Верхом на «Титанике»

Валентин потер щеки руками.

– Буквально на днях она сообщила мне: «Теперь я богата, имею дом в Подмосковье, деньги! Я сделала это! Татьяна Карловна будет довольна!»

– Ты сделала это! – в ужасе воскликнул Олежко, которого ошеломила весть о неожиданном обогащении дурехи.

– Да, – заорала Олеся, – да, да! Мы можем пожениться! Я принесу в приданое коттедж и нехилую сумму! Вот!

И тут Валентин не выдержал:

– Отвяжись, – заорал он, – за все сокровища мира я не пойду с тобой под венец! Конец! Я тебя не люблю! Точка!

Глава 17

– Значит, любовник девицы не в курсе случившегося? – уточнила Нора, выслушав мой рассказ по телефону.

– Абсолютно, – заверил я, – он ни о чем не знает, Олеся просто сообщила ему о полученном богатстве. Валентин – интеллигентный человек, из хорошей семьи, слегка мягкотел, нерешителен, но ведь это не преступление. Побаивается женской части семьи, не намерен жениться, но и монахом жить не может, поэтому старается заводить ни к чему не обязывающие связи. Особых средств не имеет и очень рад, если у любовницы находится место для интимных встреч, гнездышко, где можно оттянуться, а потом вернуться под крылышко к маме и бабушке. Он просил не говорить им об Олесе, кстати, о смерти девушки он не знает.

– Кого-то мне этот Валентин напоминает, – усмехнулась Нора.

Я сделал вид, что не услышал ехидного замечания, хотя хотелось ответить:

– Некоторое сходство между нами есть, но вы неправы, незнакомая мне Татьяна Карловна и Ангелина Степановна не похожи на Николетту, а я, в отличие от историка, не аморфен.

Нора прокашлялась и поинтересовалась:

– Ты сказал ему о кончине Олеси?

– Нет.

– Правильно, – одобрила хозяйка, – значит, у нее, кроме дома, имелась съемная квартира.

– Да.

– Где?

– Я не нашел повода спросить.

– Хорошо, – протянула Нора, – интересненько, интересненько. Значит, так! Вечером ты приедешь домой и отчитаешься еще раз, я пока пораскину мозгами. Да, забыла сказать – Олеся скончалась от инсульта!

– Разве он может случиться у молодой особы?

– Угу, – буркнула Нора, – бывает всякое.

– Значит, смерть не криминальная, – обрадовался я.

– Ваня, – оборвала меня хозяйка, – кати к Маше Беркутовой и вытряси из нее адрес съемной квартиры Олеси.

– Думаете, она его знает?

– Конечно.

– Но…

– Ваня! Выполняй без лишних слов, – рявкнула Элеонора и отсоединилась.

Я сунул трубку в держатель на торпеде. Мой «Ниро Вульф» в своем репертуаре! Не желает никого слушать. Элеоноре принадлежит гениальное высказывание: «Одна голова хорошо, а вторая пошла вон со своими советами». Такая позиция чревата ошибками, я бы сейчас лучше отправился на поиски Яны, той самой толстухи из поликлиники. Найти подругу Олеси не составит труда, медучреждение, как упомянул Валентин, находится рядом с его институтом. Навряд ли во всех кабинетах сидят тучные девушки по имени Яна. С Машей у Олеси хороших отношений не сложилось, а вот Яна, вероятно, в курсе делишек подруги, но я всего лишь «ноги», а «голова», то бишь Нора, приказала мне ехать к Беркутовым.

Дверь мне распахнула баба Катя, не успел я раскрыть рот, как старуха с негодованием заговорила:

– Ну? Явились! Молодец! Теперь увидите дело во всей красе! Любуйтесь!

Не дав опомниться, пенсионерка проволокла меня по коридору и распахнула дверь комнаты Беркутовой. Я чуть не умер, запах в спальне был невыносимым.

Баба Катя захлопнула створку и навалилась на нее спиной.

– Во! Красиво? Зачем ей «трешка»? Бросила мать гнить и носа не кажет!

– Маши нет дома?

– Верно подмечено.

– Где же она?

– Хрен ее знает, – пожала плечами пенсионерка, – гуляет!

– Может, она на работу ушла! – предположил я.

– Ага, со вчерашнего дня, – засмеялась старуха, – в ночное!

– Маша вчера вечером не вернулась?

– Йес! – заорала бабка по-американски. Видать, сериалов насмотрелась.

– Она часто так поступает?

Пенсионерка уперла руки в бока.

– Врать не стану. До сих пор всегда приходила! За полночь порой, но явится.

– А сейчас испарилась без следа?

– Мать бросила, вонь по всей квартире идет, – возмущалась баба Катя, – вы там начальству доложите: шалава она! Такой просторные хоромы во вред!

– Непременно, – пообещал я и, стараясь не дышать, выбрался на лестничную клетку, вынул мобильный и сообщил Норе: – Маша не ночевала дома, и ее до сих пор нет.

– Ладно, – буркнула хозяйка, – разберусь. Зря ты к Беркутовой помчался, следовало искать Яну. Сестры особо не дружили, не словил ты, Иван Павлович, мышей.

– Виноват, исправлюсь, – отчеканил я.

Тот, кто работает в непосредственной близости от начальства, сейчас поймет меня. Любые промахи босс, как правило, списывает на подчиненных, зато все замечательные идеи, рожденные на совещаниях коллективным разумом, лягут в копилку шефа. Даже если он, порядочный человек, докладывая своему начальству, употребит множественное местоимение: «МЫ разработали план», то все равно получится: он молодец. Это он, начальник, так здорово подобрал коллектив и организовал работу, вот по какой причине отдел фонтанирует креативными предложениями!

– Яну найти легко, – давала инструкции Нора, – рули к институту, где преподает Валентин. Семь футов тебе под килем! Шевелись, Ваня!

В медицинском учреждении на рецепшен сидел мужчина, одетый в ярко-оранжевый халат.

– Вам Яну? – равнодушно переспросил он.

– Да-да, – закивал я, – такая полная девушка!

– У нас одна Яна, – спокойно перебил меня администратор, – Валуева. Вам она нужна?

– Абсолютно точно, – подтвердил я, впервые услышав фамилию девицы.

– Валуева на бюллетене.

– Не дадите ее домашний телефон?

– Нет.

– Пожалуйста!

– Не положено, – меланхолично отозвался служащий.

Я вынул из кошелька купюру.

– Окажите христианское милосердие, мне очень надо.

Дядька цапнул ассигнацию со скоростью удава, заглатывающего кролика, повозил «мышкой» по коврику и по-прежнему бесстрастно сказал:

– Записывайте. Вам только телефон или адрес тоже?

– Если можно, все данные, – обрадовался я.