Веретено

– Так выходит, внутренняя этика как раз тоталитарна.

– Тоталитарна системность, которая может быть всерьез признана присущей только одному виду точек отсчета этики в обществе - человеку, его личности и, если хочешь, организму. Ведь не допустишь же ты индивидуальность руки, ослабление тоталитаризма в личности - это шизофрения. Другое дело, первоначальный смысл тоталитаризма - общественный. Централизованное единство общества - появление какого-то надличностного системного признака - может рассматриваться внутренней этикой лишь как абстракция, отвлеченная от реальности принципиально, то есть с ней несовместимая. Любое стремление к единству вне эгоистичности - субъективно несправедливо и провально объективно. Единство группы может иметь своей основой и носителем только каждую личность, истинное единство группы может быть представлено только каждым ее членом, группа существует только в уме отдельного ее члена и, являясь частью его идеала, формирует системный признак общества. Выделение управляющей подсистемы общества - дань разделению труда - не появление системного признака, а уже само проявление идеологической совместимости.

Несмотря на то, что какие-то отдельные правила внешней этики заслуживают сочувствия, они абсолютно бесперспективны как естественные, не насильственные, потому что рассчитаны на неосуществимое глубокое объединение нашего вида при сохранении данной нам свыше - естественно - собственной структуры. Внешняя этика в своем стремлении унификации душ не придает значения тому, что к добру можно идти через зло, что высвобождая энергию, ею можно обжечь окружающих. И ортодоксы видят только это зло и не видят добра. Не хотят его видеть, поэтому и не видят причины зла. И не видят, что есть зло. Зло - увеличение энергии. А источник этой энергии не метафизическая дьявольская сила. Источник рядом. Источник - тот, кто пришел к добру, не замечая окружающих. Но пришел именно к добру.

– Даже если он пришел к добру за счет окружающих.

– Он пришел к добру.

– Даже если он видит удовольствие, творя зло в окружающих.

– Он идет к добру. Со стороны к этому можно относиться негативно, но внутри него зла нет. Стремление к равновесию абсолютно.

– Даже если он сатанист, верит в метафизическое зло и ему поклоняется.

– Он идет к своему идеологическому равновесию, к освобождению от энергии, к своему очень специфическому добру сумасшествия.

Даже саморазрушение системы имеет движущей силой высвобождение энергии в ее частях, разрушающей связи между ними. Движущая сила - равновесие внутри этих частей, которого они не могли достигнуть в первоначальном объединении. Целью всегда является только внутреннее равновесие, но не внутреннее разрушение. Разрушение нестабильного целого - разрушение внешнее, сопутствующее добру элементов. Саморазрушение нестабильного целого - это разрушение уже не существующего целого.

Стремление к равновесию абсолютно. Никто не идет к злу. Все идут к добру, толкая друг друга локтями. Объединяясь к общей идеологии, они могут толкаться меньше. И могут толкать несовместимую идеологию, которая идет к добру своим путем.

Признание этого индивидуального стремления во внутренней этике применительно к обществу - это принятие в качестве объекта этики не группы, а человека и признание невозможности естественного объединения при идеологической несовместимости людей. Это могло бы показаться банальным, потому что является логически простым, но только не в сравнении с внешней этикой, в которой банальными словами заменена логика. На самом деле принцип индивидуального развития не кажется человеку чем-то привычным, то есть забытым - каждый не устает поражаться, что он является центром мира. Именно поэтому принцип индивидуального развития наиболее удобная для внутренней этики - понятная для человека - формулировка определяющей роли самого наличия энергии в нашем мире, энергетического подхода в этике.

Этот принцип позволяет подойти к определению условия и причины зла. Индивидуальность характеризуется не только самим наличием энтропии, но и сохранением ее определенной меры, обусловленным несовместимостью целей. Область определения несовместимости в абсолютной этике выходит за рамки идеологии - распространяется на само стремление к равновесию, то есть на системы всех уровней. Несовместимость - это условие зла, а при взаимодействии антагонистичных систем - и его причина. Это взаимодействие в отношении выбранной точки может носить не только внешний, но и внутренний характер. Внешняя причина зла проявляется в трудностях изоляции от несовместимого окружения, внутренняя причина - обмен энергией между несовместимыми элементами, выделяемой при их стремлении к собственному равновесию. Обмен энергией, а не ее взаимное сокращение, удаление от связи, а не ее образование и есть сущность проявления несовместимости - зло.

Но зло - всегда лишь сопутствующий процесс не только с точки зрения одной - активной - стороны, но и по своей роли в мире, то есть статистически, бессубъектно, - между добром и злом нет статистического баланса, в индивидуальном развитии лишь одно стремление - к добру, к образованию новых внутренних связей, к освобождению от энергии. Это определено богом - принципом наименьшей энергии. Компенсация такого энергетического дисбаланса - только в удалении от взаимного обмена выделяемой энергией между очагами прогресса - в расширении нашего мира. Зло - сопутствующий процесс добра, следствие запаздывания удаления от обмена энергией - разности скорости обмена и скорости изоляции. Выделяемая при образовании связей энергия лишь частично возвращается в разрыв связей. Добро как будто спотыкается о плотность своих выделений, о трудности их прохождения к границам обитания. Зло имеет только пассивную среду - окружение прогрессирующей системы - очага, выделяющего энергию, наиболее активного в стремлении к равновесию. Причина зла только в неравномерности движения к добру. Устранение этой неравномерности устранило бы и зло, и саму этику, привело бы к скорейшему движению к нулю. Но является ли это раем. Небытие не может быть целью сильного ума, он может хотеть невозможного - увидеть рождение нового бога, или избрать другой невозможный путь - бесконечное сохранение какой-то меры зла, отсрочить всеобщий конец - восстание против бога. Стремиться к воскрешению или к победе над смертью - вот желание невозможного.

Человек далек от понимания этого желания. Он часто стоит пассивной стороной в общем поступательном движении. Для него смерть прозаична - он вынужден принимать ее пассивно - задолго до всеобщей участи. Для него неактуален смысл сохранения зла в собственном окружении, райская смерть - не его проблема. А проблемой как раз и является неупорядоченность среды, ее огромный потенциал прогресса - потенциал выделения энергии, превышающей возможности его сопротивления - энергию его собственных связей. Кроме того, существуют и внутренние - видовые, генетические ограничения длительности индивидуальной жизни. Личность воюет на два фронта - против среды и против видового. При чем в отличие от вариаций борьбы со средой конфликт индивидуального и видового имеет сейчас своим выходом безоговорочную победу эволюционного предпочтения сохранности человеческого материала над сохранностью его конкретной персонификации.

Человек, не знаком с абсолютной этикой. Он временно лишен рационального понимания добра. Стремление к добру у него выражено лишь эволюционными, видовыми позывами и какой-то накопленной индивидуально конкретикой опыта. Добро для человека - это снижение энергии, создание внутренних связей, равновесие, обусловленное видовыми механизмами - потребностями. Без рационального понимания добро выражено опосредованно - главным образом через эволюционно оформленный механизм химической стимуляции, которая выводит управляющую систему из равновесия. Достижение собственного равновесия доминирующей подсистемы в этих случаях обусловлено достижением равновесия системы в целом. Но есть, конечно, исключения, связанные с дисфункциональной идеологией, выходящей из-под предусмотрений эволюции, когда равновесие доминирующей подсистемы противоречит равновесию низших уровней, как в случае неадекватного реальности рационального толкования механизма функционирования собственных низших уровней. Здесь абсолютная этика имеет объектом множество точек отсчета - конфликт.

