Вельруф

— Благодарю, Вельруф, — раздалось растерянное от безымянного, на что я просто кивнул, присев и перекусывая.

Кстати имя, а никак не кличку, я себе даже не выбрал, а просто перевёл. С учётом хохдойча, на котором трепались местные, оно звучало как-то органичнее родного. Может, и поможет в местных условиях, может — нет. Посмотрим.

Мой демарш никакого “восстания уркаганов” не вызвал, младший жулик зыркал недобро, вот и всё. А безымянный, тем временем, сделал жестами занимательное предложение. В том смысле, что раз уж мы изволим пребывать в помещении с неприятными личностями, то есть у него опасения, что можно не проснуться. Или проснуться не слишком целым, ещё что-то. Вполне понимаемые опасения, у самого такие были. Так вот, жестами, скрытыми от бандитов, он вполне отчётливо предложил поделить время сна на две части и дежурить. Предлагая себя как первого караульщика.

Я на это коротко кивнул, хотя понятно, что доверия к безымянному знакомцу разве что на грош. Но спать надо, а опасения парня вполне обоснованны, судя по злобным зыркам бандитёныша.

В общем-то, безымянный просто перебрался ко мне поближе, и так же, как и я, занялся молчаливым мышлением. А через пару часов я негромко сообщил, что я — спать, на что получил кивок. Разгрёб фигню с лежанки, использовал джинсовку, как подушку (жарковато тут всё-таки, кстати), и попробовал уснуть. Что получилось на удивление быстро, а вот аккуратно тыкающий меня за плечо безымянный чуть не получил хороший удар, а то и нож в пузо. Но в себя я пришёл на удивление быстро, просто кивнул безымянному и расселся на лежанке, пока он устраивался. Бандиты дрыхли, но младший беспокойно: время от времени дёргался, поднимал голову, оглядывался. Так что вариант с дежурством выходил совсем не лишний.

Но проишествий не было, а через несколько часов, на протяжении которых я занимался всякой психологической хренотенью, типа принятия, смирения и построения не слишком реалистичных планов, появился стражник, орущий “на выход”. И начались огорчения. Для начала, каждого из нашей четвёрки заковали в кандалы: фактически колодки для рук, дрянного металла, с потёками ржавчины. Но десять кило, не меньше, здоровые, и хрен снимешь! Сам процесс заковывания заключался в стучании молотком по полоске железа, сгибавшейся и блокирующей кандалы. Вроде и ерунда, но с учётом цепи, крепящейся к крытой повозке, и того, что без присмотра нас не оставят — ставило перспективу побега под вопрос. Кстати, помимо нашей четвёрки, на цепь посадили ещё пять типов, один из которых был чуть ли не дворянином или ещё какой-то высокопоставленной шишкой в местном социуме. Дорогая, хоть и грязная одежда на это прямо указывала. Кто они, почему не сидели с нами — чёрт знает. А после заковывания запряжённая каким-то бычьём телега двинулась с начала к воротам, а потом из города.

— Суд обещали, ссскоты, — негромко, но с понятно злобой прошипел я себе под нос.

— Он будет, незнакомец, перед рудниковой долиной. И если ты не имеешь покровителей с хорошими деньгами — тебе нет разницы, будет он или нет, — внезапно произнёс расфуфыренный, даже не смотря в мою сторону.

Больше никто ничего не говорил, а наша процессия скорбно топала за телегой, под присмотром парочки стражников, топающих за нами. Кстати, любопытный момент: почему-то я не видел лошадей. Про верховую езду можно и не говорить: телеги с бычьём, а если не телега (карета-пролётка) — то пёхом.

Двигала телега не слишком быстро, но и не медленно, а я вынужденно любовался окружающими просторами. И в плане природы — красиво, вот только… Я стал точно уверен, что в Готике. Бескрылые птицы-падальщики и стрекозы-шершни, как распространённые представители автохтонной фауны показывались на глаза. И ставили окончательный крест на идее побега. Метровой длины стрекоза с жутким жалом и топорообразный клюв “птички” в два метра росточком, причём в компании таких же “птичек”… Реально сдохнуть проще, чем выжить с такими вводными. Может, эти (да и прочие) твари не слишком агрессивны, а в игре для колорита… Но слабо верится. Да и парочка стражников, топающих за нами, явно не из любви к крутым жестам снимала с поясов арбалеты при появлении этих тварей.

