Вернуть Боярство 16
Шрифт:
Потому что я знаю частичное решение этой проблемы. Одна хорошая, по всем правилам принесенная жертва Маргатону, вторая — либо одному из Владык Молнии, либо кому-нибудь ещё из Владык. У меня было пять… а хотя даже шесть вариантов с кем заключить договор из числа куда более могущественных, чем мой приятель с Плана Крови, Владык. Два Мага Заклятий с пятком Архимагов оставляют мне широкий спектр возможных решений…
В общем, будь он свеж и полон сил, едва ли бы всё могло пройти столь просто. Как минимум, использование Заклятия потребовало бы у него раза в два, а то и в три меньше времени на свою активацию, не позволив мне разгадать примерные параметры его магии. Как-то — фактор того, что оно действует объемно, и что оно целиком и полностью основывается на Хаосе. Что позволило внести к уже заготовленным мной
Но история не терпит сослагательного наклонения. Она вообще одна из немногих вещей во вселенной, перед которой бессильна любая магия — если что-то уже случилось, то этого уже не изменить никаким чародейством. При этом эта же самая история пасовала перед совсем уж пустячными вещами — вроде её переиначивания, перевирания и переписывания. Любопытный парадокс, как по мне…
Короче, что бы там было, дерись мы в равных условиях, неизвестно и уже никогда не будет известно. Зато известно другое — выставленное мной впереди себя Копьё Простолюдина, несущее на себе лезвие из Черной Молнии шириной в полметра и длинной в добрых два, с трудом, искривляясь и изгибаясь, едва не рассеявшись в процессе, но всё же рассекло волну магии Хаоса, и я вместе с ним прорвался наружу, туда, где в трёх сотнях метров от меня готовился к бегству враг. Я успел вовремя — миг спустя за моей спиной сошлись, наконец, в одной точке волны Хаоса и я всей аурой, всей энергетикой, всеми фибрами души и магических чувств ощутил, как на том месте, где я недавно находился, случилось неестественное, неправильное, чудовищное и отвратительное изменение самого сущего. На доли секунды наш, упорядоченный и материальный, мир преобразился в нечто, даже более чуждое человеку, чем Инферно — но жертвы, ради которой и было сотворено это чудовищное преступление против естественного хода вещей, на месте не оказалось, и вторая часть Заклятия так и не сработала. Ибо не на чем было срабатывать…
Элементаль мага был далеко не самым сильным или разумным среди своих собратьев, из-за чего был слишком ограничен в своих возможностях в автономном режиме. Четыре крыла сложились в своеобразный барьер, что остановил мой удар — но при этом совершенно оставили открытым тыл мага, который до того всегда прикрывало хотя бы два крыла, но сейчас ему выбирать не приходилось. И ждавший всё это время удобного момента Владимир этим немедленно воспользовался.
— Вот теперь можно будет никуда не спеша, обстоятельно потолковать с этими голубчиками, — довольным тоном заметил он, накладывая всё новые и новые чары на пытающегося вырваться врага.
— Уже не терпится, — согласился я, добавляя отдельно от себя ещё сковывающих чар.
Пообщаться, а потом пустить в расход — что б другим неповадно было.
Хотел выложить три главы и третью сделать платной, но забыл получить статус «Эксклюзив» на книгу, потому следующую главу придется перенести на другую дату. Прошу простить за это недоразумение.
Глава 9
В небольшом, строго, но со вкусом обставленном кабинете за столом сидел, задумчиво глядя на лист бумаги перед собой, мужчина лет сорока. Невысокий, худой брюнет с проседью на висках — Богдан Ерофимович Залесский в данный момент пребывал в своем истинном облике. Та внешность, которую чародей обычно демонстрировал всему миру, была лишь маской, ширмой, призванной сокрыть основную тайну чародея.
А заключалась она в том, что Богданом Ерофимовичем он стал сразу после официальной гибели Ерофима Ивановича — якобы отца нынешнего Залесского, являвшегося на самом деле лишь предыдущей ширмой чародея. Как и ещё множество предыдущих поколений Глав Рода Залесских с той далекой поры, когда Илья Викторович Залесский в первый раз разыграл свою смерть по естественным причинам и примерил на себя личину другого человека.
Как же он волновался, когда делал всё это в первый раз! Как боялся разоблачения и последствий этого разоблачения — что кто-то действительно могущественный прознает о странном происшествии и заинтересуется, зачем Глава Рода устроил это представление… И что в итоге он окажется в казематах одного из Великих Родов, где опытные палачи выбьют из него всю интересующую их информацию. Ту тайну Залесского,
за которую любой чародей без раздумий поставил бы все на кон…Илья Залесский в ту пору не был сверхмогущественным чародеем, не владел какой-либо ультимативной магией, великими артефактами или невероятными алхимическими препаратами — в общем, на первый взгляд ничем не выделялся. Глава Рода первой категории, не самого сильного, однако и не самого последнего. Так, где-то в нижнем ряду середнячков, один из многих. Таких в тогда ещё царстве Московском хватало — одних только так называемых Родов первой категории на тогдашней Руси было восемьдесят три, и это ещё тогда, в далеком тысяча пятьсот тридцать втором году от Рождества Христова. Семь веков назад…
Как и было сказано выше, Илья не обладал ничем из того, что обычно позволяет Роду войти в число Великих. Но зато он владел тем, что считал куда более ценным, нежели всё выше перечисленное — дневником реинкарнатора, в котором тот описывал весьма необычный способ развития магического дара и свои магические изыскания на тему способов продления жизни. А так же наработки по магии крови, описания и результаты экспериментов на людях и, наконец, самое ценное — пять могущественных, крайне сложных ритуалов и десятки более простых, но лишь на фоне пятерки сильнейших, разработанные, испытанные и доведенные до вполне рабочего уровня благодаря на основе его исследований. Расписанные в мельчайших подробностях и деталях, с описанием всех возможных проблем в процессе и инструкциями, как их избежать или, в крайнем случае, минимизировать их последствия.
Илья Залесский за пятьдесят шесть лет, что владел дневником, выучил его наизусть, вплоть до запятых и орфографических ошибках автора. Будучи воспитанным в православии и выросший твёрдо верующим человеком, он по началу искренне презирал и ненавидел темную магию, которой был переполнен дневник реинкарнатора. Первой мыслью тогда ещё молодого, неискушенного дворянина, когда он прочел первую треть попавшего ему в руки труда и добрался до подробных описаний ужасающих экспериментов автора было бросить поганое чтиво в камин. Как добропорядочному христианину и благородному человеку описываемые в книге вещи были ему глубоко отвратительны, но…
Любопытство всё же пересилило — в конце концов, дневник, помимо описаний омерзительных экспериментов, содержал и массу иной информации. Заметки о том, как лучше лечить те или иные виды магических ран, изредка попадающиеся плетения необычных, построенных по непривычным принципам защитных и атакующих чар магии Земли и Воды посредством частичного запитывания их с помощью магии жизни и крови, а не одной лишь маной… В общем, немалое количество знаний вполне себе вписывающихся в его рамки его моральных ценностей. Несмотря на то, что Илья был добрым христианином, это не мешало ему быть достаточно прагматичным человеком, как и положено всякому благородному человеку.
Потому странный дневник ни в тот, ни в последующий вечера так и не отправился в камин. Сперва молодой человек решил освоить те из чар, что показались ему особенно любопытными. Просто переписать из дневника только ту информацию, что он счел для себя полезной и незаслуживающей забвения, после чего предать его огню тоже, к сожалению, не представлялось возможным. Вернее, теоретически так поступить было можно… Но записанные на бумаге заклятия вещь для самостоятельного освоения очень непростая. Одно дело текстовые подсказки, описания и пояснения к заклятиям, это-то переписать как раз несложно, но совсем другое — изображения правильной последовательности подачи маны по каналам и рисунки мысленных узоров во время плетения. Их так просто не перерисуешь — во первых, требуется немалый изобразительный талант и куча времени, что бы перерисовать хотя бы пару-тройку схем и узоров, во вторых — малейшая ошибка при копировании, и о его освоении можно забыть.
Вырвать страницы было бы выходом, но тоже не идеальным — всё же это был дневник, а не структурированный и прошедший несколько коррекций учебник. Записи о кровавых экспериментах хаотично перемежались с незнакомыми чарами, магией жизни и прочими интересными для Ильи сведениями, что мешало всё ещё весьма категоричному в те годы парню поступить подобным образом. И именно поэтому дневник неизвестного мага, что одновременно ужасал и восхищал молодого человека, пережил первые дни их знакомства.