Верховный Главнокомандующий

Да, мать вашу так! Сколько ж можно, на царских нервах играть, то?!

Я, психуя, отправил ответную записку в Ставку: свою личную просьбу Начальнику Штаба — не совать свой генеральский нос не в своё дело.

* * *

Дел было по самые царские уши, но именно сегодня с утра намечались грандиозные «перестановки мебели» в Царском Поезде: в мой кабинет должны были наконец-то установить телефоны, а Генеральный Секретариат и Имперская Канцелярия должны были переехать на новое место — в вагон-детскую. Личные же секретари, с пока не найденной машинисткой, должны будут жить и работать в вагоне-дублёре напротив моего.

Общая обстановка на полустанке, несколько напоминала шмон публичного дома накануне визита налоговой инспекции. Поэтому, когда есаул Мисустов сообщил что «полигон» для царских стрельб готов, я несказанно обрадовался — есть чем и где убить время до обеда!

Должен сказать: оружие я люблю, интересуюсь им с детства и очень много про него знаю — намного больше среднестатистического человека, думаю… Но, по большей частью чисто теоретически. Даже стрелял из чего-нибудь огнестрельного всего несколько раз в жизни. В армии я служил в автобате, а стрелковая подготовка там — не есть основное занятие… Далеко, не есть!

На «гражданке», всё мечтал стать охотником, приобрести хорошую коллекцию оружия, настреляться вдоволь… Хоть по банкам! Но, сначала было — не на что, потом — некогда и, наконец — незачем.

Ну, счас то я оторвусь — за всю прошедшую «старую» жизнь и за всю оставшуюся «новую»!

Полигон, находящийся где-то в метрах пятистах от Царской стоянки, был оцеплен охраной и оборудован хоть и наспех, но грамотно — не придерёшься! Уже имеющаяся в сосновом лесу узкая просека была расчищена от кустов и высокой травы в сторону небольшого холма, находившегося где-то в километре от огневой позиции — который будет ловить пули на перелёте.

И, не только «пули» — как позже оказалось!

Предложили подъехать на «Фюрермобиле», но я решил пройтись пешочком и, за мной сразу же увязалась небольшая толпа бездельничавших придворных — в том числе и мой персональный шофёр Кегресс. Генералы, полковники из Свиты и даже вообще — какие-то «левые».

Не, ну сколько тунеядцев ещё предстоит «выкинуть»! Одно радовало: «моих», кроме есаула не было видно — все при деле.

Первым что я увидел была небольшая, приземистая пушка с бронещитом. Ну, ни … себе струя!

— Есаул?

— Вы же просили «всё оружие, что под руку подвернётся — кроме холодного», Ваше Величество! — в хитрых глазках есаула плясали лихие кавказские чёртики.

Стёб? Без сомнения — стёб! Но, «стёб» — умный и к месту.

— Ну, молодец, есаул! — восхитился я, — далеко пойдёшь — если милиция, конечно, не остановит!

— Рад стараться, Ваше…, — черкесочка на лихом казаке-офицере, выглядела как влитая!

За орудием в ряд стояли пулемёты разнообразных конструкций, из которых я сразу узнал только наш родной-отечественный «Максим», на одном из первых образцов станка Соколова [77] .

77

В первом варианте станка на остове имелись две складываемые ноги, сидение, а также ролик на конце хобота. Данная конструкция позволяла вести огонь из двух положений и перекатывать пулемет за лямку. Во время переноски ноги складывались назад, а хобот — вперед. Позднее передние ноги, ролик и сидение устранили, а небольшой сошник укрепили на конце хобота.

Ну, что ж… Начнём с пушки!

Возле орудия был выстроен его расчёт под командой офицера — капитана, полностью внешним видом соответствующего моему представлению об офицерах-артиллеристах: рослый, мощный мужчина с умным волевым лицом и, опять же — закрученными по местной моде, вверх усиками. Когда я подошёл, он представился и, громко отрапортовал:

— Трёхдюймовая противоштурмовая пушка образца 1910 года! [78]

Слышал, слышал — а как же! Доводилось мне читать «там» — об такой арте…

78

76,2-мм противоштурмовая пушка образца 1910 года — переработанный вариант 3-дюймовой горной пушки образца 1909 года. Ствол и казённая часть старого орудия были установлены на новый лафет, более легкий, чем у предшественницы, но, в отличие от неё, неразборный. В боекомплекте использовались снаряды от горной пушки образца 1909 года, но с уменьшенным зарядом пороха, вследствие чего орудие имело меньшую отдачу и откат ствола. Серийное производство орудия началось на Путиловском заводе в 1911 году и продолжалось до середины 1915 года. Всего за этот период было выпущено 407 орудий в рамках двух партий. Орудия подобного типа использовались в различных фортификационных сооружениях и предназначаясь как для обороны, так и для огневой поддержки «своих» войск при вылазках. Кроме того, 76,2-мм противоштурмовая пушка образца 1910 года устанавливалась на пушечно-пулемётные бронеавтомобили «Гарфорд-Путилов».

