Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Верь мне, Есения
Шрифт:

Ужас охватывает меня. Я неверяще смотрю на темное пятно, которое медленно расползается по его белой рубашке.

— Хитрая мышка таки попалась, — криво улыбаясь, выступает из темноты назгул.

Глава 69

Он шагает прямо к нам и мыском сапога брезгливо откидывает тело парня, меня же, наклонившись, резко вздергивает на ноги.

— Полагаю, Николас уже повстречался со своим дорогим родственником, — хмыкает мужчина, крепко сжимая мое плечо.

— Будь уверен, — гневно шиплю, стараясь не замечать боли. — И у этого самого родственничка нет совершенно никаких шансов.

— Тут

я с тобой не могу не согласиться, — увлекает меня за собой Лайл. — Гейелорд конечно хитер и коварен. Но допустил маленькую оплошность. Знаешь какую?

Мрачно смотрю на Георга. С чего это он вдруг решил поразглагольствовать об ошибках короля-узурпатора? Но, судя по тому, что мужчина вновь пускается в пространственные объяснения, ему и не требуется мой ответ.

— Он свято уверовал в свою силу, в то, что будет править вечно, — смешок срывается с его губ. — А министры его — крысы льстивые, позволяли ему так думать, бессовестно подлизываясь и под шумок раскрадывая казну. Эффект лягушки в кипятке, так сказать.

Он еще что-то вещает, размахивая свободной рукой, но я замираю, всматриваясь в лежащее ничком тело блондина. Мне показалось или его грудная клетка поднимается в дыхании?

— Шевелись, давай! Чего застыла? — дергает за руку мужчина, безразлично пробежав глазами по своей жертве.

— Зачем было людей мучить, ставить эксперименты? — вспоминаю я братские могилы на кладбище, несчастного маркиза, своих друзей…

— Но ведь страх это потрясающий рычаг управления массами, — восклицает мой собеседник, волоча меня все дальше и дальше по коридору, пока перед нами не возникает тайная дверь, ведущая в актовый зал. Мы пришли туда, откуда начинали. — Несмотря ни на что, в стране многие были на стороне бывшего короля и осуждали Геелорда. А он хотел, чтоб им восхищались. Хотел быть героем, хотел втоптать в грязь повстанцев и принца. А вместо этого привел их к власти. Комично, не правда ли? — хмыкает назгул, кидая на меня злорадный взгляд.

— Обхохочешься, — тихо ворчу, отворачиваясь от мужчины. Смотреть на его ехидную рожу желания нет никакого.

Мы быстро пересекаем зал и холл, и оказываемся на крыльце главного входа. Тонкая рубашка на мне надувается пузырем от пронизывающего ветра, и под нее тут же проникает колючий морозный воздух. Кожа мгновенно покрывается мурашками. Я ежусь от холода, с изумлением разглядывая толпу перед академией. Тут и каранты, и городская стража, и маги, и просто мимо проходящие зеваки, а еще краем глаза я замечаю снующих в толпе повстанцев с натянутыми на лица банданами.

Но больше всего привлекает внимание четверо одетых в красные мантии магов, несколько стражников с гербами соседней Алигии и мужчина, стоящий центре. Его взгляд не отрывается от меня, и сердце екает, словно уколотое иголочкой. Что-то знакомое, родное мелькает в его образе, настолько близкое, что хочется кинуться ему на шею и разреветься выливая в слезах страх, горе и одиночество, которое довелось мне испытать за всю ту жизнь, которую я помню.

— Еся! Доченька! — высокий женский голос пронзительно вскрикивает за спиной мужчины. И только тут я замечаю Ее. Красивую и золотоволосую, как солнце. Женщину из моих снов.

Глава 70

— Мама! — тихий возглас срывается с губ белесым облачком пара. — Мамочка!

Я кидаюсь к ней, но меня останавливает рука назгула, по-прежнему крепко сжимающая мое плечо.

— Ну, что? Убедились! — спрашивает он, и вытягивает из кармана

жилета часы, которые тут же вешает мне на шею. — А теперь все разойдитесь. На шее у принцессы взрывной артефакт с четко обозначенным временем взрыва… — рука Георга прокручивает маленькое колесико сбоку циферблата. — Снять его никто не сможет, кроме меня…

Люди испуганно расступаются, некоторые и вовсе поспешно покидают двор ААМа, стоять на месте остается мужчина и женщина — мои родители.

На глазах у меня вскипают слезы, я смотрю на них, и воспоминания накатывают на меня, словно морские волны на прибрежный песок. С горла вырывается тихий стон, когда голова взрывается болью, словно ломается там что-то, гнется, корежится, перекручивая, как на мясорубку, внутренности, срывая выставленную плотину. Ноги подкашиваются, словно ватные, и я начинаю медленно оседать на пол. Мужчина меня подхватывает, крепко сжимая руку чуть выше локтя, едва не выворачивая ее из сустава, но эта боль звенит где-то совсем далеко, на задворках сознания. Сейчас меня больше волнует тот невидимый молот, который безжалостно разбивает мой мозг в лепешку.

— Вы все слышали, — вопит назгул, и этот крик, словно дрель буравит барабанные перепонки в ушах. — Отойдите. Иначе ей не жить! Ни ей, ни всем, кто тут находится. Взрывная волна разнесет вас на несколько десятков ярдов.

— А сам не боишься погибнуть? — спокойным голосом спрашивает мужчина.

И только я, осторожно взглянув из-под ресниц, замечаю на его лице истинное беспокойство, бледные, твердо сомкнутые губы, сжатые до побелевших костяшек кулаки, тревогу в глазах, которые цепко осматривают каждый сантиметр моего тела.

— Я и так труп! — ржет назгул. — У меня нет другого выхода!

— Выход есть всегда, — произносит отец лично у меня за сегодняшний день уже набившую оскомину фразу. — Сдайся Альянсу, и смертную казнь могут заменить пожизненным заключением. Мы знаем, что ты был лишь пешкой в игре Гейелорда.

— Нет. Я жить хочу, а не существовать! — резко восклицает Георг. — Коня мне. Живо!

— Еще будут условия? — машет рукой куда-то в сторону папа.

— Вы мне даете лошадь… — задумчиво тянет назгул, прикидывая, что бы еще добавить. Видимо незапланированным вышел этот террористический акт. — Ее седельные сумки должны быть наполнены золотом. Я вместе с принцессой отбываю в известном только мне направлении. Не забывайте, таймер тикает у нее на шее. Когда, я уверюсь, что в безопасности, я вам сообщу, где находится девчонка и как снять артефакт.

— Как мы можем вам верить? — дрожащим голосом спрашивает мама, сжимая ладонями руку папы.

— Никак, — пожимает плечами назгул, но это ваш единственный шанс получить дочь живой. Увижу за собой слежку, пеняйте на себя.

Дальше для меня все сливается в карусель непонятных ярких пятен, которые чередуются между собой. Шум в ушах только лишь нарастает, а голову будто заполняет пушистая мягкая вата. Я периодически прихожу в себя, а потом снова ныряю в забытье.

Более-менее начинаю осознавать, где я, только когда городские врата оказываются за спиной. Тошнота усиливается, когда лошадь начинает скакать чуть быстрее, выбираясь на проселочную дорогу. Я изо всех сил цепляюсь пальцами за гриву, серьезно опасаясь упасть и расшибиться на смерть, хотя рука назгула довольно-таки сильно стискивает талию. Даже слишком, до дурноты. Сегодня моему животу откровенно не везет, и я по-настоящему радуюсь тому факту, что об обеде для меня мои тюремщики забыли.

Поделиться с друзьями: