Вера в ближнего

В общем, после повышения Удачи до ста сорока Читер кое-что сделал.

Принял жемчужину. Красную жемчужину. Единственную, которую сумел купить в Радуге. Мог бы и больше найти, но не было времени, возможностей и желания светить большими деньгами.

Он так сильно стремился покинуть последний на его пути проходной регион как можно тише, что всеми силами пытался не спровоцировать новые неприятности.

Уже имеющихся вполне достаточно.

Ладно, и одна жемчужина — это немало. Тем более красная по эффективности раза в два сильнее чёрной. Потому и стоит гораздо дороже.

Вот и проверит, так ли она хороша.

И так ли бесполезна Удача в этом вопросе, если поднялась до столь запредельных высот.

Вроде бы всё раскидал. Осталось последнее.

То самое умение из предложенного списка, с выбором которого он так и не определился.

Надо поговорить с Мартом. А может и не только с Мартом. Изыскания среди книг так и не убедили Читера, что следует выбирать именно то, что напрашивается. Ведь меж никудышных вариантов хватало полезных.

Но выбрать надо только одно.

Пожалуй, Марта надо было напрячь раньше. Зря Читер столько колебался. Сейчас, на рывке, возможности поговорить тет-а-тет, скорее всего, не будет.

Ничего страшного, он подождёт.

Глава 12 Жизнь девятая. Фокусы с тормозами

Бывалые моряки говорят, что как корабль назовёшь, так он и поплывёт.

Хотя у них, вроде как, принято говорить не «плывёт», а «ходит». Хотя откуда это Читеру известно, — сам не знает. Просто готовая информация возникла в голове. Так не только у него, так у всех игроков мозги работают. Система блокирует память очень избирательно и странно. Человек не способен вспомнить ни единого эпизода из своей жизни, но при этом до мелочей расскажет содержание малоизвестного фильма. Но спроси, при каких обстоятельствах просмотрел эту картину, — не ответит.

Ещё говорят, что если начал падать с первых шагов, поход вряд ли выдастся удачным.

Головная машина, та самая, с зениткой, от прежних владельцев сохранила большинство деталей, включая цифровую раскраску и надпись на бронированном бампере: «Беда». Что-то это Читеру напоминало, с чем-то ассоциировалось, только, как ни старался, вспомнить не получалось. Что-то детское, яркое и забавное. Похоже, это знание из прежней жизни, а, значит, Система ограничила доступ к подробностям.

Но подсознание и здравый смысл в унисон кричали, что это не слишком удачное название для самого серьёзного транспорта отряда. И почему-то раз за разом напоминало, что название корабля — это очень важно. Да и без подсказок понятно, что слово «беда» здесь не к месту. С учётом поголовной суеверности игроков, сложно представить, у кого не дрогнула рука вывести по металлу столь несчастливую надпись.

Нет, Читер не суеверный, его не название напрягает, а состав отряда. Лидер, как это у него принято, неспособен на вопрос «который час» ответить без пары-тройки попыток вовсе избежать ответа, или завести спрашивающего не в ту степь. История с честно разделенной победой над неназываемым более откровенным его не сделала.

То есть, Читер, как и при первом рывке, понятия не имел, куда именно они движутся и как, собственно, собираются преодолевать границу. Лишь в одном можно не сомневаться — это будет непросто. Самая натоптанная торговая тропа, по которой могут провести почти с гарантией, располагается гораздо северней. Вроде как, есть и поближе возможность перейти без чрезмерных сложностей, но возможность эта какая-то мутно-сложная, открывающаяся на считанные дни раз в месяц, а то и реже. И отряд в это окно не попадает. Разве что подождать пару недель. Но торчать в регионе, превратившемся в бурлящий котёл — сомнительная затея сама по себе.

А с учётом того, что здесь у Читера хватает серьёзных врагов, сомнительность её возрастает на порядки.

Да и без сложностей с тропами понятно, что беззаботности впереди не будет. Март, похоже, принципиальный противник облегчения жизни. Каждую новую границу старается пройти так, чтобы выжать из неё максимум бонусов. Для прокачанного игрока — перспективная тактика.

Но опасная и нервирующая для того, кому надо всего лишь оказаться на другой стороне, без лишних наград и трофеев.

Лидер ладно — зло привычное. Его вряд ли исправишь. Март есть Март, что с него взять… кроме пива.

А вот остальные.

Читер уверен лишь в двоих: в Клоуне и в Толстом. И частично в Дворнике. Почему частично? Да потому что кваз такой же мутный тип, как и Март. Только с Мартом многое в последнее время прояснилось, а вот с этой глыбой ходячей — нет.

Что-то с ним не так. Да, нельзя не признать, что боец он прекрасный. Мало кто с голыми руками способен выйти против пары бронетранспортёров и разделаться с обоими. Да и во всех прочих напряжённых ситуациях он показывал себя идеальным бойцом.

Но ни один головорез не стоит белой жемчужины. Этот трофей, конечно, и рядом не лежит с золотой, но он тоже выдающийся до такой степени, что, даже имея за душой огромные деньги, достать его непросто.

А Март запросто достал.

И так же запросто расстался с ним, отдав квазу.

Вот это Читера в Дворнике и напрягало. Слишком настойчиво намекало на возможный подвох.

А подвохи никто не любит.

Но все прочие участники похода напрягали на порядок больше. А некоторые на много порядков больше. Даже Кнопка, с которой Читер относительно благополучно пережил первый рывок, дважды возвратившись в ряды отряда с её помощью, не казалась сейчас настолько же полезной, как тогда.

А что ещё можно сказать о девушке, которую Толстый притащил на себе, будто рюкзак. Оказывается, у этой тихони и правда нервный срыв. Причём срыв конкретный и опасно затянувшийся. И боролась она с ним сомнительными методами. А именно: засела в какой-то дыре, и то напивалась до чёртиков, то резала себе вены, едва не доходя до смерти, то жменями глотала сильнейшие антидепрессанты, где одна таблетка способна лошадь в овощ превратить.

А иногда принимала и вещества похуже.

Толстый всё последнее время проторчал при Кнопке, пытаясь вернуть её к нормальной жизни. Даже нашёл ей психолога, который профессионально поработал пару сеансов. Содрал за это немало и уверенно заявил, что месяц-другой терапии, и всё наладится.

Месяца-другого в распоряжении Толстого не было. И потому он спровоцировал Кнопку на совместную пьянку. Накачал её до зелёных чёртиков, да и сам набрался до такой степени, что едва сумел дотащить её до грузовика, куда закинул, будто мешок с картошкой.

А потом завалился рядом с присткой и растянул губы в расслабленной улыбке человека, качественно выполнившего свою работу.

Но какие бы проблемы ни наблюдались у Кнопки, с ней Читер уже не один фунт лиха выхлебал. Она свой человек, пусть и слегка вышедший из доверия.

Орех, Домовой, Соска и Гангрена — не свои. С ними, разумеется, отряд резко прибавляет в численности. Было бы как-то чересчур роскошно ехать вшестером на трёх машинах. Даже вопросы возникали, как именно управляться с таким количеством транспорта. Рук на всё не хватало. При таких раскладах впору радоваться любому лишнему человеку. Однако к качеству пополнения возникали всё новые и новые вопросы.

Орех — сапёр. Именно в этом качестве его взяли в отряд. И к нему, как к сапёру, есть вопросы на тему профпригодности. Он не похож на гения взрывного дела, зато очень похож на пустого балабола, который вряд ли знает, как пользоваться ручной гранатой.