Вернуть Боярство 19

— А мы с вами, дорогие друзья, сейчас обсудим парочку весьма интересных моментов, — обратился я к остальным, едва за нашей гостьей закрылась дверь и надежные, блокирующие любую возможность подслушивания чары легли на помещение. — Во первых — решим, кто отправится с Кристиной на разведку и выяснение, куда запропастились наши друзья-бояре, а кто будет помогать мне с подготовкой одного интересного и весьма кровавого ритуала…

Глава 4

Раненное плечо противно саднило. Глубокая, мерзкая ноющая боль не отпускала, пульсировала, мешая сосредоточиться. Да уж, если даже мне, несмотря на всю мою силу и ранг это ранение причиняет столько мучений, что было бы с кем-нибудь попроще? Отвратительная дрянь… Надеюсь, богомерзкому прихвостню Темной Звезды ещё больнее. Сучий выродок…

К сожалению, просто отключить неприятные ощущения в данном случае не представлялось возможным. Это вам не банальное повреждение физического тела, тут всё куда глубже и хуже. Задеты аура, энергетика, глубинные токи праны и даже сама душа — враг знал, как бить наверняка. Не сумей я отвести в сторону голову, прими удар ею — и пришлось бы вообще забыть о всякой дееспособности на недели, а то и месяцы. Повреждениями даже мозга существ моего уровня прикончить практически нереально, но это не отменяло того факта, что с поврежденной башкой я возился бы куда дольше, чем с плечом.

— Если ты всерьез намерен воплотить задуманное, то это, по меньшей мере, отвратительно, — наморщив носик, заявила шагающая по правую руку от меня красавица. — Пленников, как бы ты к ним не относился, нельзя использовать подобно забойной скотине. Это противоречит всем принятым законам войны, неписанным правилам и даже законам самой Российской Империи. Да что там, это… это попросту бесчестно!

— Скажи это вон тому парню, — с ухмылкой кивнул я на идущего с нами Темного. — Вася, а Вася! Слушай, тут наша барыня негодовать изволит, требует не нарушать всех приняты в высоком обществе законов и правил по отношению к военнопленным! Что ты на это скажешь?

Прежде чем отвечать, Темный бросил нечитаемый взгляд на насупившуюся Кристину, гневно сверлящую меня взглядом, и тихонько вздохнул.

— Я бы и рад согласиться с высокородной госпожой, и в иных обстоятельствах, скорее всего, поддержал бы всё ею сказанное, — ответил он. — Но в данном случае меня останавливает сразу несколько обстоятельств.

— И каких же, сударь? Уж будьте добры, просветите меня, глупую! — тут же сверкнула глазами женщина.

— Первое и самое важное — так сказал мой Глава и учитель, которому я обязан слишком многим, чтобы иметь наглость подвергать его слова сомнению, — ровным тоном сообщил чародей. — У меня имелось достаточно возможностей, дабы лично убедиться в неординарности и способностях наставника, не говоря уж о его опыте и навыках в работе с магией. Если он утверждает, что от прирезанных шведов будет проку больше, чем от живых, то единственный вопрос, который меня заботит — в каком порядке и посредством какого именно ритуала мы будем потрошить наших заблудившихся и оказавшихся так далеко от родного дома северных соседей.

— Прекрасная, просто отличная речь, показывающая вас как действительно верного и полезного ученика, — фыркнула женщина. — Но я спросила вас не о характеристике на нашего уважаемого Главу и его познания в магии! Я спросила вас о моральной стороне вопроса! О том, что подобная подлость навсегда запятнает и его, и нашу честь!

— Хорошо, тогда поговорим о моральной стороне вопроса, — согласился Благословленный Тьмой. — Я лично, после увиденного в Ильке-Нуассу, считаю, что наши пленники более чем заслужили подобную участь. Это они вторглись в Российскую Империю, это они огнем и мечом идут по нашим землям, и это именно они почти не брали пленников в крепости. Если вам так хочется обсудить мораль ситуации — они и местные предатели отравили коменданта, напали и сожгли крепость и перебили почти весь гарнизон, никого не щадя. И так как совершенно очевидно, что они не собирались оставаться так далеко от основных войск вторжения и намеревались сразу же бежать обратно, то становится очевидным, что они вполне сознательно обрекли более сотни тысяч мирных жителей в долине на смерть от клыков и когтей болотных тварей — ибо крепость, в первую очередь, защищала мирных жителей от чудовищ и никакой особой ценности конкретно вопросе противостояния Империи не представляли. Они первыми забыли о морали, первыми переступили черту — так кого они теперь могут винить в своей судьбе?

— Или ты действительно считаешь, что после всего перечисленного Василием этих уродов можно простить? Предоставить им возможность сидеть, не рискуя даже шкурой на войне, у нас в плену, жрать нашу еду и ждать выкупа? — добил Кристину я, сказав то, что не решился Темный. Всё же говорил он с Магом Заклятий, пусть и не боевой направленности, так что за словами следил. — А офицерам мы, наверное, должны предоставить положенные их статусу комфортабельные условия — теплый кров, изысканную пищу и вино, лишь ограничив их свободу передвижений и вводя в кровь антимагическое зелье? Серьезно?

