Верни мне тело

– Например?

– Клан добился мировой монополии на охранную деятельность. Полиция по всему миру носит наши значки. Каждый второй берет по всей планете сшит с нашим логотипом на внутренней стороне. Клан, это сила.
– голос Натали звучит гордо, но и с ноткой грусти. Её слова подчеркивают вес и влияние Клана.

– К чему же вы ведете?
– интервьюер наклоняется вперед, его интерес становится явным, словно он пытается заглянуть за кулисы к любимой звезде.

– Раньше Клан зарабатывал на смерти, теперь же мы будем зарабатывать на жизни. Мне буквально пол часа назад прислали один проект, он еще не совсем готов, хоть и старше меня… но он положит конец беспорядкам.

– Какой проект?

– Проект Венера.

29 Декабря 2055

Шел дождь.

Тучи, тяжелые и темные, сгустились над мокрым титановым надгробием, где покоилось тело пожилого мужчина без носа, но с великим прошлым. Возможно, он был хорошим, возможно – нет, но конец его был и правда ужасен.

Напротив, на мокрой лавочке, под скрипящими ветвями старого дерева, с бутылкой водки сидел его родной сын. В его руках дрожала непромокаемая папка с бумажными страницами, полными записей и планов, которые когда-то принадлежали его отцу. Слезинка, тяжелая, словно вся его боль, упала с лица паренька прямо в лужу, собирающуюся под ним. Она растворилась в воде, словно его надежды и страхи, исчезая в бесконечной глубине его горя.

– Клянусь, отец.
– произнес он глухо, отхлебывая водку из горла, - Клянусь, что доведу все твои идеи и мечты до конца! Клянусь!

Натали долго стояла перед открытым гардеробом, каждое платье и костюм казались не теми, чтобы рассказать миру о новом проекте Клана, который обещал положить конец большинству проблем человечества. Свет от люстры мягко ложился на её нежную кожу, отражаясь в зеркале комнаты, которая была наполнена холодным сиянием утреннего света.

Кожа девушки, мягкая и гладкая как у младенца, контрастировала с турбулентностью её мыслей. Внутри что-то бурлило, несмотря на то что она буквально была роботом, не способным по-настоящему испытывать эмоции. Но сегодня в её сердце разгорался пожар сомнений и нерешительности. Наряд так и не выбирался, а её беспокойство только усиливалось.

– Ненавижу!
– внезапно воскликнула она, ударив кулаком в стену.

Отпечаток её руки остался на обоях., пока в голове мелькали мысли о прошлом. О том, как она ввязалась в отношения с тем, кого называли Демоном. Почему она не смогла ничего сделать, когда он убивал ее любимого Максвелла и украл его тело? Этот вопрос мучил её, терзал её мысли, вызывая в ней борьбу между ненавистью к тому, кто причинил ей столько боли и… часть её очень хотела простить Демона, но её разум и эмоции кричали об обратном.

Натали упала на пол, обхватывая колени и склонившись к стене. Слезы, холодные и механические, стекали по её щекам. Девушка даже не заметила, что снова может плакать… эмоции захлестнули ее с головой. Она открыла диалог с Демоном, просматривая давние сообщения, которые когда-то вызывали улыбку на её лице.

Сидя на полу, она долго смотрит на экран, погруженная в воспоминания о былых днях, когда всё казалось проще. Но так и не решается написать, слишком велика была боль и неразрешенность её чувств. В комнате стоит тяжелая тишина, наполненная эхом её внутреннего конфликта и нерешенности.

30 декабря 2055

– Будем!
– возвестил Смайл и поднял свой бокал, отражающий мерцающие огоньки света в тускло освещенном помещении. Поставив бокал, он не обнаружил на столе новый и уверенно отправился за ним.

Осушив свой бокал, я поставил его, и впервые за последние дни улыбнулся. Я чувствовал, как теплое сияние алкоголя распространяется по моему телу, принося мимолетное облегчение от постоянного напряжения. Люди, хоть и раздражали меня своей простотой и предсказуемостью, напитки их вполне сносные.

Бранд, сидя рядом, обращал на себя особое внимание.

Киборг закидывался какими-то странными жидкостями, от которых пахло как от протухшего мяса. Его манеры были грубы и прямолинейны, как и его вкусы, и он казался полностью поглощенным своими странными… штуками. С другой стороны, он явно был вне себя от счастья. Обычно зеленые “вены”, интегрированные в его металлическое тело, аж посинели по “счастья”.

– Демон, что будешь делать дальше?
– вдруг спрашивает Бранд.

– Ничего. – ответил я, созерцая медленно капающий дождь за окном.

– Что, прям совсем?
– удивленно поднимает бровь киборг, не веря моему безразличию.

– Кажется, я уже получил то, чего желал.

– Натали еще простит тебя!
– уверенно заявляет полуробот, его тон носит оттенок убежденности, будто он знает что-то, чего не знаю я.

– Нет, не простит.

– Простит, точно тебе говорю, я ее тысячу лет знаю!
– смех Бранда звучит громко и заразительно.

– Дело не в ней. – мой голос звучит устало, каждое слово дается с трудом.

– Ахаха, ты еще скажи что дело в тебе!
– саркастично отвечает Бранд, его усмешка широка и вызывающа.

– Нет, не во мне.

– Ну а в ком тогда, в кофемашине?
– шутит киборг, пытаясь разрядить обстановку.

– Нет, и не в тебе! – улыбаюсь я впервые за вечер. Эта улыбка кажется мне чуждой, словно я забыл, как это делается.

– Очень смешно!
– отвечает полуробот, но его голос звучит менее уверенно, словно он начинает понимать, что за этой шуткой скрывается что-то большее.

– Дело в ее матери.

– Что, ты знал Элеонору?
– Бранд внезапно серьезнеет, его голос полон удивления.

– Лучше, чем кто-либо...

Бранд на мгновение подвис, его мозговой центр работал на полную мощность, пытаясь свести концы с концами от полученной информации. В его глазах отразилась путаница, смешанная с недоверием, словно он не мог поверить в то, что только что услышал.

– Погоди, когда она только пришла в Клан, она искала… тебя?
– его голос звучал неверяще, и он уставился на меня, как будто я только что раскрыл перед ним самую глубокую тайну вселенной.
– Неужели ты тот самый...

– Ага…

Бранд округляет глаза, его лицо искажается от удивления, и он закачивает себе чуть больше жидкости. Он начинает судорожно выдыхать от кайфа, пытаясь сбежать от реальности в мир своих иллюзий, где все казалось проще.

Смайл возвращается, неся еще четыре кружки пива для меня и себя. Его движения были легкими и беззаботными, словно он не чувствовал тяжести разговора, который только что произошел между нами.

История, которую он рассказывает дальше, смазывается в моей памяти от своей нанадобности, но очень точно отражает то, что происходило внутри. Суицид и правда кажется единственным выходом из этой запутанной ситуации. Мой взгляд становится пустым и отстраненным, словно я уже и не здесь, а где-то в своем мире, полном боли и отчаяния.