Вендетта по-русски

– Все же самый сильный мотив у Лиды, - высказалась Тамара.

– Это так, - согласилась Алла.
– Но когда я вчера смотрела на её дочек, прикидывая, тянут ли они на мстительниц, то поняла, - тянут. Девчонки теперь полюбили мать со страшной силой и горой стоят за нее. Лолита поделилась со мной, что они откровенно говорят обо всем и многое узнали друг о друге. Лида могла рассказать им правду о двух покушениях на нее, а одна из дочерей решила наказать за это отца. Прежний мотив относительно Лоры уже не пляшет - девушка расплевалась с геем-бойфрендом. А вот месть за мать - актуальна.

– Когда речь идет о мести, то продумываются многие детали, в том числе, и одежда, - отметила Ольга.

– Ни Лида, ни её дочери не носят шляп с вуалью, - оповестила верная боевая подруга.

– Видимо, мстительница нарочно так оделась, дабы остаться не узнанной.

– А чтобы Павел не задавал вопросов, она могла снять шляпу в лифте и держать её в руках, и тогда ни один мужчина не обратит внимания на вуаль, добавила Олеся.
– А выйдя из квартиры, снова надеть, чтобы консьерж не разглядел её лица.

– Девицы, давайте устроим следственный эксперимент!
– загорелась верная боевая подруга.
– Двое-трое из вас оденутся, как неизвестная дама, и продефилируют мимо Романа. А потом посмотрим, как он вас опишет.

– Отличная идея!
– дружным хором поддержали "самаритянки".

– И тогда будет понятно, насколько можно доверять этим свидетельским показаниям, - отметила дотошная Тамара.

– Томик, ты гений!
– вскричала Алла.

"Самаритянки" уставились на нее, ожидая разъяснений, в чем состоит гениальность сокурсницы, а верная боевая подруга облегченно рассмеялась:

– Девицы, это были две разные женщины.

В семье Кузнецовых никогда не было теплых отношений. Николай и Светлана - дети цековского папаши, в прошлом простого сельского агронома, но весьма поднаторевшего в умении держать нос по ветру, а потому довольно быстро сменившего резиновые сапоги на ботинки, портфель и личный кабинет. Потом их отец пересаживался из одного теплого кресла в другое, а мать, некогда секретарша сельсовета Ксюша, ныне - Оксана Никитична пятьдесят шестого размера, умела только варить борщи и готовить прочие разносолы. Заниматься детьми озабоченному собственной карьерой папаше было недосуг, а маман, типичная супруга номенклатурщика, да к тому же от природы глуповатая, полагала, что у дочери с сыном есть все: сыты, обуты, одеты получше других, - грех жаловаться.

С детских лет Николай и Светлана презирали своего отца, конъюнктурщика и подхалима. Рядовой винтик в номенклатурной машине, он чрезвычайно гордился своими "достижениями" - дослужился до такой должности! Да и сопутствующие его статусу материальные блага позволяли Кузнецову-старшему надувать щеки - четырехкомнатная квартира в престижном цековском доме на улице Лизы Чайкиной, служебная дача, персональная "Волга" с шофером и еженедельный "паек".

Николай на пять лет старше, в юности ему было не до подростковых проблем младшей сестры, он почти не бывал дома, влюбился, женился. Позже занялся бизнесом, - и вовсе стало не до Светланы. Та с детства была замкнутой, не откровенной, их отношения многие годы ограничивались формальным: "Как дела?" - "Хорошо". А она была несчастлива - два неудачных брака, хотя со стороны казалась благополучной, - второй супруг, ныне покойный, бизнесмен, Светлана появлялась на светских раутах в дорогих туалетах и драгоценностях. Родители тоже не вникали, как живется дочери, у них появились свои проблемы, когда Кузнецов-старший после упразднения партийных структур остался не у дел.

Старший брат не видел сестру месяцами, знал о её делах лишь понаслышке. Света полностью дистанцировалась от равнодушных родителей, не хотела никакой помощи от членов семьи и не жаждала их общества. И, хотя тяжело болела, перенесла несколько онкологических операций, заявила, что от отца и стакана воды не примет, - тот её однажды предал, и она ему этого не простила. Тем не менее, их мамаша жизнерадостно оповещала сына во время его редких визитов, мол, у Светочки все замечательно, - удачно вышла замуж и купается в деньгах. У сестры Николай тоже почти не бывал, Светлану видел на банкетах в шикарных туалетах и бриллиантах, она говорила, что ни в чем не нуждается, её все устраивает. Иногда он звонил ей, спрашивал, как жизнь, Света неизменно отвечала, что все в порядке. И брат полагал, что это действительно так.

