Верни мои крылья
Шрифт:
Почему шесть? Часы. Они висят на самом видном месте. Только непонятно, день или ночь.
Ровно в семь. То ли утра, то ли вечера он приходит…
Как и сейчас.
Тик-так, тик-так…
Тело в кандалах, намертво прикрученных к стене. Тяжело пошевелиться, дыхание становится резче и тяжелее. Никогда не знаешь, в каком он настроении и что будет делать.
Тик-так, тик-так…
Почти семь, ещё пару минут… Паника охватывает всё тело, крепко сжимаю пальцы в кулаки, так что ногти раздирают ладонь
Тик-так, тик-так…
Скоро он придёт — и чуда не будет. Начнётся личный ад, если его выбор падет на меня.
Щелчок. Сигнализация отключена. Раз. Поворот ключа в замке. Два. Снова поворот. Три. Мерзкий противный скрип двери. Тяжёлая поступь чужих шагов заставляет тело дрожать и покрываться холодным потом.
Он останавливается напротив меня. Замираю, боясь лишний раз пошевелиться. Да, пусть эгоистично, но молю бога, лишь бы не я.
Сегодня он злой. Глаза у него красные, разгневанные, в них есть даже что-то звериное. Это пугает очень сильно, заставляет забиться в угол и дрожать. От страха. От безысходности. Он останавливается и достает связку ключей, перебирает её быстрее обычного и останавливает свой выбор на мне.
Я пытаюсь вжаться в стену и молю о том, чтобы слиться с ней. Он направляется прямиком ко мне и отцепляет чертовы кандалы. Я снова молю, чтобы ключ застрял, сломался, испарился в конце концов. Всё что угодно, только не я.
Слышу глухой удар цепи о бетонный пол, чувствую резкую боль в затылке. Он хватает меня за волосы и волоком тащит по холодному бетону, словно мешок с картошкой. Я ползу на четвереньках как можно быстрее, чтобы хоть как-то облегчить боль. Колени мои разбиты, из них сочится кровь, но мне плевать. Я знаю, сейчас будет самый настоящий ад.
Он резко швыряет меня об стену, я больно ударяюсь головой и чувствую, как с виска тонкой струйкой стекает кровь. Спускаюсь на корточки, сжимаюсь в крохотный комок от страха. Паника нарастает с немыслимой силой, и я просто не могу с ней совладать. Тело начинает колотить от страха, в висках стучит, из-за слез пелена перед глазами, и я вижу лишь тени. Мышцы сводит во всём теле, становится страшнее, когда я в полуобморочном состоянии осознаю, что их двое. Две тени, которые хищной походкой приближаются ко мне. Вжимаясь в стену, чувствую, как становится тяжело и больно дышать. Мне просто не хватает воздуха, и я хватаю его кусками, но из-за охватившей меня паники ничего не выходит. Я задыхаюсь. С каждым их шагом я трясусь как осиновый лист. Хочется, чтобы меня подхватило ветром и сдуло. Только ветра здесь нет.
Тот, другой, я вижу его в первый раз, резко хватает меня за горло и поднимает. Ноги прирастают к полу, сердцебиение усиливается в единый миг. И именно в этот момент я мечтаю, чтобы оно не выдержало издевательств…
— Ну, здравствуй, цыплёнок, — шепчет мерзкий противный голос с хрипотцой от курева. Морщусь, когда незнакомец едва касается губами моей шеи. Другая рука уже вовсю гуляет по моему телу, и мне хочется блевать, как никогда. Настолько противно я себя еще не чувствовала. Он накрывает мою грудь своей ручищей и больно сжимает. Слёзы катятся по лицу, и я молча ими давлюсь. Лучше бы захлебнулась.
— Давай её сюда, — произносит главный, и этот второй подчиняется. Тащит меня волоком к нему.
«Давай же, коли. Хочу быть бесчувственной куклой в руках кукловодов», — глупо мечтаю про себя. Но не всем мечтам суждено сбыться.
— Может, не стоит? Гляди, какая покладистая. — Второй безжалостно разрывает футболку пополам, опускается губами к груди и больно кусает соски. Снова сжимаю пальцы в кулаки, кусаю губы до крови и жмурюсь, жмурюсь, мечтая испариться. Очень надеюсь, что, когда открою глаза, это всё будет просто мерзким сном. Но нет…
— Ну, как скажешь. Можешь начинать, я закончу, подойду. — Хирург возвращается к работе и начинает изучать какие-то документы и записывать историю с датчиков.
— Пошли, цыплёнок, повеселимся, — интерн, скалясь звериной ухмылкой, накручивает мои волосы на кулак и тащит в комнату пыток.
Швыряет на кровать так резко, что от удара о жесткий матрас меня ведет, зрение становится расплывчатым. Я вижу только силуэт, уверена, мужчина разглядывает меня голодным хищным взглядом, от которого бросает в дрожь. Постепенно взгляд проясняется, и я смотрю во все глаза, как он раздевается, и не верю в то, что это снова повторится.
Третий раз я буду изнасилована…
Он придавливает меня своим телом и начинает стягивать мои вещи. Слишком резко. Слишком больно. Я брыкаюсь под ним, пытаюсь хоть как-то оттянуть отвратительный момент. Резкая боль в лице заставляет меня остановиться, я смотрю на него и ужасаюсь. Его взгляд кровожадный и полный похоти. Ему нравится то, что он делает.
Ему нравится бить…
Мне никак не избежать этого и единственное верное решение — смириться. Закрываю глаза и молю, чтобы это все поскорее закончилось. Интернет берет мои руки, не вызывая желания бороться дальше, я сдаюсь, перестаю сопротивляться, отдаюсь на волю судьбы. Он цепляет меня наручниками к железному изголовью кровати. Руки находятся в непривычном состоянии, начинают ныть, но я терплю.
Терплю, потому что будет хуже…
Он насилует как хочет, играет со своими мерзкими штуками, совершенно не жалея тело, которое почти потеряло связь с жизнью.
Если с Марком мне нравилось играть, то тут я мечтаю только умереть. Адски больно, всё тело саднит от укусов и резких ударов.
— Поделишься? — возбужденный мерзкий голос…
Их двое. Меня берут насильно. Два чужих человека — и насильно. Вместе. Без анестезии.
Это никогда не исчезнет из моей памяти…
Как бы я ни старалась, они оказались сильнее…
Они сломали меня!
Эти холодные, дикие глаза, полные ненависти и желания, впиваются в меня словно режущими кинжалами. Хирург держит меня за подбородок и медленно произносит, словно смакуя каждое слово и ловя от этого кайф:
— Сейчас мы поиграем с тобой, девочка. Потом я проведу над тобой один очень интересный опыт. Кто знает, может, ты и есть та самая, которая сделает меня известным на весь мир учёным. А затем я тебя расчленю, как предыдущих жертв. Расфасую по мешкам и закопаю в яблоневом саду, и никто и никогда не узнает где ты, девочка.
Дикий смех сумасшедшего разносится по маленькой блеклой комнате…
Я просыпаюсь слишком резко, словно выныривая из ледяной воды. Меня всю трясет от резко нахлынувших воспоминаний. Постель насквозь мокрая, простыня сбилась подо мной, видно, что я сильно ворочалась. Оглядываюсь по сторонам, ищу знакомые предметы интерьера, чтобы убедиться только в одном — я дома.
Глубокий вдох… выдох — и счастливая улыбка.
— Солнышко, всё хорошо? — тихо интересуется мама, заглядывая в мою комнату.