Вера и рыцарь ее сердца. Книга шестая. Любовь нечаянно нагрянет

По землям Ревеле проходил канал, несущий свои воды в северное море. По каналу неспешно плыли пароходики, подчеркивая улаженный быт ревельчан.

В окрестностях Ревеле на холмистых пастбищах чинно прогуливалась упитанная скотина, поля колосились созревающим урожаем зерновых культур. Случайному путнику могло показаться, что он попал в царство плодородия и благоденствия, если бы не вездесущие велосипедисты, которые нарушали умиротворение летнего дня, курсируя между крестьянскими хозяйствами, туда – сюда. Велосипедисты делились на две группы: одни наслаждаясь привольностью здешних мест, а другие гонялись друг за другом, многие из которых были пенсионного возраста, они вели себя агрессивно, словно на велосипеде пытались догнать свою утерянную молодость.

Деревня Фландегем расположилась в 6 километрах от административного центра Ревеле. Железная дорога разделяла деревню на две части. Не так давно, железнодорожные пути были переложены на высокую насыпь, чтобы грохот проезжающих через деревню поездов меньше беспокоил жильцов первых этажей, хотя большинство домов в деревни, имели вторые этажи, где обычно располагались спальные комнаты.

Дом господина Арсеена Лаере стоял на улице, прилегающей к железнодорожной насыпи, и на втором этаже находились две спальни, Одна спальная комната с окном, выходящим на железную дорогу, предназначалась для гостей, а окно хозяйской спальни выходило на противоположную сторону, в сад.

На первом этаже располагался просторный зал, у окна перед телевизором разместились два мягких дивана и кресло, обтянутые белой кожей. Гостиная переходила в столовую, где стоял длинный стол на восемь персон, а за небольшой стойкой находился кухонный закуток. К залу примыкала просторная застекленная веранда, имевшая два выхода. Один выход вел в рабочее помещение, где стояла вся современная бытовая техника, а другой – в сад, где росли высокие кусты китайской розы. В сад у самой изгороди стоял гараж, в котором хранились велосипеды и автомобильная тележка без автомобиля.

Любовь к своему дому переполняло сердце господина Арсеен Лаере, сына богатого землевладельца. Три года назад он купил этот дом, в котором мечтал жить до скончания века.

В тот первый теплый летний день в доме Арсеена уже с утра громко звучало радио, но рыдания мужчины не мог заглушить даже тяжелый рок. Утренний телефонный разговор с некой русской Верой оборвался на полуслове, а с ним и его последняя надежда, жить в своем доме.

Но почему судьба была к нему так жестока? Ведь он не убийца, не грабитель, он был добрым работящим парнем, всю жизнь упорно стремился к своей независимости, сначала от отца, потом от жены, а на свободе Арсеен стал инвалидом.

Тот, кто знает, какого быть нелюбимым сыном, скупого и злого, крестьянина, владеющего обширными фамильными угодьями, тот бы его понял.

Не дети нужны были отцу Арсеена, а дешевые работники, с которых можно было безнаказанно драть шкуру, чтобы работали, как следует. Бездельники и нахлебники в семье были не нужны. Вечно недовольная жизнью мать не могла любить тех, кого она рожала в угоду мужу, считавшему побои проявлением его мужской любви.

Арсеен с детства не знал той материнской любви, которую показывали в кинофильмах. Из всех сыновей только один, первенец, Даниил, смог порадовать родителей сообразительностью в делах, хорошей учебой и здоровьем, а остальные мальчики в семье получились никудышным «приплодом»: один – уродец, второй – немой, а Арсеен хоть и уродился сильным и румяным, но воровал и плохо учился.

Семья Арсеена жила в старом родовом поместье, которое в тишине полей скромно и мирно отмечало свои столетия. Стены этого крестьянского дома были крепки, крыша обновлялась каждое десятилетие, снаружи дом, из года в год, красился толченым мелом. Внутреннее убранство дома было скудным. Каждая вещь имела свое законное место и использовалась в хозяйстве. Свет проникал внутрь комнат через маленькие, чисто вымытые, окошечки. Никаких украшений в доме не было, и ничто не радовало глаз хозяев или их гостей, хотя гости были большой редкостью в этом крестьянским хозяйстве. Навещал семью только почтальон, да и то только по служебному долгу.