Миновали несколько ферм: поля, огороженные даже на вид мощными заборами, с металлическими шипами, прилегали к группам стоящих домов. Коттеджи, амбары и прочая хренотень. В полях горбатились специальные пейзане, то ли пололи, то ли инсектоцидили, то ли имитировали бурную деятельность. И, в целом, я даже узнавал места по игрушке. Правда, пропорции были не игровыми: к полудню мы добрались до мест, до которых в игрушке идти несколько минут. И довольно интересный момент: я где-то посеял свою близорукость, против чего не слишком возражал. Хотя мерзкую местную фауну, если начистоту, предпочёл бы рассматривать с меньшим количеством деталей, а лучше бы не рассматривать вообще. В полдень (судя по солнцу) нам выдали по куску хлеба (колбасу то ли зажали вообще, то ли сожрали стражники, чёрт знает). Жрать его в колодках было отдельной акробатикой, стражи нагло ржали, смотря как мы крючимся.

— Никогда не надоест на это смотреть, гы! — радовалась скотина, попивая что-то из фляжки.

Из телеги никто не выходил, а через полчаса мы двинулись. И к вечеру прибыли к “обменной площадке” или что-то типа того. В скалах на площадке стояло несколько навесов, даже на вид лютая деревянная система — подъёмник с круговым колесом, в которое были впряжены волы. Также на площадке было не меньше десятка стражников, стояла какая-то телега, поменьше нашей. И под навесами копошилась какая-то публика, уж чёрт знает, зачем.

А настроение у меня было не радужным ну вот совсем. Дело в том, что за час до прибытия на место я (да и все) увидел магический купол. Огромный, наверное — десятки километров. Не удивлюсь, если рудниковая долина под куполом занимает большую часть Хориниса, хотя разглядеть это, как понятно, не вышло бы. Выглядел он как слегка отдающее фиолетовым свечением искажение на полнеба. И время от времени по нему пробегали сполохи небольших молний.

С другой стороны, я решил держаться поближе к безымянному. Если это герой этой занимательной истории — есть возможность выжить, да и даже жить, возможно. Ну и парню помочь, тоже вариант, хотя в ряд жоп, в которые его заносило, я точно не полезу. Но вот, например, если “сюжет сыграет”, вытащить парня из-под завалов — дело верное. Хотя… ну, разберёмся.

Тем временем стражники нас расковали, фактически просто срезали ножами дрянное железо клёпки. Всех заключённых, кроме нашей четвёрки, подвели к краю площадки (что за ней — было не видно с нашей позиции, но я почему-то был почти уверен, что там — Миненталь). Из самой телеги же выгружали какие-то коробки и некую девицу. Закованную, но в кандалах явно “повыше классом” наших бывших.

А нас подтащили к телеге поменьше, в которой открылся полог и появилась толстое, заносчивое, наглое рыло. Очень противный тип в боярской шапке-цилиндре, мантии отливающей золотом. И какой-то тип, типа писца в уголке, чирикал пёрышком.

— Я судья, именем короля Робара Второго буду вершить правосудие, — прогундел этот тип. — Кто эти преступники? — тыкнул он в нашу четвёрку рукой, с которой свисал рукав, как у смирительной рубашки.

К нему подскочил стражник, но тут из группы под навесами подскакал какой-то неплохо одетый тип средних лет, с усиками и пройдошистой рожей. Подскочил он к писцу, протянув тому бумажку и мешочек, видимо — кошель. Писец в мешочек морду сунул, в бумажку глянул, бормотнул что-то судье.

— Горожанин Хориниса Ганс Титтель невиновен! — выдал этот “судья”.

Старший жулик просто кивнул, потянулся и неторопливо потопал от нас. Стража, стоящая неподалёку, на это никак не отреагировала. На вопли жулика помладше уходящий сделал неопределённый жест, мол сам разбирайся.

— Су-у-уки!!! — заорал младший жулик, явно в истерике.

— Неуважение к суду. Виновен, на рудники! — выдал этот судья, после чего пара стражников подхватила вырывающегося жулика и потащила к спуску.

— А эти, — нахмурился судья, смотря на нас двоих.

— Обесчестил жену почтенного горожанина. И бродяга, — сообщил страж.