Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

Обежав большой луг, она возвращается к нему. Она устала. Она стоит перед ним, легко опираясь на обруч, и, прекрасная… смотрит на него. Диана!..

— Вы простудитесь, — говорить он. — Вы разгорячились, вы слишком много бегали; вы побледнели.

— Я всегда бледная, — говорит она.

— Несмотря на то, что вам, кажется, присуще движение.

— Я люблю бегать, — говорит она.

Она садится на скамейку рядом с ним.

— Ты — грядущее, — мелькает в его душе, и он утопает в экстазе красоты…

Глазами он пьет красоту и пьянеет от нее.

Сквозь платье чувствуется аромат ее горячего

детского тела, аромат ее волос…

Ее теплое дыхание долетает до него… Душистый аромат желто-зеленого цветка липы распространяется вокруг. Два дыхания природы сливаются!

Она сидит, не шевелясь…

Он привлек ее к себе и поцеловал в лоб.

Она не двинулась.

Потом встала.

— Прощайте, — сказала она, — вы завтра придете опять?!

И Эллада скрылась в сером тумане, окутавшем луга…

Он смотрит ей вслед: — Тебя, тебя увидать нагой, совсем нагой, — на душистом лугу, вечерней зарею, подбрасывающей обруч и летающей, — летящей. — И когда ты устанешь, когда вечерние сумерки спустятся на землю, — сесть рядом с тобой на опушке леса и вдыхать аромат сырой лесной земли, и лугов, и твоего тела, — и впитывать в себя красоту мироздания, — и, под наитием этой красоты, проникающем тысячью лучей в очи, тысячью атомов в мозг, — расти, наполняться, переполняться, в щедром изобилии испытывать слитность всех скрытых сил, — и это богатство претворять в любовь, в мысли, — чтоб эта пробудившаяся сила порождала все новые силы… неисчерпаемые… вот это значить «жить!» Да, — жить!! А мы… мы не живем!!

ПАСТЕЛЬ

Был маленький, крошечный садик. Вокруг густо разросся крыжовник, покрытый красными блестящими гроздьями. Везде — темная зелень и красные грозди. Вдоль узеньких, усыпанных песком дорожек тянется бледная зелень гвоздики с большими, ярко-красными цветами.

Они льют и льют волны аромата… Был вечер.

На скамейке сидела девушка в красном шелковом платье.

Она мечтала: — Я люблю его…

Рядом был другой маленький садик.

Он весь густо порос крыжовником, покрытым тяжелыми блестящими гроздьями изжелта-белых ягод. — Темная зелень и светлые грозди. Вдоль дорожек густо разрослись ряды крупных белых гвоздик. Аромат лился и лился…

На скамейке сидела девушка в легком белом платье.

Она грезила: — Люблю ли я его?

Взошла луна.

Она залила своим серебристо-зеленым светом красный сад и белый сад.

В окнах маленькой дачи в красном садике мелькнул желтоватый свет огня.

Девушке в красном платье стало холодно.

Она встала и пошла в дом.

Окна маленькой дачи в белом садике оставались темными.

Девушке в белом платье стало холодно, но она осталась в саду и продолжала мечтать.

Наступила ночь.

Оба садика были залиты лунным светом.

Красные и белые гвоздики и темные кусты крыжовника были влажны от росы и блестели.

На даче в красном садике спала девушка.

Лунный луч скользнул по ее теплому телу и по красному шелку лежащему на стуле.

Она грезила: — Люблю ли я его?..

На даче в белом садике спала девушка.

Лунный луч покоился на ее белой груди и на белых кружевах, брошенных на стуле.

Она грезила: — Я люблю его…

Утро озарило серовато-розовым светом оба

садика.

Все блестело, влажное от росы.

Девушки закрылись одеялом и спали крепко, без снов.

ФЛИРТ

— Я в первый раз сижу рядом с поэтом, — подумала она, и внутренний трепет охватил ее.

— Какие у вас чудные руки, барышня, — сказал он.

«Настоящий поэт!» — подумала она.

Потом он сказал: — Вы бледны, как будто устали. Никогда, никогда не позволяйте по утрам будить себя, — никогда. Кто будит вас?

— Мама.

— Сон, — это величайшее и, быть может, единственное благо, которое дарует нам природа — жестокая, всегда неумолимая!

«Как он выражается! — говорило в ней чувство. Настоящий поэт!»

А он сказал: — Иисус Христос проповедовал всеобщую любовь; господин фон Эгиди, Либкнехт и Толстой были носителями других идей; я же исключительно хотел бы быть проповедником святости сна Экзальтированным провозвестником святого права человеческого организма на глубокий, сам собою кончающийся сон. Горе тебе, преступник, убийца, разрушитель, пробуждающий от сна человека, когда природа приступает к исцелению, к освобождению его; ты этим нарушаешь, искажаешь святые замыслы ее! Мать, нарушающая сон своей дочери, недостойна называться матерью! Одно да будет свято человеку: таинственный труд природы, возмещающей силы истощенного организма, отнятые неумолимой дневной борьбою! Аминь!

Его молодая собеседница подумала: — Пророк, фанатик… как жаль!

А он продолжал: — Женщина!? Есть ли кто-нибудь, заслуживающий этого славного имени?!? Если бы я спросил девушку, какой сорт рису считается лучшим, — она смолчала бы, не сумела бы сказать. Раз одна барыня сказала мне: — Что за вопрос?! У нас, милостивый государь, всегда лучший сорт рису, не правда ли, Карл?

Но она понятия не имела о том, чем отличается «лучший рис» от обыкновенного!

Барышня подумала: «Повар… как жаль!»

Потом сказала вслух: — Ну, а чем же он отличается?!?

Он: — Каждое зерно риса должно быть совершенно прозрачно, как чистый алебастр, на нем не должно быть ни единого пятнышка — тусклого или мутного. Сваренный, он должен быть очень мягок, но формы своей не должен терять, сохраняя вид сырого и жесткого. Тверд и нежен! Как благородная душа человека!

Ей стало очень грустно: — Неужели же «женщина» должна знать толк только в одном рисе?!

— Нет, — ответил он, — но рис, — благороднейшая, нежнейшая, легче всего переваримая пища, — источник тепла для остывающей жизни, — представляет собой как бы священную совокупность всех способов возмещения потерянных сил! Доставить человеку возможность развернуть всю силу, все величие, весь скрытый огонь, все высшие стремления его, — вот что значит быть «женщиной!» Поистине «женщиной!» Надо захотеть, надо быть способной на это!

Молодая девушка думала: — Этого я совсем не понимаю. Он глуп… как жаль!

Поделиться с друзьями: