Верное сердце

— Дитя!

С трудом вампиры оттащили их друг от друга. Нарнетт положили на спину, она глядела на потухшие небеса, редкие звёзды украшали тёмно-фиолетовое полотно. С силой она начала терять всё: постепенно пропадали обоняние, зрение, во рту чувствовался не вкус затхлой и вонючей шерсти оборотня, а непонятного ничего. Из всех чувств осталось только одно. Её охватило непередаваемое чувство торжества, ни с чем не сравнимое. Месть свершилась. Какой ценой — было уже всё равно.

— Кровь! — слышала она неприятный мужской фальцет. — Чтобы рана затянулась, нужна кровь!

— Несите чародея! — приказал приятный мужской бас, а женский голос поддержал напутствием. — Лорлин, неси чародея!

Она повернула голову, увидела два лежащих тела. Двух древних врагов, что убили друг друга из-за неё.

— Сказку… Пора заканчивать… — проговорила она, желая, чтобы кто-то услышал её.

— Наша сказка только начинается, — сказал уже более родной и тёплый голос.

***

— Отнесите меня к пещере, пусть подберут остальные, — приказал полуживой Мэльдан, лёжа рядом с Нарнетт.

— Мы не слушаем тебя, человек, — ответил Кортлеус, которого он видел на балу. — Только наша кровь имеет право приказывать. Но она потеряла сознание.

— Дьявол, даже у вас, чудовищ бюрократия есть?! У меня сломаны два ребра, порваны мышцы и болят суставы! Я молчу про дырку над животом! Мне не добраться до своих! Отнесите, умоляю! Ради её блага! Верните ей жизнь!

— Что значит «верните жизнь»? — спросила женщина, напоминавшая старушку. — Девочка хочет быть с нами. Ритуал не требуется.

— Она хочет спасти дитя! Только тот, кто любит её, может помочь ей в этом! Они оба вампиры, вы что, не понимаете?!

Горцы переглянулись, посмотрели на лежащую Нарнетт.

— Юноша, — начал Кортлеус. — Посмотри на неё внимательно. Где её брошь?

Мэльдан приподнялся на руках, осмотрел подругу — только окровавленная одежда, уже превратившаяся в тряпьё.

— Забыл… Она оставила её сыну перед отъездом, — вспомнил раненый барон. — Только владелец броши может править Приютом Единорога, только он будет править герцогством.

— Она будет являться к мальчику, ничто не запрещает этого. Теперь она наш лорд.

— Леди, — поправила старушка Кортлеуса.

— Меня с её сыном ничего не связывает! Я обо всём догадался, а вам нужно разжёвывать! Проклятье! Какие же вы безмогзлые твари, хуже упырей!

Они не отвечали. Один из вампиров прошипел, вокруг раздался ответный шёпот. Мэльдан оглянулся, в ужасе увидел, что едва освещаемую у башни террасу буквально окружили кольцом десятки и сотни горцев.

— Сюда летят грифоны, — сказала старушка. — Мальчик, они заберут тебя. Мы же забираем свою правнучку с собой. Не спорь.

— Ненавижу вас… Ненавижу!.. Не отдам! Не возьмёте! Не!..

Ему разжали пальцы, что вцепились в плащ герцогини, и толкнули. Мэльдан покатился по каменным ступеням, горцы уступали ему дорогу, провожая шипением. У подножия лестницы он остановился, оглянулся: стая, обернувшись в нетопырей, взмыла вверх, двое несли бездыханное тело его старой подруги, ещё двое — труп чародея. Мэльдан взревел так, как не взревел бы и оборотень. Крик его в этой небольшой горной долинке эхом отражался от склонов гор. Казалось, будто кричали тысячи обездоленных, потерянных, морально истерзанных существ. На этот крик прилетели свои.

***

Она открыла глаза. Над ней нависли три восковые фигуры. Кто-то оплеснул её водой, она стряхнула капли, откинула волосы на спину.

— Где я?.. Кор… Кортлеус?

— Дитя, ты дома.

Зрение пришло в норму, она оглянулась, узнала тот самый пиршественный зал под открытым небом. Загадочный слуга-лакей поставил ведро на пол, таинственно улыбнулся.

— Всё кончено? — спросила девушка. — Мы победили?

— Выжившие твари обратились в летучих мышей и скрылись за горами, на севере, — сказал Лорлин. — Твои люди, не похоронив павших, собрались и явились сюда. Угрожают штурмом. Выйди. Успокой их. Иначе здесь будет ещё один могильник. Нас гораздо больше, но мы, высшие, не хотим вредить живым.

— Кто у них командир?

— Твой неродной брат и ещё один рыцарь, — ответил Кортлеус. — С сединой.

— Кэрвдон… — подтвердила Нара. — А… Что это за дрянь?! Нет! Нет!

Из-за столов вышла Табия. Девочка не улыбалась и вела себя на удивление спокойно, почти по-взрослому. Только быстрые повороты головой и пристальный взгляд позволяли узнать в ней ребёнка.

— Тётушка, я рада, что ты с нами, — сказала она.

— Молчи, дитя, — недовольно ответила Нара, какие-то чувства всё же вернулись к ней, она могла подавать эмоции.

— Вот! Ты даже говоришь, как они, твои предки.

— Молчи, маленькая тварь! Обманщица! Четыре года ты обманывала нас! Из-за детской шалости? Поссорилась с отцом, что нашёл тебя и в течение четёрых лет верно отслужил нам?!

— Отец погиб, Нарнетт. Погиб твой последний рыцарь.

Нара умолкла. Рыцарь, который нашёлся третьим, успел переброситься с ней всего лишь парой фраз. Она задумалась, мог ли рыцарь-вампир быть человечнее остальных четверых? Орто пожирала совесть, а Кэрвдона — сентиментальность, несмотря на кажущуюся суровость. Оставалось найти ещё двоих.

— Надеюсь, они живы, — проговорила Нара тихо. — Дитя, твой отец был храбрым… Созданием. Верным моему отцу.

— Знаю, госпожа. Потому мне больше нечего делать во дворце. Теперь я буду обитать здесь. И здесь не нужно скрывать свой истинный облик, — она сверкнула глазами.

— Прошу, не показывай, — герцогиня покрутила головой. — Не хочу видеть детей в чудовищном обличье.

— Боишься представить своего сына таким, понимаю.

— Табия, уходи, — приказал Кортлеус, глядя, как Нарнетт начала сжимать кулаки.

— Я проклинаю тех солдат, что принесли тебя отцу из тьмы ночи, — грозно сказала герцогиня.

— Без меня мой отец бы не пошёл на службу к вам. И не перебил бы множество упырей.

— Уйди, Табия, — словно чуть громче пробасил Кортлеус.

Девочка, ни на кого не взглянув, покинула зал. Хлопнула дверь.

— Она никогда не любила отца, дитя, — заметил старший вампир. — Она позволяла ему любить её. Пока у них сохранялись человеческие чувства.

— Пойдём, Нарнетт, — призвала Ахайра. — Ты не голодна?