Вельруф

А вот новолагерные, судя по всему, базируются с той стороны уступа, глубже в горах. Но туда я даже смотреть не буду: не особо интересно, а потенциально — смертельно опасно. Поразглядывал потенциальный спуск, посмотрел на тропинку и мосты — до Старого Лагеря и вправду была тропинка. Вздохнул, да и начал аккуратно спускаться. И где-то через пару минут, безуспешно подёргав застрявший в трещине клин, нашёл прекрасное применение пространственному карману. Металлический четырёхгранник прекрасно туда убирался, довольно оперативно. Доставался так же неторопливо, но на выковыривание клиньев не приходилось тратить ни время, ни силы. А вбив сразу три клина я даже смог немного передохнуть и перевести дух. Не то, чтобы сильно вымотался, но через час спуска я оказался недалеко от уже вполне проходимого склона. И бегать по нему вприпрыжку, с песенкой, да ещё и усталому, почему-то не хотелось.

Отдохнул, спустился и потихоньку и осторожно потопал по заросшему чахлой травой склону к тропинке. В лес залезать почему-то горячего желания не возникло, хотя и всякой хищной пакости на глаза не попадалось… Как и я, надеюсь, не попадался им на гляделки.

Дотопал до тропинки без происшествий, вдохнул-выдохнул, да и потопал по ней вперёд. Кстати, когда-то эта тропинка, похоже, была мощёной дорогой. Хотя время раскрошило большую часть камней, потопив их в почве.

И вот, иду я, уже виднеется просвет в рощице впереди — река и мостик, как я и видел с верхотуры. Как тут раздаётся проти-и-и-ивный, протя-а-а-ажный взвизг-кудахтанье. Как будто гибрид свиньи и курицы издаёт свои гибридные звуки в канализационную трубу. Падальщики, паразиты такие, определил я: звук этот ни с чем не спутаешь, и ещё в игре запомнился. Выхватил шестопёр, стал выглядывать паразита. И вылез: куриное по форме тело, фактически без крыльев, на длинных, покрытых до половины перьями скорее страусиных ногах. Длинная и гибкая шея держала клюв, больше подходящий для тукана. Мелкие злобные глазки с двух сторон от клюва и обманчиво-неуклюжая, этакая “вкрадчивая” походка. И их двое, скотов! Вообще, выглядели они как реконструкция форорацида в музее, только перья прижаты и гладкие. И, вообще-то, один на один эта “птычка” не должна представлять особой опасности, несмотря на двухметровый рост и прочие милые моменты. Дело именно в строении их башки и посадке буркал: падальщик не мог смотреть вперёд. То есть, ему надо увидеть цель боком, навестись, фактически перестав её видеть, и только тогда он сможет атаковать. В общем-то вполне ощутимый люфт, за время которого можно подготовиться. Но — двое. И охота парами (или стаей) у тварей, похоже, “прошита” — квохча своими неприличными голосёнками, твари “охватывали” меня с боков. А значит, если я не хочу быть сожранным, надо атаковать самому.

Решил — сделал. Без рывков, боком и быстро двинулся к одному из падальщиков, приглядывая краем глаза за вторым. И, как и ожидалось, гудящий птиц стал смещаться боком, стараясь удержать меня в поле зрения. Башкой они, похоже, особо не вращают — уж чёрт знает, с чего, но мне, наверное, удобно. Квохтание падальщика становилось всё более недовольным, он стал пытаться отступить боком-спиной, завращал башкой, наконец, просто встав… И с оттяжкой получил в разглядывающий меня глаз шипом шестопёра. Брякнулся на землю, забился, размахивая жутковатыми лапами. Я, естественно, отскочил — коготочки там, может, и не бритвенной остроты, но с такими размерами это и не важно. И… запутася в каких то подлючих кустах, чтоб его! Упав на землю, хорошо что не кубарем! Ну нет у меня столько глаз, за всем следить…

А второй падальщик на резкое движение среагировал, издав хищное квохтанье и шурша травой, рванул ко мне. Как я извернулся — я сам не понял, видно, жить очень хотелось. Но отклонился от траектории — хотя я птица и не видел, охреневал в атаке он, очевидно, на место, где последний раз меня видел. И засандалил шестопёрам по ходилкам атакующего падальщика, сбивая с лап. Чуть не упустил оружие, но удержал. А падальщик, размахивая лапами и бессмысленно хлопая крылышками-недомерками, повалился кубарем. Ну и не долго промучился — несколько шестопёрных ударов его отправили на тот свет. Правда, не сразу: как и первый, бился ещё минуту, не меньше. А башкой, они, похоже не вращают из-за слабых мозгов. “Подвисают”, как первый, становятся на некоторое время не функциональными. Но, в любом случае, матч “фауна Миненталя — я” пока играется с разгромным счётом два-ноль. Или три-ноль? Да хоть бы и “четыре-ноль”, не важно. Вот только главное: мне этот “матч” надо “играть” всухую, а то на скамейке запасных второго меня почему-то нет. Да и самой скамейки не наблюдается, что скорее к лучшему.

Огляделся, прислушался и напрягся. Трава шуршала весьма характерно: шаги. К счастью — человеческие, и к счастью — не крадущиеся. То есть, ко мне двигал некто, намерения которого были не “прибить по-быстрому”. Но это не точно, так что к моменту, когда, раздвинув заросли травы, показался тип, один штырь был у меня за поясом, один — в отведённой за спину руке. И шестопёр был опущен, но готов к бою.

