Вернуть истинную

— А я могу ей имя дать? — спрашиваю Ленара, а сама малышку по головке поглаживаю и в ее серьезных голубых глазах тону.

Умные они очень и всё понимающие. Пусть и у крохи совсем.

— Хех, можешь, конечно. Только девчонка его не примет. Ты — человечка, она — волчица. Ты не станешь ее близким кругом. Да и мы не рискнем его повторить, чтобы не рисковать.

— Я поняла, — киваю для видимости.

Сама же на омежку гляжу и в груди растет уверенность, что, если я решусь ее именовать, она согласиться.

— Агу, — произносит пухлый детский ротик, будто кнопка мои смелые мысли читает.

И совершенно не возражает.

— Опять же не забывай, ее профессор заберет со дня на день. Так что глупостями не майся. Делай, что велено и не высовывайся, — ворчливо поучает Ленар, увлекаясь ролью начальника, раздающего указы.

— Ясно, — прижимаю к себе девочку, мечтая поцеловать ее в лоб. Но не делаю этого при двуликом, не хочу показывать привязанность. Не оценит, да и своим главным подельникам сболтнуть может. — Я помню. Спасибо, что объяснил.

— Что у вас тут? — тихий, но вместе с тем пробирающий ознобом до самых костей голос беты Хорна пугает до жути.

Замираю на секунду, как заяц, боясь дышать. Но потом резко оборачиваюсь, решая, что стоять к нему спиной еще страшнее. Его подавляющая энергетика вновь пугает до ужаса. И я гашу в себе желание отступить подальше и спрятать ребенка.

И вопрос мучает: как долго он тут? Вдруг подслушивал?

А ну как решит…

— Всё в порядке, — рапортует Ленар, вытягиваясь солдатиком и опуская взгляд перед более сильным оборотнем. — Медсестра хорошо справляется с ребенком.

— Вот и ладно, — желтые волчьи глаза сканируют нас по очереди, пробирая до костей холодом и страхом.

Очень жуткий тип, матушка-Луна.

Очень-очень…

— Ты, — останавливается бета в каком-то полушаге от меня. Опускаю голову и задерживаю дыхание. — Сейчас бегом отправляешься вниз. Нар проводит. Будешь доктору помогать, медсестричка. И чтобы ни одой жалобы не поступило, если хочешь через пару дней уйти отсюда живой и невредимой. Уяснила?

— Да, — шепчу, не скрывая страха.

— А ребенок как же? — осмеливается подать голос Ленар.

И я его мысленно благодарю за то, что спрашивает важное. Сама бы вряд ли сумела.

— Вот ты и присмотришь. Пока Куфин ее не заберет.

— Но… я с такими никогда не имел дел, — скосив глаза, замечаю, как бугай бледнеет, поглядывая на мою девочку.

— Ничего, разберешься. Если что, Узана подсобит, — обрубает Хорн любые возражения и тут же чуть громче. — Нар, живо сюда. Проводи нашу гостью.

— С удовольствием, бета, — сально щерится, катая по губе зубочистку, второй бугай-переросток, возникая на пороге. — Провожу со всеми почестями.

Шумно сглатываю, и три пары волчьих глаз скрещиваются на мне, изучая, как букашку. Давят морально так беспощадно, что никак не могу сдвинуться с места, чтобы дойти до кровати и, разжав руки, оставить омежку тут.

Одну. Без меня.

— А ну пошевеливайся! — рявкает бета, толкая в спину.

Вот уж кто может с лихвой похвастаться отсутствием человечности. Жестокая бездушная машина.

Переставляю ногами, чтобы не упасть, и мысленно прошу малышку быть умницей и дождаться меня.

Я обязательно к тебе вернусь!

Обещаю ей, глядя глаза в глаза.

— Агу! — слышу в ответ.

Неужели почувствовала?

Глава 19

АНИЛА

— Ну что, красотка, прогуляемся? — лыбится Нар, следуя за мной след в след и жарко дыша в затылок.

Неприятно, жуть.

И страшно так, что мурашки бегают по коже, как заведенные. Тело теряет пластику и деревенеет. Волосы на голове шевелятся. И не потому что за спиной беззвучно вышагивает огромный оборотень, а потому что это, прежде всего, сильный и охочий до женщин мужик, который пожирает меня сальным взглядом.

Будто людоед лакомый кусок мяса во время жуткого голода. Того и гляди, набросится.

Матушка-Луна, помоги, защити.

Причитаю беззвучно, не ожидая от двуликого ничего хорошего.

Склонив голову, шустро шевелю ногами и интуитивно передвигаюсь в сторону подвала, где раньше были девочки. Помню, что Ленар говорил, как их переселили, но куда — неизвестно. Да и опасный оборотень за спиной молчит и не предпринимает попыток меня обогнать и изменить путь следования.

Греет надежда лишь на то, что чем быстрее мы хоть куда-нибудь дойдем, тем скорее я избавлюсь от его пугающего внимания.

Звонкий хлопок пониже талии происходит неожиданно и болью обжигает бедро. Взвизгиваю, вызывая довольных хохот Нара.

Отскакиваю вбок, прижимаясь к стене, и впервые оглядываюсь.

Весело тебе, паррразит?! Ничего я пока выжду, но придёт время и обязательно доберррусь до твоей глотки!

Огрызается в груди Золотинка, скаля огромные клыки на верзилу.

Спокойно, Золь, спокойно. Всё будет хорошо, моя дорогая, всё будет хорошо. Нас же где-то там профессор ждет, значит, этот мерзавец ничего нам не сделает.

Уговариваю волчицу и себя заодно верить в лучшее. И тут же сжимаю кулаки, впиваясь ногтями до алых отметин на коже.

— Налево поворачивай, сладкая. Нам в другое крыло.

Огромная ручища двуликого обхватывает мою талию. И не успеваю я моргнуть, как всем прикладом впечатываюсь в широченную грудь оборотня. Воздух выбивает из легких, а ноги путаются.

— Что ж ты такая неаккуратная, куколка, — довольно ворчит Нар, облапывая меня руками и глазами. — А я сейчас тебе помогу…

— Не надо, — дергаюсь в сторону, упираясь ладонями в литые мышцы.

Только все попытки тщетны. Не могу разорвать его хватку, как не стараюсь. Силы неравны совершенно.

Не двуликий, а гранитная скала. Да такого кабана чугунной сковородой фиг пришибешь.

Кривлюсь и отклоняюсь в сторону, заметив нагло приближающиеся к моему лицу губы, из которых куда-то пропала зубочистка.