— За дуру-то меня держать не нужно, — уже без прежней уверенности ответила волшебница. — Ни о каком прощении и прочем речи не идет — но ведь, как минимум, нельзя забывать о возможности обменять их на наших пленных! Не говоря уж о риске того, что после подобного шведы сделают точно тоже самое уже со своими пленниками! Ты готов, Аристарх Николаевич, к тому, что станешь повинен в гибели наших сограждан, которых могут казнить просто в отместку за твой поступок?

— Сильно сомневаюсь, что после полученной взбучки швед ещё не начал процедуру жертвоприношения, — ответил я. — Судя по характеру его силы и с учетом его личности — он без колебаний пустит под нож, если уже этого не делает прямо сейчас, всех, кого может. Его магия стоит на силах Небытия, его сильнейшее оружие — Духи, его же собственных предков, судя по всему. Дабы ускорить процедуру собственного исцеления, он и своих подданных не побрезгует пустить в расход. Уж поверьте, я знаю, о чем говорю.

Слуга Этель Нуринга, грязная шавка Темной Звезды, даже колебаться не будет — для него тут просто нет никакой дилеммы. Впрочем, как и для меня — мы порождения одной эпохи. Эпохи крайне жестокой и кровавой, в которой противоборствующие стороны в самом прямом смысле готовы были на все ради победы — что они, что мы.

— Ты говоришь так, будто вы с принцем Рагнаром знакомы лично, — заметил молчавший до того Гриша. — Насколько я понимаю, это попросту невозможно. Или?..

Подумав, я всё же решил ответить. Чего уж тут шило в мешке пытаться утаить — о том, что я реинкарнатор, известно каждой собаке. Равно как и о том, что принц шведов имеет туже природу, что и я — иначе объяснить ту минуту безумия, что видели за сотни километров от эпицентра нашей схватки, просто невозможно.

— Мы из одного мира, — признался я. — И так уж вышло, что даже тогда сражались по разные стороны баррикад. Моя прошлая жизнь… Я жил в куда менее спокойном и избалованном благоденствием мире. Это было страшное время… Век крови и хаоса, эпоха меча и магии, войны, на фоне которой всё, что происходит в этом мире не более чем разборка гимназистов на заднем дворе какого-нибудь трактира.

Вот теперь все присутствующие слушали меня, затаив дыхание. Разговор происходил в присутствии всех старших чародеев моей эскадры — для того, чтобы устроить правильное, максимально эффективное жертвоприношение мне требовался каждый из них. В этот раз я собирался принести жертву Маргатону как полагается, не упустив ни капли возможной выгоды, прибавив к его долгу весьма значительный довесок — ибо вскоре мне понадобиться вся возможная сила. Уж в этом-то я точно не сомневаюсь — про Ивара Кровавую Ладонь можно было говорить что угодно, но в некомпетентности и слабости его подозревать не приходилось уж точно.

— Это что ж за война такая? — удивился Петя.

— Нашелся один безумный, но притом гениальный чародей, что решил сотворить совершенно чудовищный в своей сути ритуал. Ритуал, что позволил бы ему преодолеть все оковы и запреты, все барьеры и ограничения, лежащие на человеке — он собирался сотворить свой собственный Пантеон Богов. Во главе встал бы он, а его сторонники получили бы роли и силы в соответствии со своим положением в иерархии его слуг.

Воспоминания накатили приливной волной, захлестывая меня. Сотни, тысячи картин разом. Битвы различных масштабов — от поединков магов-одиночек до потрясающих воображения своими масштабами побоищ, в которых с каждой стороны бились десятки миллионов воинов, магов, чудовищ, големов, летучих и обычных кораблей, где бесчисленные элементали, духи, демоны, божества и даже ангелы, как падшие, так и правящие Эдемом, сотрясали саму ткань мироздания — куда более крепкую, надо заметить, нежели здесь.

Сражения, после которых некоторые страны превращались в изуродованную, переполненную магическими аномалиями и шрамами на самом теле мира пустыни, в которых и Высшему Магу было опасно находиться…

— Он был сильнее вас? — вывел меня из раздумий голос Пети.

— К концу войны я только добрался до предельного ранга магической силы и по меркам себе подобных был ещё новичком, — усмехнулся я. — Впрочем, чего греха таить — даже в те дни, когда я был на пике могущества, Этель Нуринг, сиречь Темная Звезда, был на недосягаемой для меня высоте. Мощь Темной Звезды потрясала воображение, он итак, без всяких ритуалов, был сильнейшим существом под небесами за всю историю нашего мира… Пожалуй, реши он стать правителем нашего мира — и он без труда бы прибрал власть к рукам. Маги моего уровня не скованы великой Рекой Времени — её воды не властны над нами, и мы способны жить вечно… Однако ритуал требовал, чтобы он бросил открытый вызов всем защитникам мира, всем его силам, а также не нес ещё десятки и сотни иных ограничений — ведь чем сложнее и могущественнее ритуал, тем больше у него ограничений.