

потухшие, обреченные, голос мертвый:

– Пустота в душе. Новых проектов не придумал. Семья приелась – какое-то

поле битвы. Только хобби и осталось. И то – хочу придумать что-то хорошее, а в

голову лезет всякая белиберда. Хотя ее хорошо разбирают – народ любит нервишки

пощекотать.

Указал на псов:

– Это последнее, что я придумал из полезного. Полгода назад. Бездонный

желудок, способны переварить любые отходы. И любят всех. Из пасти не воняет, блохи не водятся, шерсть приятная, не линяют, легко обучаются командам. И все!

Полгода ступор. Одни упыри и гоблины на уме, даже видятся уже.

Сартмес положил руку на плечо, глаза смотрели встревоженно:

– Может обратиться к целителю? Тьфу, психологу. Понимаешь, что это

ненормально? Не перегори.

Диптрен вскочил, выставил перед собой руки, разразился гневной тирадой:

– А может я уже перегорел? Перегорел? Конечно, я ведь лишь болтик в

компании! Так, предохранитель. «Сделано в Экостарс». Кому нужен? Использовали

и в утиль! Другого вставят, немудрено им людей выкидывать.

Ученый встал, пытался утихомирить друга:

– Дип, ты перебрал. Тебя уважают. Запуск спутника – это важно для всей

планеты.

– Важно? Ты так говоришь, потому что я твой блок вывел на уровень! А сам

думаешь, что я – никчемный тупица? Крыса кабинетная.

Кулак врезался в нос, из которого сразу потекла тонкая алая струйка. Сартмес

охнул, свалился на пол и зажал расквашенное место рукой. Диптрен махнул ногой, промахнулся и, не удержав равновесия, рухнул на стол. Шатаясь, поднялся, ударил

еще два раза – в живот и лицо:

– Я вашу шайку насквозь вижу. Еще раз попадешься, убью.

Люди окружили Сартмеса. Кто-то помогал подняться, пара человек поднимала

разлетевшиеся приборы, псы проворно сновали в толпе, поедая упавшие продукты.