С высоты птичьего полета этот убеленный стариной деревенский дом выглядел одиноким прибежищем для сбежавших от наказания преступников. К дому вела грунтовая дорога. Против парадного входа был выстроен высокий деревянный амбар, и рядом с ним примостились другие рабочие постройки, где хранилась сельскохозяйственная техника, от прадедовской сохи до трактора времен второй мировой войны. Широкий двор был всегда чисто выметен и пуст.

Привычные для Фландрии цветочные клумбы были бы здесь даже неуместны. С одной стороны, от усадьбы одиноко умирало, затерявшееся между лугами, неглубокое озеро, которое обживали многочисленные птичьи стаи, а с другой стороны усадьбу окружал лес, посаженный хозяином этой земли.

Для детей, с обратной стороны дома, были устроены спальни, похожие на темные чуланы, где жили обычно по двое. Маленькая Мартин жила со своей старшей сестрой Кларой, красивый Даниил жил с немым Марком, а высокий и худощавый Арсеен с Яном, тело которого было похоже на скрученные между собой корни векового дуба. Двигался Ян с трудом, руки и ноги не подчинялись его воле.

Однажды, глава семьи приобрел немощному Яну на базаре подержанную инвалидную коляску. Это был большой праздник для мальчика – инвалида. Арсеен с радостью принялся возить своего младшего братика по фамильным угодьям. Коляска громыхала на земляных дорогах, но братьям было хорошо вместе. Арсеен возил Яна на коляске в лес, на озеро рыбачить и в школу.

Обычно, после уроков Арсеен с братом останавливались у витрины магазины, где мальчиков манили конфетки в блестящих обвертках и маленькие изумительные брелочки, в виде машинок. Карманных денег ни у Арсеена, ни у его брата не было. Отец не баловал детей. Ему, родовому землевладельцу, даже в голову не приходило, чтобы на праздник купить своей детворе какую-нибудь игрушку.

Другие мальчишки и девчонки ели сласти, играли в игрушки, а Арсеен и его братья праздников не имели. Они все свободное от сна и еды время работали на подворье или в полях, за это родитель их сытно кормил, одевал и сулил хорошее будущее. Может быть, именно поэтому, Арсеен не мог устоять против магазинных искушений. Однажды, подумав, что если он незаметно возьмет пару конфеток с прилавка, то это не вмениться ему в большой грех, о котором так строго предупреждал детей в классе мягкотелый учитель богословия.

Владельцы магазина на это воровство Арсеена смотрели сквозь пальцы, потому что им было жаль этих несчастных сыновей известного в округе злодея, их родителя, богатого землевладельца. Воровать сладости быстро вошло в привычку Арсеена, и его жизнь стала на толику радостней.

В семье Арсеена и Яна о боге говорить не любили, потому что их отец был убежден, что крестьянин живет одним днем и надеется только на свои руки и на смекалку.

Иногда, Яну приходилось сидеть в своей коляске долгие летние дни, когда братья с отцом трудились на поле. Обычно инвалидную коляску Яна ставили где-нибудь в тени деревьев, чтобы легкие порывы ветра отгоняли от мальчика назойливых насекомых, которые сильно его донимали. Зато, когда наступал вечер и работа завершалась, для Яна наступали минуты настоящего счастья. Арсеен, его любимый брат, взмокший от крестьянских работ, вновь прикреплял коляску к своему велосипеду и увозил Яна домой, придумывая по дороги различные приключения.

Особенно веселили Яна велосипедные гонки. В инвалидной коляске, прикрученной к велосипеду Арсеена, сидел он, крепко привязанный скрученными простынями к спинке этой коляски.

У Арсеена был опыт в таких заездах. Обычно он стартовал первым и с веселым гиканьем сразу же выезжал на середину узкой земляной дороги, а потом начинал ездить зигзагами, тем самым мешая своим братьям его обогнать. Порой коляска не катилась, а летала сзади его велосипеда, и счастливый Ян смеялся своим странным смехом от удовольствия быть победителем. Из всей семьи Лаере только Арсеен умел понимать отрывистую речь Яна, и любил он своего братика таким, каким тот родился.