Венец судьбы

Наконец в самую страшную ночь десятого года заключения, я сломалась. Мой позвоночник был сломан пополам, и я лежала в луже крови, пока Малахия рисовал на моей плоти. Пальцами он вернул ощущение, которое очень хорошо знал. Другой Благой ел меня, говоря, как сильно я буду наслаждаться им, и на мгновение так и было. Я кончила с монстром, а Малахия наблюдал из тени. Моё тело, наконец, сломалось, давая то, от чего я отказалась. Я отдала Благому частичку себя. Они брали всё больше и больше, и каждую ночь нежными прикосновениями монстры уничтожали меня. Малахия разрушил меня, позволив чудищам использовать моё тело, а сам забирал воспоминания. Его эмоции питали меня, а я кормила его частями разума, которые он жадно поглощал. Мне было всё равно, что он позволил другим изуродовать тело. Меня волновало, что он изнасиловал мою душу, позволила забрать её у меня. Поэтому всё во мне изменилось. Я искала его, просто чтобы почувствовать или вспомнить, что потеряла.

Я зависела от Малахии, желая ощутить боль, которая больше не была моей, когда Райдер не вернулся за мной через пятнадцать лет. В итоге, Малахия забрал все радостные воспоминания, сделав их неуловимыми в сознании, будто они вне моей досягаемости.

Я сделала всё, о чём он просил, жаждая прикосновения других Благих, чтобы найти похищенные Малахией воспоминания. Я охотно пошла к ним, только чтобы увидеть золотистые глаза, которые прожигали душу, или то, что осталось от души.

Так я, наконец, сбежала от них. Я скакала на монстре, которому нравилась моя плоть, и Малахии не было рядом, чтобы наблюдать, копаться в эмоциях и воспоминаниях, ища какие хотел забрать на этот раз. Я наклонилась и поцеловала горло монстра, зная, что ему нравятся мои губы на его пульсе, и зубами я разорвала его горло. Он так славно истекал кровью, которая окрасила моё лицо. Я потащила его к входу, оставив труп там, прежде чем вернулась за другими, которые забрали части меня, включая Малахию.

На двадцатый год мне хватило тел врагов, чтобы построить лестницу, и я сделала это, добавив свои трупы в конструкцию. Я делала всё медленно, лелея каждую косточку и связку, которые Благие так охотно пожертвовали на моё дело.

Я когтями прорыла себе путь, достигая середины. Там сквозь грязь я прокопала туннель к магическим рунам, которые размещены вокруг ямы. Я убирала их, одну за другой, день за днём, пока сила, которая удерживала нас, монстров, в яме, не исчезла, позволив мне сбежать из тюрьмы, в которой оставил меня муж.

Стоя на краю ямы, я смотрела в бездну, на безглазые трупы, сваленные на земляном полу. Я потянулась к их силе, но не её получила, а нечто совсем другое. Что-то… бесконечное. У меня когти удлинились, и гигантские крылья раскрылись из позвоночника. Я стояла, вспоминая, зачем была создана, и кем теперь стала.

В голове появилась идея мести, но не этого я хотела. Я отомщу всем, кто сделал мне больно или пытал. Сердце заколотилось в груди, а в голове всплыло воспоминание о золотистых глазах. Чьи это глаза я не знала, но от них у меня буквально сердце сдавливало тисками.

Я вонзила когти себе в грудь, вытаскивая сердце, которое не переставало болеть при воспоминании о порочно красивых глазах. В голове бесконечно прокручивались слова, но я так и не смогла вспомнить, кто и зачем их произнёс. Лишь знала, что я одна, и нахрен неприкасаемая. Я — Сорха, Богиня Фейри, и чертовски голодна.

Расправив крылья, я начала писать пальцем на стене. Я писала собственной кровью, оставляя послание тому, кто кинул меня в эту яму. Я писала о том, что далеко не слаба. Я — Богиня. А тот, кто кинул меня в эту дыру, заплатит своей кровью.