Все потребности, не связанные с дисфункцией, вызваны видовым стимулированием, производны от видовых предустановленных механизмов достижения равновесия - инстинктов. Сугубо видовым проявлением в потребностях является инстинкт размножения. Роль видового в этом инстинкте не только в его появлении, но и в результативности, выполнение этого инстинкта не имеет отношение к сохранению индивидуального. Но само сохранение видового, как и его появление, возможно только на индивидуальном уровне, обеспечивается инстинктом самосохранения. Та эволюция, которую мы знаем, идет по принципу выживания видов - типов копирования информации, содержащей отражение какой-то случайной части реальности, допускающих аномалии в процессе этого копирования. Наш вариант эволюции предпочитает возобновление самого процесса копирования, а не сохранение отдельной копии. Изначальное, слепое предпочтение видового выживания перед индивидуальным обусловлено статистически низкой сопротивляемостью индивидуальных систем постоянной динамике среды. Требуемая для адаптации перестройка генотипа в уже сформированных сложных системах конфликтна и может дать положительный эффект в новообразованиях, то есть на стадии нового копирования. Кроме того, эволюционная адаптация не целенаправленна, лишь незначительная часть стихийных мутаций имеет адаптивную пользу. Поэтому более живучей оказалась линия эволюции выживания видов - высокая частота копирования и предустановленное ограничение продолжительности индивидуальной жизни. Преимущество такой линии на стихийном этапе эволюции с точки зрения сохранения информации и преемственности ее изменения - в дублировании ее содержания и положительных изменений, снижении риска ее потери при статистически неизбежных катастрофических для индивида аномалиях среды. Появление конфликта между индивидуальным и видовым обусловлена возможностью перехода на целенаправленный этап эволюции, основанный на способности индивида использовать данные о предыдущих состояниях. Преимущество целенаправленной эволюции - в высоком темпе, снижении зависимости от случайной динамики среды и подчинении этой динамики. Независимость от среды устраняет необходимость дублирования информации и предустановленности смерти, экспонента развития может иметь носителем конкретную систему - в этом суть конфликта индивидуального и видового - в борьбе за бессмертие. Идеал, формируемый личностью, несмотря на видовую обусловленность своего появления, приобретает признаки, фактически противоречащие видовому влиянию на личность - инстинктам. Социальная потребность, как движение к идеалу, может противоречить физиологическим, несмотря на то, что изначально являлась косвенным осуществлением инстинктов.

Социальная потребность - в подтверждении приближения к идеалу как цели развития личности. В наших условиях подавляющего преобладания влияния видового на личность основа идеала формируется обществом, окружением, которому новорожденный неизбежно подражает. Поскольку индивидуальное участие в формировании идеала ограничено коррекцией видовой основы, социальная потребность в основном выражена в уважении - подтверждении приближения к идеалу со стороны группы. Несмотря на то, что индивидуальное участие все-таки имеет место, самоуважение как собственная положительная оценка приближения к идеалу является лишь деформацией уважения - человек в своей голове неизбежно создаст общество, в котором ему приятно находиться, - никуда пока не деться даже от видового влияния на способ противодействия виду - индивидуальное борется с видовым, создавая оппонента обществу той же природы, что и само общество.

Конфликт Индивидуального и Видового - самый удивительный - конфликтуют стороны, казалось бы не имеющие точек взаимодействия по причине несопоставимости их природы. Единственное, что делает его возможным, - это единство их бытия. Правильнее сказать, единственная возможность бытия индивидуального и видового - это их единство, то есть сам человек. Только здесь он может поднять голову - как носитель удивительного, пусть и спонтанный.

Для индивида метод проб - эволюция - является расточительством времени, для вида дефицит - не время, а как раз его отсутствие, его прекращение; время как движение, то есть наличие энергии, является проблемой для самой энергии, ищущей свой ноль. Но для вида в этом конечно нет трагедии - пока существует энергия, то есть существует время, - есть время на решение этой проблемы. Тавтология для вида - тоже не проблема, как и сама основная проблема - не проблема, пока она не начала свой путь в индивидуальном. Множество расточительных проб натолкнулось на появление игрока и самого понятия расточительности, но, не став на этом этапе менее расточительной, эволюция обидела этим игрока. Вернее сказать, осознав себя расточительным, видовое невзлюбило себя индивидуально - раз уж мы договорились о единстве, то есть тавтологии. Такое тавтологическое единство, порочный круг взаимоопределения, несмотря на свою порочность, более устойчив, чем все добродетели. Собственно он и дает им онтологический повод.