Вера и рыцарь ее сердца. Книга пятая. Седьмое небо

– Катенька. это самое главное, что сама захотела домой! Теперь и на тетю Валю мне обижаться незачем, я просто забуду о ее существовании. Катюша ты сама захотела вернуться домой!?

Тут Вера засуетилась. Надо спешить перейти на другой вокзал, откуда шли поезда на Калининград.

– У нас времени в обрез. Где твой билет? … Как нет?

– Мама, у меня и денег тоже нет.

– Так. … Это неважно. Нам надо перейти на другой вокзал. Давай, быстренько собирайся. Будем привыкать жить по принципу первой необходимости. Главное, надо добраться до дома, а там разберемся, что к чему!

Катя смотрела с обожанием на свою маму, ее слезы просохли.

Вера от счастья, что ее Катя нашлась, что она была цела и невредима, не заметила света искренней дочерней любви в глазах девочки. Она всегда спешила жить, куда-то успеть, а в этом пути не было остановок, чтобы оглянуться по сторонам.

По приезде в Гурьевск Катя записалась в обычную среднюю школу. Теперь у нее была только одна цель сдать выпускные экзамены так хорошо, чтобы она опять могла бы быть сама собой, а мама могла бы ею гордиться.

Так в раздумьях о прошлом Катя съела все спинки минтая, дочиста, и замурлыкав от удовольствия, отправилась спать. Девочка готовилась в Гурьевске к каждому уроку, как к бою с городскими педагогами, которые высокомерно относились к образованию на селе, не понимая, что быть признанным учителем деревенской школы – это высокая честь, которую нелегко заслужить дипломированному педагогу. Экзамены за среднюю школу Катя решила сдать не хуже городских ребят, потому что она была Екатериной – победительницей!

А в природе, наконец-то, наступило долгожданное весеннее тепло.

Весна в Калининграде не восхищала Веру тем чудесным пробуждением природы от зимней спячки, как это происходило в Казахстане или в Сибири. Иногда ей казалось, что весна гуляет по городу сама по себе, а горожанам достается только теплый ветер от ее быстрого разбега. Солнце не брызгало апрельскими лучами, а блуждало в дождливых тучах или пряталось в старинных постройках Калининграда. Скорее всего именно эти руины прошлого из истории другого народа мешали нынешним горожанам почувствовать себя дома, но всему свое время. Весной пешеходы не расставались с зонтами, а обувь от сырости расклеивалась прямо на глазах.

Как никогда Вера скучала по весне своего детства, когда весна под перезвон сосульковой капели танцевала по городу, весело раскачивала деревья, гоняя по небу всклоченные ветром облака. Степное весеннее солнце торопило жаркое лето, заставляя людей быстрее снимать зимнюю одежду, а весна детскими голосами распевала: «Зима-лето, попугай, наше лето не пугай!».

Вера скучала по быстро тающим сугробам, по веселому журчанию ручейков, по терпкому запаху весенних цветов. Ей было жаль, что первая травинка в Калининграде тут же терялась в зелени вечнозеленых газонов и кустарников, так что ее появление оставалось незамеченным событием, и никого не шокировала первая распустившаяся почка на березе.

Но, может быть, Вера состарилась, и ее душа не хотела воодушевляться сезонными переменами погоде? Даже подснежники и тюльпаны в Калининграде казались ей прекрасными творениями искусных художников, а не чудом оживающей природы. Не было в весне по-калининградски той весенней лирики, которую Вера раньше слышала в каждом апрельском дне, когда ей хотелось быть «дежурной по апрелю». В этом городе не мог родиться Булат Окуджава!

Но, что ни говори, а весна есть весна. Прежде всего, она определяется хорошим настроением, оптимистическими планами и изменениями в одежде.

Когда солнце не пряталось за тучи, оно радостно улыбалось людям, такие теплые дни Вера ценила больше всего. Она выходила на работу без зонта, чтобы насладиться солнечным светом. Ее туфельки на каблучках не утопали в пыльных ямах деревенских дорог, они отбивали прогулочный ритм довольной собой женщины. Теплый ветер раздувал пологи кофточки, не застегнутой на пуговицы, и легонько теребил подол удлиненной юбки, доставшейся ей в наследство от жены брата. Как там не крути, а красиво жить человеку не запретишь, особенно, если он сбежал из деревни в город.

Чтобы истинно оценить преимущества городской жизни, надо лет пять пожить в деревне, в срубленной избе, в общении с буренкой, как кормилицей семьи. Тогда будет понятно, как приятно начинать день с посещения благоустроенного туалета, легкого завтрака в виде ломтика нарезного батона с тонким кружочком колбаски поверх маслица, а потом по асфальтовым дорожкам торопиться на работу, постукивая каблучками, а вечером принять тёплую ванну с ароматическим шампунем и до сна просидеть в кресле перед телевизором, который не отключается во время непогоды, и не рябит, потому что покосилась антенна на крыше.

Уже через месяц городской жизни Вера стала замечать, что ее тело неудержимо стало терять силу и гибкость, оно набирало вес и ужасно противилось всякой физической нагрузке. Потом, куда-то пропало удовлетворение жизнью, а с ним и то умиротворенное состояние души, когда все дела по хозяйству управлены, когда протопленные печи давали тепло, и вода на завтрашний день стояла в ведрах у крыльца.

Зато, какая в деревне может быть апатия? Это городских людей постоянно одолевает лень, а у сельчан весь день расписан, только успевай крутиться.

Человеку всегда хорошо там, где его нет.

Даже долгожданные субботние дни в городе теряли свою прелесть, они становились банальными выходными днями, когда не знаешь, что делать и куда пойти.

Но роптать на городскую скуку, женщина не собиралась, как и мечтать о возвращении в деревню! В свободное время она стала заниматься гимнастикой, интенсивно штудировать новую книгу американской писательницы Луизы Хей, в которой давались советы по прогнозированию позитивного будущего. Эти занятия женщина совмещала с молитвами, которые становились обязательными ритуалами по утрам и вечерам.

С первых дней работы в Гурьевске Вера взяла себе за правило, которое гласило: хорошо работать, это совсем не означает рваться в передовики. Она уже не стремилась к всеобщему уважению, в коллективных заговорах не участвовала, спокойно выполняла приказы начальства, стремясь быть самым среднестатистическим врачом.

Созданный ею образ скромно участкового врача, почему-то действовал на людей гипнотически, и к ней потянулись люди для душевных бесед.

Как-то раз, к Вере в кабинет зашла заведующая поликлиникой, Елена Михайловна, очень красивая брюнетка, похожая на пиковую даму, но зашла она не для деловых разговоров.