Веришь?
Шрифт:
Сбоку послышался подозрительный шум, но Элисса даже не успела среагировать, как её уже повалило на землю что-то тяжёлое, пригвождая к земле. В панике стянув с себя тяжёлое и вонючее тело волка, из глаза которого вытекала густая кровь, женщина уставилась на стрелы, торчащие из ран волка.
— Что за?.. — пробормотала Элисса, силясь увидеть того, кто только что спас её.
Со стороны леса послышался какой-то шум, а затем звук падения и тихое ругательство, которое напоминало собой нечто не слишком пристойное. Из-за деревьев вышла взлохмоченная Лайла, одной рукой придерживая лук и колчан
— Что ты делаешь одна в лесу? — почему-то со злостью в голосе произнесла Элисса.
— Я не одна… — с улыбкой произнесла Лайла, убирая прядь тёмных волос за ухо. — Люди Эамона пошли охотиться, а я напросилась следом.
— И где же они? — сощурившись, пробормотала Элисса, отряхиваясь от грязи.
Лайла пожала плечами, с искренней улыбкой глядя на своих друзей. Задержавшись глазами на Огрене, девушка благодарно посмотрела на Элиссу, поняв, что та всё же послушалась её и взяла гнома в отряд.
— Постойте-ка… — с серьёзным видом произнёс Огрен, подходя ближе к Лайле. — Мы ж с тобой не знакомы… Но можем познакомиться. Меня звать Огреном.
— Лайла, — со счастливой улыбкой ответила девушка, пожимая руку гному.
— Я смотрю, общение с мабари на тебя не слишком-то хорошо повлияло, — ворчливо произнесла Элисса, пока Делайла обнимала Винн и Морриган. А когда та, не спрашивая разрешения, заключила и её в объятья, Серый страж едва слышно выдохнула: — Я рада тебя видеть, Лайла. Действительно рада. Но за уши не помешало бы тебя потаскать.
Лайла рассмеялась, глядя в слишком уж серьёзное лицо Элиссы, а затем повернулась в сторону, силясь увидеть Стэна, но именно в этот момегт перед ней возникла Морриган, которая сунула ей в руки сумку, сказав что-то про общий вклад в их дело.
Шагая рядом с болтающим без умолку гномом, Делайла то и дело расплывалась в улыбке, стараясь не смотреть в сторону Стэна, который шёл далеко впереди вместе с Морриган и Винн.
— Элисса, спасибо тебе, что сохранила Наковальню. Пусть Бранка и изменяла мне всё это время, но я рад, что она осталась жива. Всё-таки успел привязаться к этой стерве*, — Огрен благодарно усмехнулся Серому стражу и побежал к остальным, что-то крича про то, что они так легко от него не отделаются.
— Ты сохранила Наковальню? — утвердительно произнесла Лайла, с недоумением глядя на Элиссу. — Ты же знаешь, как создаются големы!
Элисса нахмурилась и взглянула на Делайлу как на несмышлёного ребёнка, стиснув покрепче тяжёлый меч, когда деревья зашелестели от бушующего ветра.
— Нам нужно победить Архидемона и покончить с Мором. Цель всегда оправдывает средства. Глупо было уничтожать столь сильное оружие, — Серый страж замолчала, а затем произнесла, поймав осуждающий взгляд Лайлы: — И прекрати на меня так смотреть. Я знаю, что делаю.
Лайла нехотя кивнула, подумав, что от големов действительно будет много пользы: они были настоящими гигантскими машинами для убийства. Пусть для этого и нужны были жизни гномов. Громко вздохнув, девушка едва слышно произнесла, стараясь перевести разговор на другую тему:
— А кто стал королём Орзамара?
— Белен.
— Лорд Харроумонт жив? — с надеждой произнесла Лайла, помня,
как принц Белен предал всю свою семью ради власти.— Король Белен пообещал, что не тронет лорда Харроумонта.
— Пообещать можно много чего! — крикнул Огрен, оборачиваясь. — Когда мы уходили из Орзамара, то услышали, что лорд Харроумонт умер. Несчастный случай. Тьфу-ты… Так мы и поверили.
Делайла нахмурилась, посмотрев на Огрена, который размеренно вышагивал рядом с тихо болтающей Винн.
— Значит… Теперь и эльфы, и маги, и гномы на нашей стороне? — неверяще произнесла Лайла. — Осталось склонить на свою сторону дворян, и тогда мы будем готовы ко встрече с Архидемоном.
Элисса едва заметно кивнула, задумчиво рассматривая замок эрла Эамона, до которого оставалось не больше получаса ходьбы.
— Как Леллиана? — всё же прервала молчание Серый страж.
— Лучше… — выдохнула Лайла, хмурясь. — Ирвинг сказал, что её накачали лириумом. Ей было так плохо из-за того, что он практически закончился в её организме и у неё началась ломка.
— Зачем им было нужно это делать? — непонимающе пробормотала Элисса, сводя брови к переносице. — Какой в этом смысл?
— Чтобы она рассказала им обо всём.
— Что с ней сейчас? — после минутного молчания произнесла Серый страж.
— Она днями не выходит из своей комнаты. Я каждый день прихожу к ней, надеясь, что ей лучше, что она желает поговорить, но каждый раз она отвечает, что хочет побыть в одиночестве, чтобы всё переосмыслить.
Элисса тяжело вздохнула, в который раз за время пути проводя рукой по слишком бледному лицу. Женщина неторопливо подошла к воротам, не желая более прерывать затянувшееся молчание, но тут из-за угла выбежал счастливый пёс, который кинулся к Элиссе, чуть не повалив её на землю. Серый страж хрипло рассмеялась, обнимая своего друга и товарища. Когда пёс облизал ей щеку Элисса произнесла, глядя на пса с едва различимой нежностью в неестественно светлых глазах:
— Теперь всё будет хорошо, дружище. Скоро Мор закончится.
Лайла вполуха слушала хриплый шёпот Элиссы, наблюдая за тем, как Стэн поднимается по лестнице, даже не думая хотя бы поприветствовать её спустя месяц, пока они были далеко друг от друга. Стэн напрягся, словно почувствовав взгляд Лайлы на себе, и буквально на мгновение встретился с ней глазами. Он лишь дёрнулся, даже не изменившись в лице, и вошёл внутрь.
Сделав вид, что всё в порядке, Лайла присела на корточки и стала с улыбкой гладить мабари, чувствуя на себе пристальный взгляд Элиссы.
***
Лайла угрюмо сидела на диванчике в небольшой гостиной, находящейся в нескольких шагах от её комнаты, делая вид, что читает книгу, чтобы никто не прерывал её одиночества.
Странно. Девушка действительно думала, что как только Элисса, Стэн и остальные вернутся, то она почувствует себя вновь целостной, вновь сердце наполнится радостью и непонятным счастьем, которого раньше она никогда практически не испытывала. Но всё вышло несколько иначе.
Делайла совершенно не понимала Стэна, не понимала своё сердце, которое почему-то с болью билось о стенки рёбер, вызывая странную тяжесть и тоску в груди, которая наполняла собой, давила, уничтожала.