Верни мне тело

Когда же проигрывал тот, что с белыми крыльями… происходил вообще полный пи**ец!

Атмосфера вокруг становилась еще более напряженной и хаотичной. Несмотря на свою кажущуюся безмятежность и спокойствие, поражение демона с белыми крыльями вызывало разрушения, которые можно было сравнить лишь с самым страшным апокалипсисом. Его обычно спокойные и контролируемые черты лица искажались гневом, а белые крылья начинали трепетать от ярости, словно они были изготовлены из огня, а не из перьев.

Цветы, которые едва успевали пробиваться после нескольких раундов ничьей, начинали плавиться, как от кислоты, исчезая в недрах бездны. Они казались символами надежды, которые в одночасье угасали под тяжестью его разочарования. Их увядание отражало не только поражение в игре, но и глубокую потерю, которую ощущал белокрылый демон.

Бездна буквально начинала оправдывать свое название. Горы трещали, как хрупкий лед под тяжестью невыносимого гнева, земля покрывалась кипящими кратерами с лавой, создавая адский ландшафт. Воздух пропитывался щелочью, выжигающей всем легкие, и казалось, что сам мир взывал к милосердию, которого не существовало в этом месте.

В моменты такого хаоса, когда бездна окутывалась вихрем страданий, бесы, попавшие сюда, впадали в истерику. Они бегали по всему этажу, их крики и верещание отражались от стен, создавая хор ужаса и безумия. Эти существа, рожденные в адских недрах, внезапно оказывались перед лицом страха и боли, которую они никогда ранее не испытывали. Их движения были хаотичны и безудержны, словно они пытались убежать от своего внутреннего ужаса.

Низшие демоны, обычно привыкшие к жестокости и борьбе за выживание, не находили сил справиться с этим мучением. Они убивали друг друга, выбирая физическую смерть вместо продолжения нестерпимых ментальных страданий. Это был акт отчаяния, ведь здесь, в бездне, где у них не было ни цели, ни надежды, они становились уязвимыми и слабохарактерными.

Высшие демоны, обладающие большей силой и волей, могли сопротивляться этой боли, но это требовало от них колоссальных усилий. В попытке избежать участи низших, они прикрывались своими мощными крыльями, пытаясь блокировать разрушительное излучение, испускаемое падшими демонами. Но такой акт самозащиты имел свою цену – они теряли свои крылья, лишаясь части своей силы и величия. Оставшись без крыльев, они оказывались в уязвимом состоянии, и если новые не успевали вырасти, высший демон мог стать жертвой той же участи, что и низший.

Как только началась новая партия, вся бездна, как бы державшая своё дыхание в ожидании, вновь радостно выдохнула. Подобно морю, волнующемуся после шторма, в адских глубинах вновь воцарилась относительная тишина и спокойствие. Обитатели бездны, будто измученные зрители бесконечной драмы, обрели кратковременное облегчение, смешанное с подавленным волнением. Их взгляды, скрывающие страх и ожидание, были прикованы к двум игрокам.

Чернокрылый доминировал всю игру, его стиль был хитрый и непредсказуемый.

Падший держал карты закрытыми, скрывая свои намерения от взора своего соперника. Каждое его движение было измеренным и полным уверенности, словно он видел шаги своего противника на несколько ходов вперед. В его глазах мелькали искорки хитрости, а уголки губ изогнуты в ухмылке, предвкушающей победу.

Когда белокрылый сделал свой последний, самоуверенный ход, он, не подозревая о козырях в руке своего оппонента, выставил свои карты с торжествующим выражением. Но тут его хитрый оппонент безумно рассмеялся, его смех был громким и заразительным, словно он разделял свою радость со всей бездной. Этот смех витал в воздухе, наполняя пространство ощущением предстоящего переворота.

– Ну что, Люся! – хлопнул он в ладоши, его голос звучал насмешливо и торжественно одновременно, - Когда играть научишься уже!?

Белокрылый падший, чьи крылья были как снег на рассвете, фыркнул в знак неодобрения и закатил глаза. Его выражение было смесью раздражения и скептицизма. С каждым его жестом всё больше ощущалось скрытое возмущение поражением. Он на мгновение окинул взглядом стол, будто искал подтверждение своим подозрениям.

– Да тебе просто повезло, Азик! – саркастично произнес он, – Ты мухлевал опять под столом, или че, скажешь что я слепой?

– Ты реально слепой, Люся!
– улыбнулся соперник, его улыбка была издевательской и уверенной. Он подмигнул, демонстрируя легкость и игривость своего настроения. Этот жест был полон самоуверенности и спокойствия, настолько контрастного настроению его оппонента.

Чернокрылый силой мысли поднял все карты со стола. Он стряхнул с них пыль, словно стряхивал с них воспоминания о предыдущих раундах, и начал раздавать их заново, умело сортируя по рангам. Его глаза сверкали ожиданием новой игры, а улыбка на лице была полна предвкушения следующего раунда.

Партия обещала быть веселой, ведь он вел уже 12 к 1.

– Готов проиграть в тринадцатый раз, Люся? – усмехнулся Азик, его голос был полон издевки и уверенности. Его улыбка расползалась по лицу, подчеркивая его удовлетворенность текущим ходом событий. В его глазах мелькали искры забавы, и он с интересом наблюдал за реакцией своего соперника.

Белокрылый падший демонстративно вздохнул, изображая полное равнодушие и скучающее выражение лица. Он делал вид, что ему бесконечно скучно слушать все, что скажет его противник. В его манерах читалось пренебрежение и недовольство. Подняв карты, он медленно и осторожно взглянул на них, его взгляд тут же потемнел от разочарования и гнева, поняв, что ему попалось.

– Да ты их подтасовываешь!
– возмущенно скинул он карты на стол. Его руки дрожали от гнева, а голос был полон обвинения и раздражения. Он уставился на своего соперника, словно ожидая признания его махинаций.

– Ахахаах, сам Люцифер проиграл мне тринадцать раз!
– рассмеялся чернокрылый, его смех был громким и заразительным. Он не смог удержаться на стуле и упал на пол от смеха, продолжая хохотать. – Ахахахахаахахахахах!

Сцена в бездне внезапно приняла неожиданный оборот.

Падший, смеявшийся до этого момента, внезапно схватился за живот, и его лицо исказилось от боли. От него вырвался истошный вопль, который резко прервал его хохот. В этом вопле смешались агония и неожиданность, нарушая громкий смех, который еще мгновение назад заполнял пространство.

Люцифер, встревоженный этим неожиданным поворотом событий, быстро подскочил и подошел к сопернику. Его движения были резкими и быстрыми, словно он бросал вызов самому времени. В его взгляде читалось беспокойство и некоторое смятение, ведь чернокрылый был его единственным сокамерником, который хоть как-то сходился с ним по силе и интересам, единственным другом, запертым с ним в этой бездне.