Вереск и бархат

Темнота поглотила их. И только угасающий в очаге огонь отбрасывал мерцающие блики на дальнюю стену.

– Ложись рядом со мной.

Ее облегчение улетучилось и девушка с тревогой взглянула на мужчину. Темнота скрывала черты его лица, еще раз напоминая ей о том, что он был незнакомцем, случайно оказавшимся рядом с ней в соблазнительном уединении ночи.

Пруденс теребила в руках край нижней юбки.

– Спасибо. Я не очень устала.

– И ты не очень хорошая лгунья. – Его рука обхватила ее тонкое запястье. – Если я обижу тебя, можешь пнуть меня по сломанной лодыжке. Сейчас я относительно безвреден и безобиден.

Но Пруденс засомневалась бы в его безобидности, даже если бы у него были сломаны обе ноги. Ни один мужчина с таким чувственным ртом не мог быть безобидным.

– Я не причиню тебе боли, – сказал он. – Пожалуйста.

Именно это «пожалуйста» возымело свое действие. Как она могла устоять перед такими учтивыми манерами разбойника с большой дороги? После секундных колебаний она вытянулась рядом с ним, боясь шелохнуться. Мужчина просунул руку ей под плечи в небрежном объятии, и голова девушки устроилась на его плече намного уютнее, чем она могла себе представить.

Дождь тихо барабанил по соломенной крыше.

– Разве у тебя нет семьи, которая бы беспокоилась о тебе? – поинтересовался он. – Ведь они, верно, будут сходить с ума, если ты не вернешься на ночь?

– Предполагается, что я должна сказать: «Да». Не так ли? Чтобы вы хорошенько подумали, прежде чем придушить меня, опасаясь возможного визита сюда обеспокоенных родственников.

Себастьян усмехнулся.

– Возможно, ты не такая уж плохая лгунья, в конце концов. До тебя когда-нибудь доходили слухи о том, что я душил женщин?

Пруденс на мгновение задумалась.

– Нет. Но подруга моей тети, мисс Девони Блейк, утверждает, что вы изнасиловали ее прошлым летом. Это было притчей во языцех на всех пикниках и балах в течение нескольких месяцев. Она довольно очаровательно падала в обморок каждый раз, когда рассказывала эту ужасную историю.

– Что, я уверен, она делала с удовольствием, – сказал он резко, – красочно описывая мельчайшие подробности. Что ты думаешь об этой мисс Блейк?

Пруденс спрятала лицо на его плече.

– У нее нет ни одной извилины в ее глупой белокурой головке. Скорее, это она изнасиловала вас.

– Значит, только безмозглая дура могла позариться на меня? – удивленно спросил Себастьян. Кончики его пальцев дразнящими движениями касались ее руки. – Скажи мне, твоя тетя будет беспокоиться о тебе?

– Тетя была на вечеринке, когда я вышла из дома. Возможно, она подумает, что я улизнула на тайное свидание.

Себастьяну эта мысль не показалась забавной. Его рука, обнимающая девушку за плечи, напряглась.

– Это так?

– Ага, а то как же. – Она снова передразнила его говор с неправдоподобной точностью. – Чтобы встретиться с самым милым пареньком от Лондона до Эдинбурга.

Лодыжка Себастьяна снова стала подергиваться от боли.

– Твоим возлюбленным? – тихо спросил он.

– Нет же, глупенький, моим Себастьяном.

Услышав свое имя, произнесенное хозяйкой с таким обожанием, котенок поднял голову и сонно замурлыкал. Воспользовавшись тем, что на краткий миг внимание девушки отвлек серый комочек, Себастьян пододвинулся ближе к Пруденс, чувствуя, как поднялось настроение от ее слов. Котенок оставил изгиб его локтя и, пройдя по животу девушки, взобрался ей на грудь.

– Изменник, – буркнул Себастьян.

Он протянул руку, чтобы погладить животное, и его пальцы отыскали шелковистый мех одновременно с пальцами Пруденс. Кончики их пальцев соприкоснулись, и девушка, задыхаясь, засмеялась.

– Утро казалось таким обычным, когда я проснулась, – сказала она. – Я приняла ванну, уложила волосы, съела чернослив с кремом. Если бы мне кто-нибудь сказал, что ночью со мной произойдет такое необычное приключение – я имею в виду то обстоятельство, что сейчас лежу в объятиях разбойника с большой дороги, – я бы подумала, что этот человек лишился рассудка.

Себастьян вытянул руку из-под нее и приподнялся на локте.

– А если бы кто-нибудь еще сказал тебе, что этот разбойник будет целовать тебя?

Она сглотнула.

– Я бы сочла его сумасшедшим, помешанным, душевнобольным.

Ее голос затих, когда мужчина прижал ее руку к губам, дразня языком нежную кожу. Его голова склонилась над ней, закрывая слабый очаг света. Девушка затрепетала от неведомого ранее ощущения, жаркой волной стремительно охватившего все тело. Он нежно припал губами к ее губам, глубоко проникая языком в рот, нежно обследуя его, возбуждая своими медленными и завораживающими движениями.

Губы мужчины были именно такими, какими Пруденс и представляла их себе: нежными, жадными и требовательными.

– Восхитительно, – пробормотал он, осыпая легкими, быстрыми поцелуями ее полную нижнюю губу и уголки рта.

Никто и никогда прежде не называл ее восхитительной. Пруденс почувствовала, что сейчас может лишиться чувств, но тогда мужчина продолжит целовать ее. Или, хуже того, он может остановиться. Она постаралась скрыть свое разочарование, когда он сделал именно это.

Теплые губы мягко коснулись ее век.

– Закрой глаза.

Его рука обхватила подбородок девушки, большой палец скользнул по нижней губе.

– И открой рот.

– Я, я не знаю, – нервно проговорила Пруденс, – говорил ли вам кто-нибудь об этом прежде, но у вас есть склонность всеми командовать. Этот недостаток характера может быть исправлен, если…

Прежде чем она успела договорить, Себастьян наклонился и мягко поймал ее нижнюю губу зубами. Тихий вскрик был заглушен ловким вторжением его языка. Рука сжала ее подбородок, удерживая рот девушки открытым до тех пор, пока у нее не осталось ни сил, ни желания сопротивляться. Затем его пальцы скользнули вокруг шеи к затылку в нежнейшей ласке. Язык Себастьяна тщательно исследовал ее губы и погрузился глубже.

Пруденс почувствовала на себе тяжесть его разгоряченного тела. Ей бы следовало отстраниться. Порядочные женщины так не целуются. Но почему-то то, как этот мужчина захватил и ласкал ее рот, было не отталкивающим, а пленительным. Она робко ответила на призывные движения его языка.

Разбойник застонал, словно от мучительной боли, запутавшись в ее волосах своими сильными пальцами.

Пруденс отпрянула назад, внезапно вспомнив о его сломанной лодыжке.

– Я делаю вам больно?

– Ага, девочка. Ты убиваешь меня, и мне это нравится.