* * *

Ну, что? Поехали?!

После пятиминутной инструкции, я припал к прицелу и, с учащённым сердцебиением принялся крутить маховичок, наводя орудие в середину холма — где были установлены разнообразные мишени — в основном сбитые из досок щиты и всевозможные чучела.

— Дистанция… Шрапнелью… Трубка…, — командует расчёту офицер.

Замковый — солдат заряжающий орудие, получив от подносчика снарядов унитарный патрон, специальным ключом установил дистанцию подрыва шрапнельного снаряда, открыл поршневой затвор, закинул туда патрон и, с лязгом закрыв затвор, доложил:

— Готово!

— Орудие… ОГОНЬ!!! — скомандовал офицер.

— Не забудьте открыть рот перед выстрелом…, — шёпотом напомнил солдат.

Разинув пошире рот, я резко дёрнул за шнур:

— ГАХХХ!!! — выстрел.

Тут же, практически:

— БУМММ!!! — разрыв снаряда.

Ниже мишеней появилось ватное облачко.

— Недолёт! — кричит офицер, — берите прицел выше, Ваше Величество!

— Есть! — отвечаю, в азарте вертя штурвальчик вертикальной наводки.

Снова:

— Дистанция… Шрапнелью… Трубка…

Лязг патрона об казённик орудия:

— Готово!

— Орудие… ОГОНЬ!!!

ГАХХХ!!! БУМММ!!!

Облачко «ваты» вспухло как раз чуть выше мишеней — поливая их градом круглых свинцовых пуль.

— Накрытие! Беглый огонь!

ГАХХХ — БУМММ!!! ГАХХХ — БУМММ!!! ГАХХХ — БУМММ…

Расстреляв весь зарядный ящик — четырнадцать патронов, я стоял идиот-идиотом и счастливо улыбался — немного оглохший (рот открывать, я всё же иногда забывал), но довольный и удовлетворённый…

— Отличная пушечка! — заметил капитан, видя и понимая моё состояние и, добавил видимо желая показать истинную ценность этой арты, — к сожалению, это всего лишь — не более чем «игрушка».

— Без разговоров — отличная!.. «Игрушка»? Ну, не скажите: кому — игрушка, а для немцев — её на вооружение принявших, орудие непосредственной поддержки пехоты…

— Ваше Величество? — не понял капитан.

— А что тут «понимать», капитан? Наши генералы сдали немцам многие крепости в Польше со многими «вкусностями» — в том числе и, с этими «противоштурмовыми» орудиями. А те — не будь дураки, после небольшой переделки, приняли их на вооружение как пехотные орудия поддержки штурмовых батальонов [79] .

79

В самом начале Первой мировой войны в руки немцев попало огромное количество русских 76-мм противоштурмовых пушек, которые ставились как в крепостях, так и на бронеавтомобилях «Гарфорд-Путилов». Значительная часть этих трофейных орудий была передана руководству концерна Krupp для переработки в орудия поддержки пехоты. Инженеры Krupp установили ствол и затвор орудия на своеобразный грузовой прицеп с двумя сидениями для экипажа за щитом — так появилось новое орудие, получившее маркировку 7.62 cm Infanteriegesch"utz L/16.5.

— Извините, как Вы сказали, Ваше…, — озадаченно переспросил, уже немолодой капитан, — «орудия поддержки»?

Лет ему, где-то немного за тридцать. Навряд ли, он был командиром этого орудия — «не по чину», как говорится! Скорее всего, просто никого более знающего из офицеров рядом не оказалось — не передовая, всё же… Довольно-таки, глубокий тыл! И, чтоб найти грамотного командира орудия, есаулу надо было сильно постараться.

— Видите ли, господин капитан…, — я не самый умный, я просто «послезнанием» хорошо владею! — полевая артиллерия «классического» образца вынуждена прекращать огонь, когда своя пехота сблизится с противником на расстояние триста-четыреста метр…