Вернуть Боярство 19

Удовлетворенно хмыкнув, главнокомандующий откинулся на спинку своего кресла и вновь отхлебнул водки. Мухин внутренне поморщился — к любителям злоупотреблять спиртным он относился с откровенной брезгливостью, по долгу службы прекрасно зная, как часто алкоголь приводил любителей выпить к неприятностям различного масштаба… От скандалов в высшем свете до плахи — работа у Мухина была такая, что он зачастую сам был тем, кто подталкивал перепивших бедолаг в этом направлении.

А потому быть под командованием человека, что отхлебывает из специально зачарованной чаши-артефакта, предназначенной удерживать в себе напиток, способный оплавить даже сталь, крепчайшую водку так, будто там слабенькое винцо, ему было неприятно. Однако не все в жизни идет так, как нам того бы хотелось…

— В общем, мой дорогой генерал-лейтенант, так уж и быть — поделюсь с тобой опытом, полученным в высшем свете столицы, — покровительственно заявил Романов. — Иначе, боюсь, до генерал-полковника ты дослужишься весьма нескоро. Любой из этого приближенного круга обоих этих деятелей имеет слуг, своих приближенных подчиненных, любовников и любовниц… И вот на них-то как раз и нужно искать выходы. Лучше всего, конечно, на любовниц и любовников — они и знают, как правило, все тоже, что и их покровители, и имеют на них определенное влияние. Зачастую куда большее, чем кажется — не зря же говорят, что ночная кукушка всегда дневную перекукует, верно? Так что займись со своими людьми сперва сбором слухов и сплетен — кто с кем спит, кто кого не любит, кто с кем дружит, кто кому должен и так далее… Затем, исходя из этого, подберите ключи к самым простым и уязвимым целям, к тем, кто чем-то недоволен — не самими своими покровителями, допустим, а кем-то из соратников. Всегда есть те, кто считает, что его вклад недооценен, что другого выделяют в обход него, что он или она достойны большего… Исподволь подпусти к ним своих людей, очаруй тех, с кем они спят, помоги расплатиться с долгами, расскажи им то, что они хотят услышать — что именно они молодцы, а их конкуренты бездарные сволочи. Помоги разок-другой, окажись полезен, подсоби в том, чтобы выслужиться — и вот у тебя уже готовый агент влияния под боком у врага. Ход моей мысли понятен?

Мухину приходилось прикладывать немалое усилие, чтобы удержать на лице вежливую сосредоточенность и внимание. Весь спич, что выда самодовольный главнокомандующий, конечно, был по делу… Да вот только кем надо быть, чтобы всерьез считать, что подобные азы шпионского ремесла могут быть неизвестны аж целому генерал-лейтенанту Тайной Канцелярии?! Причем не абы какому, а тому, кому поручили руководство всеми агентами и полевыми диверсантами Канцелярии на одном из ключевых для Империи направлений? Ему, Архимагу, а не кому-то из Магов Заклятий — более того, один из чародеев восьмого ранга находился в непосредственном подчинении у него, Мухина, на время ведения боевых действий в регионе, что само по себе говорило о том, насколько высоко ценил его таланты и опыт сам Глава Тайной Канцелярии господин Залесский!

— Я вас понял, господин генерал-фельдмаршал, — склонил голову чародей. — Позвольте откланяться? Я немедленно займусь вашим поручением и сделаю все от меня зависящее, дабы в самые ближайшие сроки раздобыть необходимые сведения.

— Иди, — милостиво кивнул главнокомандующий.

Когда за поклонившимся на прощание Архимагом закрылась дверь кабинета, Виталий Константинович ухмыльнулся и залпом допил содержимое чаши. Хрустнув шеей и вскочив со своего места, он заходил по кабинету, о чем-то размышляя.

— Ну вы только поглядите на этого самоуверенного клеща! — наконец воскликнул он, остановившись. — Он ещё и моим мнением пытается манипулировать, тварь самоуверенная! Лида, вылезай уже на свет божий, хватит ветошью прикидываться!

Из угла кабинета от стены отделилась незримая и неощутимая до того фигура. Не из самой Тени, а именно от стены. Мгновение, один шаг — и вот вместо сероватой, схожей со статуей, будто высеченной из камня женщины перед глазами генерал-фельдмаршала уже стояла красивая зрелая дама в вечернем платье с весьма глубоким, нарушающим всякие грани приличия вырезом.

Красотка была не просто женщиной — от неё исходила аура очень сильного Старшего Магистра. Лидия Ольхова, самородок, самолично выисканный в своё время Валентином Романовым среди молодых выпускников одного простолюдинского магического училища и взятая в свиту могущественным, богатым и влиятельным чародеем, была талантлива… Настолько талантлива, что её силу, способности и сам факт её положения в иерархии приближенных к Валентину людей тщательно маскировался.

Всем посторонним, кто пытался хоть что-то выяснить о чародее и его окружении, выставлялась легенда о том, что она — просто его секретарь и одна из наложниц весьма страстолюбивого чародея, ничем особенным не выделяющаяся.

На деле же Лидия была одним из ближайших подчиненных Старейшины Императорского Рода. Одним из главных козырей в его рукаве, приберегаемый на подходящий случай. Ибо Лидия обладала редчайшим, ценнейшим качеством в этом мире — потенциалом достигнуть ранга Мага Заклятий. Собственно, сорокалетняя женщина уже была в ранге Архимага — раньше главнокомандующий полагал либо при случае представить и презентовать её Императору в обмен на что-либо, либо, в крайнем случае, выдать за одного из своих сыновей, а позже, когда все они уже оказались женаты — за кого-то из внуков. Она была их ценнейшим активом, расставаться с которым без крайней нужды он не собирался…

И тот факт, что Лидия действительно была его и секретарем, и любовницей Валентина Романова нисколько не смущал. Циничный и равнодушный к любым моральным критериям чародей, превыше всего ценивший личное могущество, власть и ресурсы, ею даруемые, он был реалистом и понимал, что век его, в сравнении с чародейкой, короток — он знал, что Магом Заклятий ему никогда не стать, несмотря на всё упорство, ресурсы и усилия, прикладываемые для собственного развития.

Однако буквально пару месяцев назад всё изменилось. Когда Николаю Третьему понадобился опытный, знающий и лояльный генерал для войны со шведами, то добровольно взять на себя эту миссию вызвались немногие — гибель нескольких чародеев восьмого ранга и пленение великого князя шведским принцем отпугнули многих чародеев, не привыкших к подобным поворотам судьбы. Большинство тех, кто отважились бы взяться за подобное, уже были на фронте — и тогда Валентин Романов решил рискнуть и предложить свою кандидатуру.

И Император оценил это. Оценил и авансом весьма щедро одарил своего преданного Старейшину, исполнив мечту любого сильного Архимага, упершегося в потолок таланта на последнем шаге перед обретением истинного долгожительства, власти и силы. Перед восьмым рангом…

Теперь отдавать Лидию кому-бы то ни было он уже не собирался. Более того, уже десять лет как овдовевший чародей собирался взять женщину в жены — не сейчас, а после несомненной победы, когда он, увенчанный лаврами победителя скандинавов вернется в столицу. Его влияние и власть возрастут безмерно, а женщина к тому моменту успеет, под его чутким руководством, не раз проявить себя в боях — истинная сила волшебницы простиралась за пределы уровня Старших Магистров… А уж когда и она возьмет восьмой ранг, то они станут одной из самых могущественных и влиятельных пар в Империи! Ведь она, в отличии от него, не будет ограничена уровнем силы двух, максимум трех Заклятий — взяв её в жены и получив дополнительные, принесенные в присутствии самого Патриарха клятвы и обеты верности, он сумеет сполна одарить её знаниями и ресурсами Императорского Рода!

— По-моему, вы были слишком грубы с Мухиным, господин, — со смешком ответила она. — Хотя, вынуждена признать, он действительно переоценил себя, попытавшись исподволь внушить вам идею конфликта с боярами и клевретами Второго Императора.

Сев на угол стола и опершись двумя руками на столешницу, она выпятила немалых размеров грудь и вызывающе закинула ногу на ногу.

— Император, моя дорогая, у нас лишь один, — сурово напомнил ей генерал. — И не советую об этом забывать. Его Величество обычно долго терпит… Но зато потом очень больно бьёт. И все дураки, что позволяют себе сомневаться в его разуме, власти и могуществе, ещё получат своё, попомни мои слова.

— Как скажете, мой господин, — усмехнулась она. — Я не настолько знакома с Его Величеством, чтобы иметь по этому вопросу свое мнение… Но возвращаясь к нашим баранам, вернее одному конкретному барану — не слишком ли вы сурово обошлись с Мухиным? Если тот всерьез затаит обиду, это может создать нам в дальнейшем определенные сложности. Вон как у бедолаги веко дергалось и как краснел…

— Он канцелярист, Лида, а не петроградская выпускница института благородных девиц, — фыркнул чародей. — Все реакции, что он тут демонстрировал, были направлены лишь на одно — показать мне, что его задели мои слова, не больше, ни меньше. Плевать он хотел, что я о нём думаю и как отзываюсь, ему главное, чтобы я не мешал его делам и не слишком лез в его епархию. Больше того — уверен, эта канцелярская крыса искренне рада всему произошедшему.