Верхний Волчок I

«Волк!» – отозвалось в моей голове.

Я смотрела на него ошалевшими глазами, и немой вопрос так и не решился слететь с губ. Возможно, он наш агент-разведчик на стороне врага? По его лицу можно было прочесть, что вряд ли, к тому же иначе службы узнали бы о нахождении второго входа в Верхний Волчок гораздо раньше меня.

– Господин ждёт вас отобедать с ним. – с явными нотками страха в голосе начала первая.

– Господин, значит… – нагло и с усмешкой проговорила я. На самом деле мне было не то чтобы жутко, но непонятно, что же значит вся эта любезность.

Я решила быть зеркалом Филина, каким бы мерзким на вид он ни был. Раз он оставил меня в живых, то, вероятно, с дальним прицелом, что я перейду на его сторону. Понятно, что это было лишь предположение. Мой мозг судорожно пытался соображать.

«Наверняка он начнёт приводить преимущества своей жизни, покажет, чего достиг, станет давить на жалость, вспоминая, как с ним обошёлся клан, проведёт параллель между мной и им…»

Так называемый господин, разумеется, начал трапезу до моего появления. Его манеры были варварскими, впрочем, это не расходилось с моим мнением о нём, которое сложилось ещё до нашей встречи.

– А, Диана! – сказал он, жуя мясо.

– А, дядюшка Стас! Вот и свиделись! – я изобразила деланное радушие на лице.

– Вижу, ты исцелилась...

Я ждала, что он предложит мне сесть и угоститься аппетитными мясными блюдами, но ничего подобного не последовало, поэтому, посчитав это очередным экзаменом на личностные качества, я сама устроилась поудобнее в метре от него и взяла окорок.

– Я слышала, дядюшка, что ты умер. – заговорила я с набитым ртом. – Мама почему-то избегала разговоров о тебе, и когда оказалось, что ты жив (хоть и не совсем здоров), все были просто в шоке!

– Ещё слово – и я прикажу подвесить тебя вон на те крюки под потолком. – он кивнул в сторону.

Под роскошно отделанным потолком неприметно виднелось приспособление. И в голову не придёт, что оно может оказаться орудием пыток.

«Изощрённо извращённый старик» – подумалось мне. До недавнего времени я могла сказать то же самое о себе, однако я не считала себя настолько больной на голову, как он.

– А что ж так грубо к гостье, дядя Стас? Узнаёте юного себя?

Он отложил еду, вытерся салфеткой.

– Ты не гостья. И я никогда не был болтливой сукой.

– А я не более болтлива, чем ты молод. Что тебе нужно от меня? – я подумала, что уже довольно хорошо познакомилась с ним, чтобы перейти на «ты». Нужно было показать, что я равна ему.

– Считай, что ты теперь принадлежишь мне до конца своих дней. Я буду делать с тобой всё, что захочу. Будешь псиной на поводке и убивать тех, кого я прикажу и развлекать меня. Или… – он завершил реплику крякающим смешком.

– Лестно, что моя слава дошла до тебя. – улыбнулась я. – Что «или»?

– Тебя разрежут по кускам. Заживо. Я подвешу тебя на крюк, вспорю твоё брюхо, выпущу внутренности и буду с наслаждением смотреть, как ты корчишься в предсмертных муках. Пойми, деточка, отсюда у тебя только один выход. – почти пропел дядя Стас.

Теперь улыбался он. На вид тучный, дряхлый и жабоподобный старикашка. Жизни в нём в лучшем случае лет на десять… Зачем ему всё это? Какой смысл в подобном извращении? Возможно, он и в самом деле стал психопатом?

Я не знала, что ответить. У меня не было другого выбора, кроме как согласиться, но что, если он узнает, что я беременна?

По залу разлился звонкий смех. Мой. Нет, не истерический, а вполне весёлый.

– Ты уверен, дядюшка?

– Я неясно выразился?

– Ты какой-то странный… Ты хочешь, чтобы я ушла из клана – хорошо… А ты знаешь, что меня, как и тебя, кололи и пытались нейтрализовать? Что я едва не убила мужа и пряталась среди твоих же охотников, чтобы волки не убили меня? Знаешь, почему я до сих пор жива? – потому что я выменяла свою жизнь на информацию о входе, который открыл убитый тобой колдун! О, я с радостью сменю сторону, если ты организуешь мне достойную защиту! Вот только мне непонятно, зачем ты хочешь ограничить мою свободу?

Он повёл бровью, его губы передёрнулись в брезгливой улыбке.

– Я знаю о тебе больше, чем ты думаешь. Не волнуйся, я дам тебе шанс отомстить. Принесёшь мне голову своей матери – может быть, оставлю тебя в живых.

Я снова почувствовала себя пойманной рыбой. На мгновение подлинные эмоции отразились на моём лице. Наивная. Мой блеф раскрылся в самом начале. Филин просто играл со мной, потешался. Нет, я не сумела бы убить мать.

– Знаешь, в чём отличие тебя от меня? – попыталась реабилитироваться я.

– Хех! – похоже, ему стало интересно, что же я выдумаю на этот раз.

– Я с удовольствием убила двенадцать твоих имбецилов… помню каждую секунду того дня, как я откусывала им яйца, перегрызала глотки и ждала, пока они истекут кровью, помню запах от их сгорающих тел... Но, чёрт возьми… жить столько лет, мечтая убить женщину, которая пыталась обезвредить тебя, и ничего не предпринять? – я не останавливала поток речи, потому что он мог прервать мой монолог в любой момент, а я должна была произнести главное. – Значит, не так-то нужна тебе её голова. Да-да, ты тоже не каменный и моя сестра – твоя дочь. Кстати, она совсем недавно узнала, что мама ей – вовсе не мама, а отец, оказывается, жив и ни разу не пожелал…

– Да-да, ты права, пора вспомнить о ней. – перебил он. – У меня даже есть для неё особое место. – Филин как-то с усмешкой посмотрел на меня. – Ты доела? Сыта? Ну, пойдём, я покажу тебе…

Он встал, я пошла сзади, следом двинулись телохранители. Бордовые стены и коричневые, сделанные под мрамор, колонны с высокими потолками добавляли жути этому дому.

Мы спустились в цоколь. В стеклянных колбах на полках хранилась коллекция голов, больше сотни, но мне было уже не до счёта. Желудок подал сигнал, что хочет исторгнуть пищу обратно, я с усилием сглотнула позыв. Надо было изобразить спокойствие.

Я присвистнула.

– Ух ты! А скольких здесь убил ты своими руками?

– Нравится?

– Нет. По мне так лучше ломать шеи тем, кто нападает на меня, превращаться из жертвы в палача. А когда шестёрки приносят трофеи – это тухло. Так из них лично ты никого не убил?

– А ты не так проста, как кажется. – уже без насмешки отметил он. – Я убил двоих: это мои родители, там, в середине. Осторожно, эти головы ещё способны убить…

– Единственный, кого они хотят убить, – это ты.