Вера Алексеевна в академии боевой магии

Она с облегчением выдохнула. Получилось! Значит, не такая она бездарная колдунья, как могла сама о себе подумать прежде…

– Алех! – раздался вдруг за спиной голос Альбина. – Тут по твоему профилю… Верена?

Демон остановился в метре от неё и растерянно оглянулся.

– Ты не видела Алехандро? Он вроде бы шёл куда-то сюда.

– Нет, - пожала плечами Верена. – Где-то тут бродил. А я свою пару потеряла… может быть, мы с тобой вместе?

– Ну да, - начал было Альбин, - ты ещё не умеешь, тебе нужно, чтобы кто-то…

Слово "направил" потерялось в отголосках мужского и женского крика, доносившихся из-за запертой двери.

Казалось, до этого подвал тоже был наполнен множеством звуков – чужими разговорами, возмущениями Йоахима, не понимающего, почему он должен работать, суетой первого курса, разбирающего завалы, прикрикиваниями Зораха, не колдовавшего, а перетаскивавшего самые тяжёлые глыбы, попискиваниями Лайониэлла, пытавшегося перенести камешек, который Верена с лёгкостью подняла бы одной рукой… А потом, как раз перед тем, как из-за двери донёсся громкий крик, всё остановилось, затихло, словно пространство было заморожено тем же льдом, которым Верена заблокировала дверь.

Крик прервался резко, на одной ноте, и даже не удалось разобрать, что это было – мольба о помощи или, может быть, чужая обыкновенная ссора, случайными свидетелями которой стали все, кто только мог.

Обеспокоенный взгляд Альбина превратился в испуганный.

– Дух! – завопил Йоахим, первым пришедший в себя. – На них напал дух!

– Какой к чертям собачьим дух?! – рявкнул Джеймс, подцепивший это ругательство от Верены. – А я тут кто, по-вашему? Восковая статуя?

– Но на них напали!

– Если на них и напали, - зло прищурившись, выпалил Джеймс, - то только потолки этой разваливающейся на куски академии. Потому что кто-то, не будем тыкать пальцем, кто, вместо того, чтобы вбивать гвозди в стены, предпочитает прятать их под своим столом!

От этого обвинения Йоахим покраснел, как варёный рак, и попятился.

– Это ложное обвинение!

– Так чего ж вы принимаете его на свой счёт, господин ректор?! – возмутился Джеймс, и Верена поняла – тянет время. Всё ещё считает, что их эксперимент может закончиться удачно. – Или, возможно, если я попрошу коррупционеров поднять руку, вы вскинете её только для того, чтобы высказаться о невозможности коррупции в академии?!

– Это хамство!

– Надо же! А доводить мою академию до такого состояния – не хамство?

– Попрошу! – Йоахим, кажется, не на шутку разозлился. – Это не ваша, господин дух, академия. Это моя академия! А вы тут только служащий, работающий на меня!

Преподаватели в один голос ахнули. Кажется, подобного восклицания они не ждали – в конце концов, разве не о появлении духа все мечтали столько лет, когда академия разваливалась на части?

– Я работаю не на вас, а на это здание! – ткнул пальцем в потолок Джеймс. – Я – независимый дух! И имею право написать в общество жалобу на отвратительного, мелочного директора, не справляющегося со своими обязанностями.

– В таком случае, я тоже напишу встречную жалобу! – пригрозил Йоахим. – Мне тоже есть о чём рассказать! Пострадавшие Сири и Данелия, бедные пропавшие девушки, невесть куда подевавшиеся!

– Пишите-пишите, - хмыкнул Джеймс. – Мне-то всё равно ничего не будет, ведь я…

– Молчать!

Хортон так и умолк на полуслове, да и Йоахим не посмел больше проронить ни слова. Они оба ошеломлённо уставились на Альбина, словно вспомнили, что тут бывают ещё какие-то люди.

– Кто там? – внимательно глядя на Верену, спросил Альбин. – Кто?!

Девушка попятилась. Глаза Альбина вновь покраснели, и в них, казалось, горела неподдельная ненависть и редкий, не виданный ещё гнев. Он так плотно сжал губы, что те превратились в одну слитую полосу, и медленно шагнул к Верене. В каждом движении чувствовалась нешуточная угроза, такая, что не испугаться не смог бы даже самый большой смельчак на свете.

– Сири и Алехандро, - прошептала Верена, так тихо, что этого не мог услышать никто – но Альбин всё равно разобрал или, может быть, прочитал по губам. Он побледнел, так, словно услышал самое ужасное, что только мог, только что узрел подтверждение всех своих самых страшных опасений – и метнулся к двери.

На ладони демона вспыхнул огненный шар, и он поднёс его к двери, кажется, даже не задаваясь вопросом, не удастся ли открыть её просто так, потянув дверную ручку на себя.

– Это порча имущества! – попытался возмутиться Йоахим. – Я тебя отчислю!

– Она его загрызёт, - зло щурясь, прошептал Альбин – словно его должны были услышать, - а потом сорвался на крик: - И я должен их там оставить? Вдвоём?!

Миллер открыл рот, чтобы заявить, что имущество куда важнее каких-то там преподавателей, но Джеймс успел первым:

– Я разрешаю!

Не то чтобы Альбину нужно было это разрешение, в конце концов, это он был духом, а не Джеймс, но прозвучавшие два коротких слова послужили, должно быть, неким триггером, подтверждением, что нет смысла медлить. И демон не просто поднёс огненный шар к двери – он швырнул его в деревянную, покрытую тонкой коркой льда поверхность и тут же сам отпрыгнул назад.

Дерево вспыхнуло, как спичка. Что-то зашипело, вступая в реакцию с демонической магией, но Альбин не позволил пламени погаснуть. Он швырнул ещё и второй шар, уничтоживший остатки двери. Теперь та превратилась в огненную стену.

– Гаси! – распорядился демон, даже не поворачиваясь к Верене, но она и так поняла, что обращались именно к ней. Холодная, уже ставшая родной магия метнулась к огню – и лёд, превратившийся в капельки льда, затушил остатки пламени.

Огонь ещё тлел, когда Альбин, ни о чём больше не заботясь, метнулся внутрь комнаты. Верена, подобрав юбки, бросилась следом за ним – казалось, она только сейчас поняла, к чему могли привести её действия. Следом поплелись и остальные преподаватели, кто-то, пытаясь отвоевать себе более удобное для наблюдения место, даже толкнул Верену в спину, но она не обратила на это внимания – просто не смогла отвести взгляд от Сири и Алехандро.

…У полудемона не была прокушена шея. Зато на щеке алело пятно от пощёчины, и за губу он, кажется, тоже был укушен, только уж точно вампирские клыки тут были ни при чём.

Сири, растерянная, стояла совсем рядом, даже боялась отвести от Алехандро взгляд. Потом подняла ставшую ещё более тонкой и изящной руку, прикоснулась к своей губе, проверяя, что изменилось.

Если Верена считала её прежде красивой, то сейчас просто не могла отвести взгляд. Даже ей, женщине, было понятно, что найти кого-либо великолепнее Сири, должно быть, невозможно. Густые чёрные волосы, белая кожа, сверкающие тёмные глаза – образ Белоснежки теперь дополнялся розовым румянцем на щеках, белозубой улыбкой… И острыми эльфийскими ушами.