Венецианский контракт

Вспоминая разговор с архитектором, она улыбалась в темноте, покачивая головой. Он совсем не изменился и был настолько одержим своей церковью, подробно рассказывая ей о каждой балке и подпорке, что даже забыл спросить, зачем она вернулась в Венецию да ещё в таком наряде.

Однако он признался ей, что временами его мучает сердце. Она дала ему коры белой ивы, которую достала из своего пояса, а также флакончик «Териаки». Фейра проследила, чтобы он выпил лекарство до конца. Она оставила его в прекрасном расположении духа, и он настоятельно приглашал её как-нибудь приехать на стройку. Она улыбнулась, зная, что не сделает этого никогда. Она ни за что не войдет в христианскую церковь. После всей лжи, которую она наговорила за неделю, прикрываясь именем чуждого ей Бога, она страшилась ужасной мести, если дерзнёт переступить порог Его дома.

Идя во тьме по улице в направлении Фондамента Нуове, она услышала шаги, эхом вторящие её собственным, и улыбка исчезла с её лица. Она поправила лошадиную маску и натянула капюшон. Может, ей померещилось, но вот снова послышались шаги, замедляясь, ускоряясь и останавливаясь вслед за ней.

Она меняла направление, петляя по улочкам, чтобы оторваться от преследователя, но он не отставал. Она проклинала себя за то, что решила зайти к Палладио. Разволновавшись, она повернула не туда и оказалась в узком переулке, окруженном тёмными, пугающими домами. Высоко на стене она увидела изображение Богоматери с младенцем в свете пламени свечей, мигающем, словно огни маяка.

Взглянув на картину, она резко остановилась. С тех пор, как она попала в город, подобные изображения встречались ей почти на каждом углу. Но глаза этой Богоматери не были обращены на Сына, протягивающего ручки к её сияющему лицу: эта икона относилась к более раннему периоду. Здесь Мать и Сын, с абсолютно одинаковыми лицами, только разного размера, с золотыми нимбами вокруг головы, смотрели прямо на неё, словно обвиняли в том, что она использовала имя Бога, которому не поклонялась.

Близилось возмездие.

Преследователь уже догнал её.

В ужасе она, наконец, обернулась и увидела в конце переулка темную фигуру, высокую, как нависшее дерево, и безликую под черной накидкой.

Он подошел к ней медленно, уверенный, что она никуда не денется. Легкий порыв ветра приподнял его капюшон, и страх сдавил ей горло. Неужели Смерть, все ещё блуждающая по городским улицам, пришла собрать дань для Христианского Бога?

Человек подошёл ближе. «Фейра Адалет бинт Тимурхан Мурад, – произнёс он на её родном языке. – Я давно ищу тебя».

Он сбросил капюшон.

Это был Такат Тюран.

Глава 35

«Это я выдал тебя».

Слова повисли в воздухе, словно трупы на виселице.

Глаза Фейры наполнились ужасом. Она посмотрела в лицо Таката Тюрана. Он похудел, но все ещё был подтянут и опрятен, с подстриженной бородой и смазанными маслом волосами. Больше всего ей запомнились глаза, тёмные, как щебень, и горевшие непостижимым огнём. Она вспомнила, как он спас её от команды “Il Cavaliere”. «Почему он это сделал?» – думала Фейра.

Наконец, Такат Тюран заговорил:

– Семь дней я был при смерти, поэтому не мог вернуться к тебе и твоему отцу. Когда я немного оправился и вернулся к руинам, где оставил вас, там уже никого не было, кроме каменщиков. Я боялся, что вы погибли, но лодочник вспомнил тебя, а твоего отца нет. – Он склонил голову в почтительном молчании, которое совершенно не вязалось с тем, что он сделал. – С тех пор я искал тебя, выжидая удобный случай, и, наконец, нашёл в доме архитектора.

Внезапно Фейра рассердилась. Она обрушилась на него:

– Зачем ты это сделал? Зачем подверг меня опасности? Ты же защищал меня, ты служил моему отцу до его последнего часа!

Такат Тюран удивленно развел руками.

– Я думал, так ты быстрее попадёшь к дожу. Разве не этого ты хотела? Если бы тебя арестовали, ты оказалась бы в самом сердце его дворца, где находятся темницы.

– Чтобы меня судили и пытали? – крикнула она в ужасе.

– Если этого требует наш господин, нам остаётся только смириться.

Вдруг Фейра почувствовала страх. Его слова звучали вполне разумно, но их смысл граничил с безумием. Теперь она поняла, какой огонь воспламенял его взор. Он был настоящим фанатиком.

– Ты думаешь, таким образом я смогла бы встретиться с дожем?

– Встретиться с ним? – Такат Тюран рассмеялся. Нелепый смех эхом разнесся по переулку. – Ты хотела сказать – убить его! Разве не для этого мы приехали сюда?

Фейра отступила, прижавшись спиной к холодным камням стоявшего за ней палаццо. Она приказала себе молчать.

– Но ты ускользнула, и я нигде не мог найти тебя. Я подготовил всё необходимое и собирался действовать один.

Он распахнул свой плащ и достал небольшой комок грязи. Она снова заметила недостающие пальцы на его руке.

– Персидская нефть, – сказал он, – излюбленное средство крестоносцев, самое воспламеняющееся вещество, известное человеку. Как видишь, всё готово, кроме кое-каких мелочей. – Он схватил её за плечи, и она почувствовала себя в его руках, словно в железных тисках. – Но Аллаху было угодно, чтобы я вновь увидел тебя, в этой траурной одежде, которую носят еретики. Я слышал, как ты безбожно врала толпе, чтобы собрать деньги для нашего дела. Я одобряю это. Я знал, ты не сбежишь, я знал, что ты закончишь миссию своего отца, после того как он раскрыл тебе весь замысел султана – света очей моих и радости сердца моего.

– Мой отец? – ужаснулась Фейра. – Неужели Тимурхан был замешан в этом втором преступлении – спалить дворец дожа вместе с правителем и поджечь его город? Или её отец знал только о чуме?

Девушка заставила себя успокоиться. Она не должна показывать, как мало ей известно.

– Что теперь?

– Второй акт Великой скорби, – прошептал он, и слова его зашипели в унисон свече перед иконой. – Настало время для очищения огнем.

Фейра посмотрела ему в его глаза, в которых отражались крошечные огоньки, и задрожала.

– Когда? – произнесла она с трудом.

– Завтра вечером. У неверных будет праздник – на большой площади соберутся сотни нечестивцев. Чума обрушилась на них, но некоторые выжили. Неугасимый огонь поглотит их. Дож сгорит, его дворец сгорит, да и весь город сгорит. И вот – Аллах послал тебя, чтобы помочь мне.

В голове у неё гудело, но голос прозвучал спокойно.

– Как мы туда проберемся?

– Нет ничего проще. Мы сдадимся стражникам. – Он схватил её за руку, и она снова почувствовала, словно её сдавили тиски.