Венец терновый

Вот из-за этого она с родными тетками и сестрицами навечно заточена во дворце как в пыточном порубе, только роскошном. За князей и бояр царевен выдавать замуж нельзя, дабы их роды не могли потребовать венца царского для родившихся сыновей, и тем смуту устроить великую в православном государстве. А принцы земель иноземных католики и лютеране поганые, как им в жены православную невесту царских кровей отдавать?

Да и давний случай с датским принцем Магнусом отец Симеон рассказал – приехал он жениться на племяннице царя Иоанна Васильевича Грозного, да помер в одночасье на свадьбе – не попустил Господь, чтобы невеста отказалась от истинной веры!

Софья сжала зубами тонкую ткань рукава от нахлынувшего желания – она уже давно старая дева, двадцать третий год уже пошел, перестарок. А естество требует своего – старшие сестры уже «огулены», срамницы, тайком встречались со стольниками. Был бы отец жив, лишил бы осквернителей уда мужского, а сестриц гулящих в монастырь накрепко заточил. Но брат Федор болеет часто, не до царевен-блудниц ему, заботы державные гложут, да интриги боярские с местничеством.

Софья старалась изо всех сил, помогая царственному брату в его заботах. Но что она могла по большому счету, находясь в заточение в своей светлице, и взирая на мир только через окно?!

Недавно смотрела через мутные пластинки слюды, что были вставлены в свинцовые переплеты – но летом в палатах царя и только у нее поставили большие светлые окна с одним большим литым стеклом дивной прозрачности. То подарок доставили от царя Новой Руси и Боспора, короля Готского и Червонной Руси Юрия Львовича, второго этого имени.

Появление могучего православного государства за Северским Донцом вызвало ненависть московского боярства со скрежетом зубовным. И потому, что порядки в нем были устроены казацкие – всех вольными там считали. И побежали людишки скопом – вначале поодиночке, а теперь целыми семьями. Даже бояре худородные туда переселяться стали, тайком, правда, как тати шатучие – за такую измену великому государю велено лишать чести и отправлять в ссылку в дальние сибирские остроги.

Софье в прошлом году инок Сильвестр передал две монеты – большой ефимок с названием «гривна», и маленький золотой кругляш – «червонец», то есть золотой. Она с удивлением отметила превосходную чеканку монет, даже венок из маленьких листиков был отчетливо виден. И пристально рассмотрела лик монарха, повернутый боком – еще молодой (тут девичье сердце екнуло), вид горделивый и шрамы видны.

Попросила зимой узнать о нем как можно больше, инок обратился за помощью к князю Василию Васильевичу Голицыну, что принят в южном Галиче послом, и тот рассказал удивительные вещи.

И есть чему поражаться!

Сразу после смерти Софьиного отца, князь Галицкий, владения которого были тогда совсем маленькими, прибыл в Москву по царской ввозной грамоте. Вот только боярин Артамон Матвеев приказал князя пытать – и это потомка королей Галицких и Волынских, что Червонной Русью называлась поляками, которые сейчас сими землями владели?!

Однако беззаконие уняли, Матвеева с чадами и домочадцами выслали в острог, дабы место свое знал. Софья такому шагу только обрадовалась – она смертельно боялась мачехи, вдовой царицы Натальи Кирилловны, которую «Медведихой» не зря прозвали.

И опасалась Софья не просто так – за той многие боярские рода стояли, что противились нововведениям отца и брата, и даже сам патриарх ей покровительствовал. И хотели на престол посадить сводного братика Петра, чтоб ему пусто было – и править от имени четырехлетнего тогда мальчишки. И ссылались они на то, что братья Софьи Федор и Иван рождены от дурного семени Милославских, больны немочью, а их старшие братья умерли давно. А царем должен стать здоровый Петр, за которым весь Нарышкинский клан с Матвеевым. Вот такие тогда велись разговоры и пересуды, хорошо, что царю Федору о том вовремя донесли, и брат принял меры.

Софья зажмурилась – если с Федором что-то случиться, то тринадцатилетний Иван не сможет царствовать по болезни. Тогда на трон взойдет Петр, а править за него станет «Медведиха». В собственной участи Софья не сомневалась – ее с сестрами заточат в монастырь, а это навечно. И как в спасение всматривалась в монету – стать царицей Новой Руси, что завоевала этим летом страшное крымское ханство – что может быть лучше?!

Ведь Юрий Львович православный царь, да еще при этом и король, признанный иноземными монархами!

Многое ей рассказал Сильвестр Медведев, а ему князь Василий Васильевич – жаль, что тот женат, образованный и родовитый князь, как мужчина понравился Софье, но девушка отогнала греховные мысли. Ибо пожелала стать женой именно короля Юрия, тем более он стал вдовцом – татары убили его жену, готскую принцессу.

Софья молилась за убиенную царицу, но к своему стыду, и радовалась. И уже несколько раз осторожно намекала брату на свои желания, говоря о выгодах подобного брака. И зная, что и сам отец Симеон, и князь, и Сильвестр также сказали о том царственному брату…

– Послушай меня, моя милая Сонюшка, – Федор зашел к ней в светлицу внезапно, и сразу же присел в кресло – ноги у брата сильно разболелись в последнее время.

– Благоверный князь Дмитрий Донской выдал свою сестру замуж за изгоя князя Боброк-Волынца, что помог ему побить многих врагов, и хана Мамая на Куликовом поле. А потому решил я тебя выдать замуж за Юрия Львовича, что от старшей ветви королей Галицких род свой ведет. А по женской линии от готских королей и ромейских базилевсов кровь в его жилах течет. Мыслю, взбурлила она от тех унижений, что зловредный Артамошка Матвеев ему в Москве учинил по незнанью моему.

Царь тяжело вздохнул, посмотрел внимательно на Софью и улыбнулся тихо и приветливо:

– В Думе многие бояре были против сватовства царя Юрия – но их я переупрямил. Его победа над Крымским ханством потрясла всех, а с могучим соседом надо дружить, тем паче с единоверцем, которого по вине же боярской смертельно оскорбили. И обиду ту загладить надо!

Федор тяжело вздохнул:

– Князь Голицын недавно вернулся из Галича, где предложил царю Юрию взять тебя, или одну из наших младших сестриц в жены – год вдовца он отбыл, так что все по обычаю сделано. Царь Юрий сразу же выбрал только тебя! Вот медальон с парсуной жениха, ларец с подарками принесут позже к тебе в светлицу.

Софья ошарашенно посмотрела на брата, не в силах поверить сказанному им. Ведь ей уже много лет, перестарок – как Юрий согласился на сватовство? Дрожащей рукой открыла медальон, и девичье сердце захолонуло от счастья – государь Новой Руси был изображен в золоченых латах «крылатого гусара», лик суровый, покрыт шрамами боевыми, а глаза ласковые и добрые. И весь такой уверенный из себя воитель!

– Токмо мне сейчас правду скажи, сестрица – ты девичью честь сохранила?! Ибо сорома великого я не желаю, а то про старших сестер такое говорят, что щеки горят от стыда!