Венера из меди

Женщина вышла из-за угла, как я за пол-часа до этого. В руках она держала большую круглую буханку хлеба. Должно быть, она вышла что-то купить к обеду, а теперь возвращалась домой.

Дома больше не было. Она остановилась, как будто решила, что в задумчивости ошиблась улицей. И тут ее поверг в шок вид рухнувшего здания.

Она собралась бежать. Я заметил ее прежде, чем она сдвинулась с места, но ее намерение ясно читалось. Она подумала, что я мог находиться в квартире, и теперь подумала, что я лежу мертвый под обломками. Был только один способ дать ей весть.

Я свистнул. Своим особым свистом. Она остановилась.

Я вскочил на ноги. Она услышала меня. Я заметил, что она не может найти меня. Затем нашла в толпе. Больше не было никакой надобности, но я кричал. Наконец я мог произнести ее имя:

– Елена!

– Любимая – я здесь!

Хлеб рассыпался тысячей крошек, зажатый между нами. Затем она оказалась в моих объятьях. Мягкая. теплая, живая – Елена. Я обхватил ее голову ладонями, как будто держал драгоценность. "Елена, Елена, Елена…"

Ее волосы струились между моими пальцами, загрубевшими от балок, что я ворочал ища ее. Она была чистой и нетронутой, и плачущей беспомощно, потому что на краткий миг подумала, что потеряла меня.

– Елена, Елена! Когда я увидел, что дом рухнул, то подумал…

– Я знаю, что ты подумал.

– Я сказал, что ты должна ждать меня…

– О, Дидий Фалько, – всхлипнула Елена, – я никогда не обращаю внимание, на то, что ты говоришь!

LVIII

Окружающие хлопали нас по спинам, женщины целовали Елену. Я вернулся бы к раскопкам, но толпа решила иначе. Нас втиснули в таверну, где перед нами появился кувшин, в котором я нуждался, и горячие пирожки, без которых я, возможно, мог бы и обойтись. Мне принесли мою шляпу и плащ. Затем, с тем незаметным тактом, который незнакомые люди проявляют друг по отношению к другу при катастрофах, нас оставили в покое.

Мы с Еленой сидели рядом, голова к голове. Мы почти не говорили. Нечего было говорить. Это был один из тех моментов, когда эмоции были настолько общими, что ты знаешь, это, вероятно, никогда уже не повторится.

Голос, который я узнал, вывел меня из нашей поглощенности друг-другом, вряд ли что-то иное могло бы нарушить ее. Я повернулся. Зевака с сонными глазами в полосатой зеленой тунике покупал себе выпить, стоя незаметно в тени навеса и выглядывая наружу. Он изучал степень разрушений. Это был агент домовладельца – Косс.

Прежде чем он получил свой заказ, я оказался рядом. Я, должно быть, выпрыгнул, весь еще покрытый пылью, словно дух из Подземного мира. Он был так потрясен, что не успел сбежать.

– Вот тот человек, кого я хочу видеть! – я пихнул его локтем и увлек внутрь помещения. – Если ты хочешь выпить, Косс, садись и раздели это с нами…

Елена занимала ближайшую ко мне скамейку, поэтому я заставил Косса занять скамью с другого края. Стол преграждал дорогу, но я поднял Косса, и перекинул через стол, так что он плюхнулся на табурет. Затем сам перепрыгнул через стол и сел рядом. Косс беззвучно открывал рот.

– Елена, это Косс, Косс – отличный парень, который собирает арендную плату за нашу квартиру! Садись, Косс…

Он попытался было встать, но сразу сел обратно.

– Выпей, Косс…

Я схватил его за волосы, запрокинул ему голову и вылил все, что оставалось в кувшине на него.

Елена не шевелилась. Она, должно быть поняла, что означал этот жуткий глоток вина.

– Это твое вино. А теперь, – сказал я, все еще прежним приветливым тоном, – я собираюсь убить тебя, Косс!

Елена потянулась через стол.

– Марк.

Косс посмотрел на нее с тем, что должно было выглядеть (для агента) как благодарность.

– Если это тот человек, который занимался сдачей в аренду нашей квартиры, – сказала Елена Юстина своим самым изысканным тоном, – то я хотела бы быть тем, кто сам убьет его!

Косс взвизгнул. Ее холодный, аристократический тон, был более пугающим, чем вся моя жесткость. Я отпустил его. Он распрямился, потирая шею. Он огляделся, осматривая таверну в поисках помощью Все, кого он видел, отворачивались. Они знали этот сорт людей, к которому он принадлежал. Если бы я убил его, никто не пришел бы ему на помощь. Люди надеялись, что я сделаю это. Елена бы приобрела среди соседей популярность. Если бы она стала его убивать, люди, вероятно, помогли бы ей.

Я вернулся на свою сторону стола и сел рядом со своей девушкой.

– Ты выбрал неправильный день, Косс, – мрачно сказал я, – календы сентября это белый день в календаре, а как неудачный люди помечают завтрашний день. Никакого стиля, Косс! Как твоим арендаторам тут планировать заранее?

Он начал что-то бормотать. Я прервал его, повернулся к Елене и тихо спросил ее:

– Сегодня утром я заметил, что нанятые домовладельцем строители начали работы на первом этаже. Они были еще там, когда ты вышла?

– Они только что закончили, – ответила Елена, – они убирали леса, которые были у входа.

– Небольшая путаница, – пробормотал Косс, все еще не догадываясь, когда стоит бросить блефовать. – Должно быть что-то испортили…

– Меня, к примеру!

– Извини, Фалько, – неохотно ответил Косс, зная, что его череп может оказаться сокрушен моим кулаком.

– И ты меня, Косс.

– Хозяин заплатит компенсацию.

– Он сделает это, Косс! Это было бы очень разумно!

– Каким образом, – задала вопрос Елена, – он сможет компенсировать жизнь старушки с пятого этажа, которая умерла?

– Непредвиденный просчет нашего инженера-строителя, – увильнул он, пытаясь оправдаться, он, должно быть, отрепетировал эту фразу для выступления в суде.

– Скорее радикальный способ решения проблем с ее арендой! – вступил в спор я.

Косс вздохнул. Наконец до него дошло, что я знаю достаточно, и увиливать бесполезно. Он был ленив, и ненавидел осложнения. Мой напор так его расстроил, что он не мог отвечать, поэтому я подсказал:

– Домовладелец пытался выселить старуху, прекратив с ней арендный договор, тогда бы он мог снести здание и построить более престижное. Когда она отказалась съехать с квартиры, этот благотворитель избавил ее адвокатов от возможности обчистить ее карманы, так как дом был бы снесен тем или иным способом!