А тип, вышедший ко мне, был лет тридцати, с вислыми усиками и щетиной, в некрашеных грубых кожаных брюках и таких же мягких сапогах. В меховой жилетке-кирасе из странного, взъерошенного этакими остриями меха, с толстенными волосами этого меха. За спиной — лук с надетой тетивой, у бедра — булава, явно похуже качеством шестопёра, с не слишком ровно торчащими в разные стороны шипами. Завершался облик появившегося наручами, немаленькой поясной сумкой у левого бока, ну и грязно-синим шарфом. Новолагерный и, кстати, я выхожу со своей джинсой в “их” цветах. причём что забавно — первопричина, видимо, одна и та же. Синяя джинса из-за самого дешёвого красителя. Ну и синий у не имеющих поставок из-за забарьерья ново лагерных — по той же причине, доспехи они делают и красят сами. А то, что у них в лагере маги воды — скорее некая “подпорка” под экономическое обоснование.

— А ты неплохо справился… для новичка, — произнёс он хрипловатым голосом, кивнув на ближайший труп падальщика. — Добро пожаловать в Рудниковую Долину.

Последнее я бы мог принять за издевательство… Но, вроде бы, собеседник был вполне нейтрален. За оружие не хватался, смотрел на меня спокойно.

— Если хочешь, могу показать тебе как разделывать падальщика, пар… — на последнем он вгляделся и одёрнул себя — на “парня” я всё же не тянул. — И рассказать о жизни тут. За одну из туш твоей добычи.

— Давай попробуем, — не без опасений согласился я. — Меня зовут Вельруф.

— Ратфорд. Вор Нового Лагеря, лучшего лагеря Миненталя. Занимаюсь тут охотой, да и помогаю новичкам, если выживут после встречи с этими отморозками из Старого. Так-то карманы у новичков обычно пусты, но кое-кто мог бы убить тебя даже ради простой кирки. Хотя… это не твой случай, — на последнем он прищурился.

Мой шестопёр явно был повыше классом, да и поэффективнее его булавы. А я чуть пригнулся и приготовился метать железку: если этот деятель отскочит и начнёт в меня стрелять — мне хана, так что давать ему я это не собирался. Впрочем, то ли я был достаточно грозен на вид, то ли Ратфорд оказался не совсем подонком, несмотря на гордое звание “вора” — чёрт знает. Но замерев, он помотал головой, извлёк нож и приступил к разделке одной из туш, комментируя свои действия для меня. За мной… приглядывал, но не агрессивно. И, в целом, лекция оказалась не лишней: часть мяса падальщика, с его слов (да и по запаху, пахнувшему после показательных надрезов), была несъедобна. А вот окорочка, например, довольно хитро и просто отделялись от прочей ноги, с несколькими совсем неочевидными надрезами.

Да и отдал Ратфорд освежеванное мясо мне, приступив к разделке второй твари. И продолжал “лекцию”. Кстати, что интересно, за Новый Лагерь он “топил” и агитировал, мол, “таким как ты, Вельруф, у нас будут рады, найдётся дело и стакан шнапса”. Но, при этом, советовал направится в Старый Лагерь, как наиболее близкий. А вот там, если надумаю, пообщаться с неким Мордагом, да и “стянуть карту у картографа, дерущего за свои каракули несметные деньжищи”.

— А то свернёшь не туда, на уютную, мирную тропинку — а в конце неё окажется опасное ущелье, где обитают твари, которых лучше обходить стороной.

В общем, на удивление благожелательный тип. Скорее всего — рекрутёр Нового Лагеря. При этом, не тащит новичков в Лагерь, что, судя по всему, разумно. Новичок хлебнёт “старолагерного” гостеприимства с “пропиской” и прочими прелестями. Если не сдохнет, не окажется в шахте и доберётся — то станет для Нового Лагеря полезным активом. А пассива в этом Лагере, судя по всему, не надо.

Кстати, про дорогу до Старого Лагеря Ратфорд сообщил, что она очищается от тварей какими-то старолагерными.

— Но на глаза им я тебе попадаться не советую, если твари совсем уж не зажмут.

— Изобьют, ограбят, убьют?

— Убьют — вряд ли. Но до Старого Лагеря доберёшся голым, на потребу некоторым извращенцам. Знаешь, есть такие…

— Наслышан.

— Вот. Ладно, удачи тебе Вельруф. Как надумаешь — обратись к Мордрагу. Кстати, у этого уважаемого вора можно прикупить неплохое снаряжение, по честной цене.

С этими словами случайный знакомец утопал в заросли травы. А я, отойдя подальше, спрятал мясо в пространственный карман. И потопал по дороге, неторопливо и приглядываясь: проверять, не шутил ли случайный знакомец насчёт морального облика патрулей, почему-то не хотелось. Да и сжиратся тварями не возникало никакого желания.

5. За Гомеза!

Дорога стала поприличнее, чем была, да и лесов-рощ в окрестностях не наблюдалось. Дорога шла по этакой речной долине, при виде сверху выглядящей как разделяющаяся на несколько рукавов река, собирающаяся вновь в одно русло в её окончании. Ну а дорога до Старого Лагеря проходила фактически в центре этой долины. При этом, какие-то твари, в основном, шершни, копошились в отдалении. Но к мостам, выполненным из гранита с белыми прожилками, и к дороге не приближались. Видимо их действительно регулярно прорежают, и особо наглые кончились.