Верная Рука
Шрифт:
— Потайные швы! Такие швы, сякие швы! Что-то я раньше ничего о них не слышал. Ну и зашивайте рванье Дика сами, мистер Шеттерхэнд, если моя работа вам не нравится! А мне это надоело!
Пришлось мне до самого утра чинить рубашку, штаны и жилет толстяка. Между тем мои спутники принялись поедать свежую медвежатину. На лапах у медведя мясо — самое вкусное, с них и начали.
Светало. Виннету и я оседлали своих вороных, взяли на привязь чалого Апаначки и отправились навстречу Шурхэнду. Мили через две мы добрались до ущелья, из которого, по нашему предположению, исходя из того, что мы
— Эй, кто это там, в кустах? Кто назвал мое имя?
— Друг! — ответил я.
— Выйди из кустов! Мы на Диком Западе, и здесь разговаривают в открытую!
— Я здесь!
При этих словах я вышел из кустов. Виннету остался пока в укрытии. Шурхэнд узнал меня сразу же.
— Шеттерхэнд! Шеттерхэнд! — воскликнул он с радостным удивлением. Бросив ружье на землю, обнял меня.
— Вот это да! Шеттерхэнд, мой друг и спаситель в прошлом и настоящем!
Его глаза сияли, он был счастлив.
— Но как, как могло случиться, что вы оказались именно сейчас и именно здесь, среди Скалистых гор в Медвежьей долине? У вас, наверное, есть серьезная причина для этого?
— Да.
— Но какая? Пожалуйста, расскажите!
— Я шел от Джефферсон-Сити вверх.
— Вот как! Значит, вы были у банкира?
— Да.
— И это он сказал вам, что я здесь?
— Да, он.
— И вы шли за мной?
— Да, все это время. Я побывал не только в Джефферсон-Сити, но и в салуне Лебруна в Топике, на ферме Феннера и так далее. Вы видите, я неплохо осведомлен о том, как вы двигались.
— Слава Богу! Слава Богу! Теперь я спасен. Вы поймете меня, когда узнаете, что в данный момент я — пленник.
— У вождя Тусага Сарича!
— Как, вы и это знаете? — спросил он ошарашенно.
— Не только это, но и то, что на сегодня и завтра вы отпущены на охоту, — продолжил я весело, — чтобы…
— Вы действительно знаете все про меня!
— …чтобы добыть четыре медвежьих шкуры.
— Но… но… сэр… скажите же мне наконец, откуда вам все это известно?
— Вчера, когда вы разговаривали с вождем юта, я был всего лишь в трех шагах от вас.
— Ну конечно! Я мог бы и сам об этом догадаться.
— Мы слышали каждое ваше слово. Но в ту ночь освободить вас было невозможно, поэтому мы ночью отправились в Медвежью долину, чтобы дождаться вас здесь.
— Вы сказали «мы». С вами кто-то еще?
— Да.
— Кто?
— Сейчас увидите. — И я раздвинул заросли. Дальнейшая сцена не поддается описанию. Могу лишь сказать, что Шурхэнд издал ликующий вопль, а Виннету прижал руку к сердцу.
— Виннету рад душой видеть своего брата Шурхэнда, — сказал он, когда Шурхэнд умолк. — Мы надеялись догнать его только в парке Сент-Луис, и радость нашей встречи станет тем больше, чем скорее мы докажем этому юта, что даже пятьдесят его воинов не могут удержать Шурхэнда.
— Но я дал слово возвратиться в их лагерь. Они знают, что Шурхэнд
слов на ветер не бросает. Иначе они бы меня ни за что не выпустили.— И мы знаем это! Шурхэнд не нарушает своего слова. Поэтому Шеттерхэнд и Виннету пойдут к вождю и скажут ему свое слово. А сейчас, если это возможно, вы позволите мне удалиться?
И он ускакал, никак не объяснив, куда и зачем направляется. Но я-то знал: он надеется найти следы еще одного гризли.
— Куда это он? — спросил Шурхэнд.
— Вероятно, он готовит для вас сюрприз, мистер Шурхэнд.
— Какой сюрприз?
— Ну, если я скажу вам это, сюрприза не получится.
— Well! Мы дождемся его здесь.
— Нет. Нам лучше уехать отсюда. А Виннету нас найдет. Пожалуйста, садитесь на лошадь! — И я подвел к нему чалого, добавив: — Когда вы увидите того, кому принадлежит этот конь, обрадуетесь не меньше, чем при встрече с нами.
Уже на подъезде к лагерю мы увидели Дика Хаммердала. Шурхэнд узнал его и спросил меня:
— Глазам не верю: неужели это старина Дик Хаммердал?
— Он.
— Значит, здесь должен быть и Пит Холберс.
— Разумеется. Они же неразлучны.
— О, вот это сюрприз так сюрприз! Благодарю вас!
Хаммердал бросился нам навстречу с протянутой рукой. Шурхэнд крепко пожал ее, и толстяк взахлеб от радости прокричал:
— Добро пожаловать, мистер Шурхэнд, в наши старые горы! Надеюсь, вы не забыли старого Дика с тех пор, как мы виделись в последний раз!
— О нет, дорогой Хаммердал! Я вспоминаю о вас всегда с теплым чувством.
— Здесь и Пит!
— Значит, вы по-прежнему не расстаетесь?
— Никогда! И знаете, он все такой же длинный, как я все такой же толстый.
— Это так, и я страшно рад, что оба вы не изменились.
Как только мы сошли с лошадей в лагере, Хаммердал заорал:
— Эй, Пит Холберс, ты где, старый енот? Посмотри, кого мы привели. Только не обнимай этого джентльмена, а то задушишь — твои руки могут обвить человека два раза!
И тут Шурхэнд увидел Апаначку.
— Апаначка! Мой краснокожий брат! Боже, еще один замечательный сюрприз! Позволь мне обнять тебя!
Команч в ответ не произнес ни слова, лишь широко раскрыл руки; глаза его излучали свет несказанной радости. Друзья потеряли друг друга после Форт-Террела и скучали оба. Подошел Тресков и поздравил их со встречей. Я представил Шурхэнду вождя осэджей. Он поклонился знаменитому вестмену, пожал ему руку с теплыми словами приветствия и спросил, показывая рукой на две медвежьих шкуры, расстеленных на земле:
— Мой брат Шурхэнд, как я слышал, должен принести юта четыре шкуры?
— Совершенно верно.
— Вот две из них.
— Кто добыл их?
— Шеттерхэнд — большую, а Апаначка — шкуру бэби.
— Спасибо, мой друг, но это, увы, мне не зачтется: медведей должен убить я сам.
Тогда в разговор вмешался я:
— Вождь капоте-юта выставил такое условие, чтобы это сделали обязательно вы?
— Нет, такого условия названо не было.
— Значит, и угрызений совести на этот счет у вас не должно быть.
— Конечно. Но вождь не знал, что я встречу таких помощников. Подразумевалось как само собой разумеющееся, что их убью я.