Вельтаншаунг. Уровень второй

Важнее другое: если меня втянуло сюда, то кто пришел в мой мир отсюда? Блецкович ли? А вдруг это босс с бузуками и броней, как у танка? А если они выбрались оба?

Главное, что хоть замок – на моей стороне. Он дал мне поспать и все это увидеть. Я выберусь отсюда. Непременно!

«Nevermore!»[3] – крикнула птица. Походило на эльфийское заклятие из книги фэнтези. Я был готов поклясться в этом. Вот, в самом деле: «Не верь в море!», – и всех делов.

Правда, отсюда никаких водоемов, которые могут быть миражом, не наблюдалось. Наверное, это был немецкий язык. Или даже арийский. Для воронов – в самый раз подходящий.

А как еще должна кричать птица в игрушке? И зачем она здесь вообще? Пусть это сон, но что он значит?! Не может быть, чтобы все эти хитросплетения лабиринтов, ловушки с магнитофонами и обрушения башен ни к чему не вели!

В реальности птицы не способны к членораздельной речи. Но во сне возможно и не такое.

Так это меня будят! Там, в игрухе, что-то резко поменялось. Злой кабан Пятак из армии вернулся, к медведю Пуху приперся «за ВДВ» рассказать.

Птица уже близко, я отчетливо вижу ее в снежной круговерти, она раскрывает клюв, и я снова слышу это странное слово. Интонация у птицы как у Людмилы Павловны на уроке: «Что, Михаил, опять двойка неожиданно нарисовалась?»

Надо проснуться. Срочно!

Что-то случилось.

Ночь прошла, боты разгребли проход в башню.

С вертолетов на крышу высадились снайперы.

Из потайной двери ко мне несутся голодные немецкие овчарки. Они готовы порвать меня на куски. А я все еще сплю.

Я ущипнул себя и не почувствовал боли.

Паника нарастала. Так не бывает. Они не имеют права нападать, пока я «в отключке». Это не справедливо, не «по чесноку»!

Если не проснусь, то уже не вернусь отсюда никогда! Ну же!

Ба-бах! – взрыв выводит меня из сонного оцепенения.

Слава богу, очнулся!

Снова взрыв. Я вскакиваю с парты, выбегаю в коридор. Часть пола вместе с лестницей, по которой я сюда поднялся, провалилась вниз. И там, среди руин, деловито снуют фашисты. Они пока меня не видят, ищут что-то среди обломков.

Я прижался спиной к стене и мелкими шашками двинулся к целой части коридора, переходящей в винтовую лестницу – последнее целое сооружение, по которому можно уйти от преследования.

Немцы копошатся внизу, точно гигантские муравьи.

У меня трясутся колени и руки. Стараюсь двигаться бесшумно, но в голове все еще обрывки сонной мути.

Осталось совсем ничего, а там взбегу наверх – и меня не достать.

И тут засвербило в носу. Как назло. Помнится, в начальной школе мы что-то читали про лежание под кроватью мальчика, прятавшегося от милиционера. Так вот он себя чихом и выдал. Я на этом не попадусь. Нет!

И тут я не выдержал. Не чихнул, а прямо гаркнул на весь замок. У графа Дракулы, который, наверняка, мирно спал где-нибудь в нижних ярусах замка, думаю, в тот момент случился одновременно инсульт, инфаркт миокарда и, непременно, жидкий стул.

Немцы, оглушенные звуком, попадали вниз, видимо, решив, что где-то рванула еще одна бомба.

А я рванул к лестнице.

Несколько секунд – и я уже грохочу кроссовками по металлическим пластинам.

Фашисты опомнились, задрали головы, открыли пальбу. Но поздно, я успел выскочить из зоны поражения.

Взлетев на два пролета вверх, я оказался у люка, ведущего на крышу.

Я уже не думал, просто навалился плечом и открыл лаз.

Локация: лазейка из восточной башни

Дверь распахнулась, но меня встретило не небо, а дуло автомата.

Фашист был странный: лохматый, с закатанными до локтей рукавами. Глаза у него были сумасшедшие и злые.

Я понял, что «добегался». Поднял руки, демонстрируя покорность судьбе. Я не знал, что нужно говорить в таких случаях «Game over»[4] что ли?

– Это… экскюзми, сэр. – понял, что сморозил глупость. Но по-немецки я разговариваю также толково, как и по-английски. Черт, ну как это… «Гитлер капут».

Враг вдруг засмеялся и сказал:

– Вот и славно, партайгеноссе[5]. Туда ему и дорога.

Я решил не уточнять, что там не так с «партами из носов».

И тут только до меня дошло, что мужик понимает меня. Он не был офицером в эсесовском черном мундире или в белом кителе. Он, вообще, производил впечатление простого парня, а не аристократа и, тем более, – интеллектуала. Но простые солдаты языков не знают. Так кто же это?

Еще один застрявший в игре геймер, как те, что погибли во время взрыва? Или – очередной баг игры? Наверное, все это специально прописывается и усложняется от уровня к уровню.

Те парни в тайном убежище тоже казались живыми. Но не факт, что так оно и было.

– Чудак малец, ты из концлагеря сбежал? – человек отвел от меня автомат и расслабился.

– Типа того. – мотнул я головой, опуская руки. – А как ты догадался?

– Ты бы на себя со стороны посмотрел. – хохотнул противник. – Такое тряпье только смертникам и выдают. А у тебя еще и вещмещок за спиной, и автомат. Поди, еще парочку немцев успел приласкать из трофейного-то оружия? А?

– А вам-то что? Ну убил. – почувствовав, что мой голос предательски дрогнул, я поспешил позорно заткнуться.

– Хорош, нечего сказать! – продолжал зубоскалить незнакомец. – Один, в глубоком немецком тылу. Да еще и полиглот, как вижу, отменный. Ты как собирался через всю Германию топать, боец?

– Да как хоббит Фродо – босыми ногами. – огрызнулся я.

– «Хоббиты» это что, христианская секта, вроде «непротивленцев злу насилием»? Ну, тогда парень, ты точно не ту страну выбрал для проповеди.

Я хотел возразить, но за спиной раздался шум. Это бежали настоящие фашисты. Наверное, вскарабкались вслед за мной и пустились в погоню.

Мужчина оттолкнул меня в сторону и выглянул за дверь, из которой я появился:

– Да ты, я гляжу, с почетным эскортом! Может, у тебя в заначке еще гранаты и водка есть?

– А то! – не удержался я от похвальбы.

– Так давай! Чего ждешь?

Я скинул рюкзак и вытащил гранаты.

У мужчины округлились глаза:

– Ты ангела тут, часом, не видел? Смурного такого, с опаленным крылом?

– Только ворону. – вздохнул я. – Да и то – во сне.

Незнакомец швырнул наш общий с ним «подарочек» бегущим по ступеням немцам: