Верховный Главнокомандующий

— Вы нас губите… Вы проигрываете войну… Ваши министры — или бездарности, или изменники… Страна вам не верит… Армия вам не верит… Пустите нас… Мы попробуем…

Скрутив известную комбинацию из пальцев, я — сперва полюбовавшись ею вдоволь сам, привстав — сунул под самый нос князюшке:

— А с какого бы такого, особенного перепуга? На кошечках пробуйте — коль Вам их не жалко.

Глава 39. Точка бифуркации

«Я чувствую уйду из жизни до первого января. Я хочу сказать русскому народу, Папе, Маме и детям, что они должны предпринять. Если я буду убит обыкновенными убийцами и моими собратьями-крестьянами,

то, царь российский, тебе не надо будет бояться за своих детей. Они будут царствовать еще много веков. Но если меня уничтожат дворяне, если они прольют мою кровь, то их руки будут запачканы моей кровью двадцать пять лет и они покинут Россию. Брат поднимется на брата. Они будут ненавидеть и убивать друг друга, и двадцать пять лет в России не будет покоя. Царь земли русской, если ты услышишь звон колокола, который скажет тебе, что Григорий убит, знай, что один из твоих подстроил мою смерть, и никто из вас, никто из твоих детей не проживет больше двух лет. Они будут убиты… Я буду убит. Меня больше нет среди живых. Молись! Молись! Будь сильным. Думай о своей благословенной семье!». Предсмертная записка Григория Новых (Распутина), найденная в его старом полушубке дочерью после смерти Старца.

Вдруг, слышу какой-то шум в коридоре, стук, приглушённый вскрик…

— Что, за…?

Приподымаюсь с места и оборачиваюсь на звук распахнувшийся с грохотом настежь двери.

Вижу: без приглашения вваливаются генералы Борисов, Ермолаев и с ними ещё несколько офицеров… Одни из них мне знакомы по Штабу, другие нет.

В тот же самый момент:

— Извините, Ваше Величество…

Двое новичков — депутатов-«прогрессистов» с «чужими» лицами, сидевшие по бокам, схватили меня за руки и ловко обезоружили — вытащив один револьвер из кобуры на ремне и, из-за кобуры скрытого ношения за пазухой мой «всевдо-деринджер» — «оружие последнего шанса», собственноручно запиленного мной из другого — вполне обыкновенного, серийного «Нагана». Не пригодился, как ни готовился!

Как узнали, спрашивается?

Хоть и, ожидал нечто подобное — но в голову ударила кровь, а ноги враз стали слабыми и ватными:

— Что, за… ГОСПОДА?! ЧТО ПРОИСХОДИТ?!

Не дождавшись ответа от «коллег» по Круглому столу, отводящих от меня взгляды — кто с неким смущением, кто — весьма злорадно, возмущённо вскрикиваю и, громко зову на помощь:

— ОХРАНА!!! НА ПОМОЩЬ!!!

Меня силой усаживают на место, нажав на плечи:

— СЯДЬТЕ, ВАШЕ ВЕЛИЧЕСТВО!!!

— Да, как вы смеете!

Я, возмущённо озираюсь, спрашиваю скороговоркой:

— Что за представление, господа?! Что происходит, чёрт бы вас всех побрал?! Кто-нибудь мне может объяснить?!

— Сейчас узнаете, — слышу знакомый голос, — Ваше…

Поворачиваю голову — ох, ну ни х…

— И, ТЫ… СКОТИНА?!

Вскричал я от удивления, увидев заходящего в комнату генерала Крымова. Я ж его — «третью шашку России», планировал на 3-ю конную армию… За него ж, сам Фёдор Артурьевич Келллер поручился! Что-то я напутал с «послезнанием» — насчёт этого «героя» Корниловского мятежа.

— Революция, Ваше Величество…, - торжественно произнёс историческую фразу Милюков, — ЭТО — РЕВОЛЮЦИЯ!!!

Ишь ты — «революционер», фуев!

— Какая «революция»?! — андалузским быком, матадором укушенным за ухо, взревел Пуришкевич, — замена монарха и ничего более, господа!

Вижу, они по запарке великой, ещё не до конца не договорились.

Какая-то суета, мельтешение: они по-моему, растерянны и напуганы — ещё больше того, чем растерян и перепуган должен быть я. Кроме тех двоих — «не наших», что охраняют меня по бокам.

Наконец:

— Ваше Величество, успокойтесь, — встав, говорит Гучков, — Вам ничего не угрожает, если Вы себя будете вести разумно!

Интересно, он рассказал кому-нибудь — кто я на самом деле? Если нет, то у меня есть ещё один шанс, а если — да… Преставления не имею, сказать по правде!

— Что по-вашему, означает «вести себя разумно»? — отвечаю с превеликой досадой, — перестрелять вас всех за бунт против Государя?! Так, верните мне мои револьверы!

«Навряд ли, он кому-нибудь рассказал — что я попаданец, — как всегда, самые несуразные мысли посещают в самый неподходящий момент, — ведь тогда, вместо генералов — сюда должны были вломиться санитары из ближайшей психушки!».

— «Отстрелялись» Вы, Ваше Величество, — слышу ехидное за спиной и головой чувствую холодок упирающегося ствола, — с младых ногтей этого момента ждал — когда смогу приставить револьвер к затылку тирана!

Это — генерал Борисов… Этому то, что мой Реципиент плохого сделал? Запретил мыться, что ли?

— Отойдите подальше, Ваше Отродье: от Вас изрядно смердит!

— АХ, ТЫ…!!!

Гучков прикрикнул и, судя по возне за спиной, Борисова от меня оттащили.

Некоторое время, за «Круглым столом» творилась сущая вакханалия — Пуришкевич, не понял по какому поводу, опять словесно сцепился с Милюковым. Затем, метнул в него стакан с водой, к счастью не попав…

Это дало мне повод насмешливо заметить:

— Даже в такой пиковый момент — как свержение Царя, вы не способны быть едины, господа заговорщики! А, что будет — когда вы станете делить власть?!

Гучков, с досадливым пониманием на меня глянув, ударил по столу кулаком:

— Господа, немедленно это прекратите! СТЫДНО!!!

Это, несколько успокоило страсти…

Тут, двери открываются и заходит ещё трое офицеров — при появлении которых, всё стихло окончательно. Явно, настаёт какой-то «торжественный момент»! Пуришкевич, Гучков и большинство «джентльменов круглого стола» встало, Милюков и где-то примерно треть — демонстративно осталось сидеть.

Двое из вошедших остаются стоять у двери за моей спиной, третий же — с несколько знакомой мне физиономией, усаживается на уступленное кем-то из депутатов место напротив и несколько сбоку от меня — между Гучковым и Кривошеиным. Неподалёку же от них, оказался и Пуришкевич.

Перекидываемся с новичком «Круглого стола» взглядами — вид у него, не в шутку перепуганный и он не выдержав, отводит от меня глаза и смотрит куда-то в окно.

Соображаю: эти — сторонники передачи власти какому-нибудь из великих князей и установлению в России конституционной монархии. А этот, с «несколько знакомой рожей» — видать, «он» и есть…

Предполагаемый «конституционный монарх»!

Убей — не помню, этого «юношу бледного»: молодой — лет двадцати пяти, по мундиру — гвардейский офицер-кавалерист, погоны с одним просветом и двумя звёздочками… Подпоручик, что ли?!

Да, нет — лейб-гвардии корнет! Немного уже стал разбираться в существующих реалиях.

Невольно, пришло на ум из старого анекдота про поручика Ржевского:

«Корнет! Ваше звание ассоциирует у меня со словами — корнет, кларнет, тромбон, гандон… Говно ты, ё…б твою мать!».

Наконец, все сидевшие угомонились и первым слово взял Пуришкевич:

– Ваше Императорское Величество! Интересы России, ведущую тяжёлую и кровопролитную войну, требуют создания правительства народного доверия, с привлечением всех здоровых сил общества…

Резко прерываю:

— Я этих красивых слов, уже наслушался достаточно! У Вас есть хоть какая-то программа действий и механизм её выполнения?… Нет?! Тогда какого чёрта Вам надо? Уйдите и не мешайте тому, у которого всё это имеется.