То, что сестра обижена на него за невнимание и равнодушие к её проблемам, он понял лишь чуть более года назад. Она всегда была очень обидчивой, даже по пустякам, но Николай не предполагал, что его отношение так глубоко её ранило. Формально все выглядело в приемлемых рамках, и раньше ему казалось, что все нормально. Николай полагал, что в трудную минуту сестра сама обратится к нему, он бы обязательно ей помог, но она ни о чем не просила. А Светлана решила, что безразлична ему.

Конечно, старший брат мог бы объясниться с ней, но такой уж у него характер - не умеет говорить о своих чувствах. Останавливало его и то, что сестра не пошла бы ему навстречу, даже если бы он попытался с ней откровенно поговорить: она скрытная, а Николай не любитель выспрашивать. Несколько раз он пытался поговорить, но сестра сразу замыкалась в себе, отворачивалась и отвечала, что ему не о чем беспокоиться. Они с сестрой не откровенничали даже в детстве, а став взрослыми - и подавно. Так уж их воспитывали родители, и оба не умели говорить друг с другом по душам. Хотя отца они презирали и осуждали, но стереотип поведения в семье наложил свой отпечаток.

– Почему ты решила, что там были две разные женщины?
– спросила Олеся.

– Потому что любитель футбола сказал "какая-то не такая", - ответила верная боевая подруга.
– Было нечто, отличавшее первую даму от второй. Мы полагали, что одна и та же женщина пребывала в разном эмоциональном состоянии, а они могли быть по-разному одеты, разного роста, пахли разными духами, и консьерж что-то заметил, а поскольку его больше волновало, забьет ли любимая команда пенальти, то детали не зафиксировались в памяти.

Подруги смотрели на неё с сомнением, а озвучила их колебания Олеся:

– Две женщины в шляпах с вуалью с разницей в час в одной и той же квартире...

– Стоп, дорогая!
– перебила её Алла.
– Откуда известно, что обе побывали у Павла? А может быть, и та, и другая или пусть даже одна и та же женщина приходила к кому-то другому? Насколько я поняла, футбольный болельщик халатно отнесся к своим обязанностям и не поинтересовался, куда направляется незнакомка?

– Так и было, - ответила "самаритянка".
– У женщин консьержи обычно ничего не спрашивают. Однажды случился скандал, когда девушка проигнорировала вопрос и прошла к лифту, парень устремился за ней, настойчиво пытаясь получить ответ, а спустя пару часов вместе с ней спустился жилец и пообещал устроить ему крупные неприятности, если тот ещё раз посмеет приставать к его даме.

– Тогда, девки, это ложный след, - вздохнула верная боевая подруга.

– А вдруг незнакомка приходила именно к Голованову?

– На чем основано утверждение консьержа, что та гостила у него? обратилась Алла к Олесе.

– Он этого не утверждал. Просто это была единственная незнакомая женщина за весь вечер.

– Ну, к концу футбольного матча, если его любимая команда проигрывала или был острый момент, болельщик, небось, вовсе не смотрел на входящих и выходящих. Если бы он поднял свой зад со стула и поинтересовался, на каком этаже остановилась кабина лифта с этой дамой, тогда ещё куда ни шло. Расспроси-ка его получше, Олеся.

– Ладно, завтра же поговорю с ним.

– Между прочим, мы зациклились на кандидатуре женщины, взяв исходной точкой шляпу с вуалью. А за два часа футбольного матча мимо каптерки консьержа могли продефилировать с десяток мужиков. И один из них, вполне возможно, пальнул в Пашку.

– Я ещё раз подробно расспрошу Романа, - повторила Олеся, - но мне кажется, я вытрясла из него все. Не может же он вспомнить того, чего не видел или на что не обратил внимания!

– А охранника на стоянке опрашивала? Парковались ли чужие машины, не садилась ли дама под вуалью в какое-нибудь авто?