Вера и рыцарь ее сердца. Книга вторая. Блажен кто смолоду был молод

Быстро пролетели два года со дня первой встречи Веры и Ларисы. Девочки дружили, и, казалось, ничего не могло помешать их трогательной девичьей дружбе, как вдруг, Лариса перестала разговаривать с Верой, и после школы отправилась домой одна. И на другой день она тоже не захотела замечать Веру, и весь день они, сидя за одной партой, не сказали другу ни слова.

– Почему Лариса, вдруг переменилась ко мне? … Если Лариса, такая красивая и такая чистая девочка, отказалась от дружбы со мной, значит меня точно прокляла цыганка, – решила Вера на последнем уроке.

Она припомнила цыганку, которой не дала десять копеек, потому что опаздывала в школу, да, и желания отдавать деньги, на которые можно купить в столовой стакан березового сока, у нее не было. Рассерженная цыганка жгучим взглядом обожгла девочку и что-то злобное крикнула ей во след, но только теперь девочка поверила в силу этого проклятья. Опять она осталась одна, и опять по дороге домой тяжелые мысли одолевали ее.

– Я проклята. Цыганка увидела проницательным взглядом ясновидящей, что со мной что-то неладное происходит. Я поддалась тому недостойному чувству, которое не имеют хорошие девочки. О, горе мне, горе мне!

В то время в руки Веры попали книги Мопассана, где простыми словами описывались постыдные отношения между мужчиной и женщиной. Девочка очень стыдилась внезапного жара внизу живота, когда читала рассказы про любовь взрослых людей, от этого жара сохло во рту, а тело сводило непонятная сладкая судорога, которая оставляла после себя противное чувство вины. Впрочем, об этом Вера никому не говорила, потому что с такими нехорошими мыслями и чувствами она должна была справиться сама. Откуда же цыганка про это тайное узнала?

И на следующий день поведение Ларисы не изменилось. Бывшая подруга вела себя так, будто Вера вообще не существовала на свете, и это было мучительно сознавать. После занятий Вера догнала спешившую домой Ларису и забежала вперед, встав у нее на пути.

– Я тебя обидела? – спросила она подругу.

Лариса помотала головой и, обойдя девочку стороной, ускорила свой шаг в направлении дома. Вера не побежала вслед за ней. Зачем бегать, если нет больше дружбы между ними! Но обида не дала ей проститься с подругой молча, и она догнала Ларису.

– Почему ты так жестока со мной? Я не смогу отплатить тебе за доброту, за доброту твоих родителей. Скажи мне только причину, почему ты сейчас меня избегаешь? Я ведь не дура, я все пойму. Я сумею перенести самую горькую правду. От того, что я не знаю, что произошло между нами, я очень страдаю. Ты от меня бежишь, как будто я больна проказой. Но на моей шее не весит колокольчик прокаженных! Ты скажи мне, но скажи только правду, чтобы мне тебя забыть! Я забуду тебя и твой дом! Я…

Внезапно Лариса остановилась, и обернулась к еще говорившей Вере, стоявшей посредине лужи. В городе только что прошел обильный послеполуденный дождь.

– Вера, не ходи за мной. Моя мама сказала, что ты нехорошая девочка. Твоя мама сказала моей маме, что ты была в нехорошей связи с нехорошими мальчишками, и поэтому тебя насильно перевели в другую школу. Ты пришла к наш в класс, чтобы исправиться, и ты мне ничего не рассказывала об этом! Это нечестно. Я думаю, что… что … – Лариса запнулась, потому что заметила что-то странное в облике Веры.

Лицо ее бывшей подруги исказилось горем, потом девочку стало колотить, как при высокой температуре, и она стала медленно проседать в коленях. Сидя на корточках у дороги, Вера закрыла лицо ладонями и беззвучные рыдания сотрясали ее опущенные плечи. Теперь смерть становилась для нее единственным утешением в жизни.

– О, остановись мое дыхание, остановись навеки, – про себя взмолилось она.

Но, оказалось, что смерть глуха к зовущим ее. В могилах умерших нет прошлого, как нет и будущего, там нет боли, как и нет радости, там Веру не ждали.

– Наверное, чтобы умереть, нужно выстоять очередь, как в Барнауле за маслом.

Эта печальная истина не утешала несчастную девочку. Горькие мысли, ядовитыми стрелами, пронзали ее сознание и пронзали насквозь. Вера погибала от этих пагубных мыслей, ведь, если нет на нее смерти, то как жить ей дальше?

– Если мама рассказывает всем обо мне, как об испорченной девочке, значит она сама продолжает думать обо мне плохо! Мама делает вид, что забыла ту жуткую ночь, и она до сих пор уверена в своей правоте. Нет на всем белом свете такой силы, чтобы убедить маму в обратном, так и незачем мне переубеждать Ларису в том, что я не виновата. Я обречена на бесчестие! … Может быть, мама мстит мне за то, что Саша ее ненавидит? … Да, мама мстит мне, думая, что из-за меня брат уходит из дома. … Она всю жизнь решила держать меня в страхе, как собаку на поводке. … И вот, теперь от меня отвернулась очень хорошая девочка, моя единственная подруга.

Эта последняя мысль была мучительна, и Вера, сидя на корточках у обочины тротуара, залилась слезами. Проклятие цыганки жило в ее жизни, еще до встречи с цыганкой, и оно, как тень, преследовало Веру. Опять, как когда-то, сердце девочки страдало от отвращения к себе самой, и горе кувалдой било в виски. Все ее робкие попытки радоваться, беспечно, по-детски, как радовались другие девочки и мальчики, приносили ей только горе.

– Я не буду больше ходить в школу.

Как только это решение пришло в голову к Вере, случилось непредвиденное…

Прошло три дня, после того, как Ларисе открылась Верина ужасная тайна, но только сейчас, когда Лариса стояла над плачущей девочкой, ей стало страшно от того, что пришло время осудить подругу, которую она так полюбила.

Совсем недавно, в конце марта, счастливая Вера подарила Ларисе на День рождения завернутую в газету книжку про девочку-разведчицу. За праздничным столом подруги сидели вместе. Вера нахваливала каждое блюдо, приготовленное по китайским рецептам, и своим здоровым аппетитом радовала Ларисину бабушку. Потом девочки оставили гостей, сидеть за столом и вести взрослые разговоры, а сами отправились гулять по улице. Они, как малыши, радовались весеннему теплу и плаванью проворных корабликов, которые пускал Коленька по ручейкам. К вечеру детей позвали на чай с именинным тортом. Эти Ларисины именины были всем именинам именины!

В тот день, Вере разрешили ночевать в доме у подруги. Всю ночь девочки прошептались, делясь самими сокровенным, что лежало на их сердцах, а утром проснулись от звонкого пения птиц. Тогда, было все так хорошо!

Это было в марте, а в конце апреля, Лариса растерялась, когда мама по секрету рассказала ей, что произошло с ее подругой много лет назад, Лариса растерялась. Они с Верой дружили уже столько лет, знали все друг о друге, и вдруг, такая страшная новость!

– Пусть лучше гром грянет среди ясного неба, чем я поверю в то, что Вера – испорченная мальчиками девочка! – категорически заявила Лариса, но ее мама только покачала в ответ головой. Потом ночью девочка долго не спала, она отчаянно не хотела признавать новость о подруге, как правдивую, но, как эта новость может быть наговором, если она исходила от Вериной мамы. К рассвету в ее сердце прокрались сомнения в невиновности Веры. Вопрос «а что, если …» выводил Ларису из душевного равновесия не только по ночам, но и днем, когда рядом с ней сидела ничего неподозревающая подружка.