Глава 8

Сон вырвал меня из состояния покоя. В нём надо мной стоит Райдер, молит простить его и вернуться домой.

Я проглатываю крик, который угрожает вырваться наружу и раскрыть своё местоположение монстрам в тюрьме. Я молча ждала знакомого приступа боли и страха, который пронзит насквозь. Мой похититель и мучитель получал удовольствие, пытаясь заставить меня считать, что я в безопасности. В момент, как я опущу барьеры, монстры атакуют, напоминая, что я далеко не в безопасности и больше никогда там не буду.

Оглядев окружение, я медленно сажусь и опускаю ноги на холодную землю, а затем потягиваюсь. Я подавила зевок, а затем поморщилась от боли между бёдер. Я одета в мягкую хлопчатобумажную ночную рубашку, и, по-видимому, находилась внутри одного из воспоминаний.

Я глубоко вдохнула, наслаждаясь запахом Райдера, который вызвал воспоминания. Уникальная смесь сандалового дерева и необузданной мужественности щекотала нос, напоминая о том, что я потеряла, когда Райдер меня оставил. Я обвела взглядом комнату, отмечая интимные детали, которые монстр извлёк из моего разума, чтобы воспроизвести в совершенстве, и поразилась тому, на что Малахия готов пойти, чтобы продолжить пытки. Он стал лучше извлекать образы из головы и заставлять их казаться реальными. Запах Райдера был повсюду. Я подняла одеяло, поднесла его к носу и на глаза навернулись слёзы. Эти воспоминания я жаждала вместе с образами и запахами, которые напоминали о моём муже и наших детях.

— Хватит, ты мне надоел, монстр, — хрипло прошептала я, не в силах скрыть нотки боли в голосе. — Я жду… — продолжила я, опасливо поглядывая на дверь. — Хочешь поиграть? Давай поиграем. — Меня не смутил факт, что он дразнит меня. Он много раз проделывал это — чтобы насладиться воспоминаниями, я должна показать их Малахия, и он использовал их против меня, наслаждаясь жестокими играми разума.

Чтобы облегчить бесконечные страдания от того, чего больше никогда не будет, я сдалась. Не из-за желания, чтобы Малахия поглотил воспоминания, а потому что он никогда не уставал и был мастером пыток.

Повернув ручку, я вышла в пустой коридор и проглотила тошнотворное чувство, которое камнем лежало в животе. Я знала эту игру. Я найду Райдера, и он займётся со мной любовью. Я проснусь с меньшей памятью и меньшим количеством частей тела, в результате того, что монстр позволял своим друзьям есть меня в момент слабости. Если я хотела почувствовать семью, то должна позволить этому чудовищу меня использовать. Я делала это, чтобы напомнить, почему должна сбежать из этого места, ведь, когда Малахия брал из моего разума воспоминания, превращал меня во что-то холодное и бесчувственное… как и он сам.

Я жаждала вкуса поцелуя Райдера, тепла его взгляда, и чтобы это получить, даже на несколько секунд, я бы сделала какое-нибудь отвратительное дерьмо. Из всего, по чему я скучала за двадцать лет, проведённых здесь, больше всего мне не хватало Райдера и того, как его прикосновения возвращали меня к жизни.

Здесь не было жизни. Были только бесконечные мучения и пытки, которые я терпела ежедневно. Я не могла дотянуться до магии, потому что здесь, в этой тюрьме, её не было. Ты либо всемогущий, либо нет. Ты либо сильнее монстров, либо нет.

Благие пробыли здесь долго и научились обходить заклинания, удерживающие их в этой клетке. А я нет. Пройдут десятилетия, прежде чем я стану достаточно сильной, чтобы дать отпор, из-за чего они бесконечно издевались надо мной, разрывая на части.

Я пошла по коридору, волоча босые ноги, к своей следующей казни. Мне хватало мозгов не думать, что могу сбежать от Малахия. Нет, потому что из всех монстров в этой тюрьме он управлял ею с помощью силы и способности использовать свою магию против своих жертв.