Вернуть невесту. Ловушка для попаданки 2

Иннил, с приоткрытым в изумлении ртом. Неожиданно цепкий прищур «пятиюродного» Динура.

Небин, вцепившийся в воротник мантии, точно ему воздуха не хватает…

Красный, как помидор, Видан – не дай бог, хватит апоплексический удар…

Ненависть на лице Эндара. Слезы на щеках Кетры…

Улыбка Аллана…

И бесконечная нежность во взгляде Кайдена. Нежность и гордость. За меня…

Все это навсегда врезалось в память.

Третий крик, – и от птица во все стороны волнами начал расходиться ослепительно яркий свет, срывая с присутствующих иллюзию, выворачивая наизнанку. Обнажая их истинную суть.

– Ань, пора!

– Да.

Я вплела свой собственный дар в магию феникса, дополнительно усиливая ее, и принялась наблюдать за тем, что творится вокруг.

Первые мгновения ничего особенного не происходило – в зале, в основном, находились мужчины, иллюзорными чарами Химер из них пользовались единицы. Но потом то тут, то там стали с шипением вспыхивать жутковатые дымные факелы. Маги, объятые черным пламенем, кривились и стонали от боли, некоторые сползали с кресел, падая на колени. Сумеречные метки пытались защититься от света истины, активно высасывая энергию из тех, кто оказался под их влиянием.

Ящер со змеем тут же сорвались с места и закружили под потолком, набрасывая путы и накрывая «зараженных» охранным пологом. Через секунду к собратьям присоединился и химер. Значит, прав Хортос, он все-таки «за нас», а то, что не общается… Что ж, когда твой носитель умирает, тут уж не до разговоров, даже дружеских.

Я окинула быстрым взглядом верхние ряды. «Факелов» не так много, звери, в любом случае, справятся, а дальше Фарн сам разберется. Важнее понять, что происходит в нижних секторах. Если Егор сейчас на совете, то он находится именно там.

– Метки бывают двух видов, – вспомнились слова Кайдена. – Паутина. Ею заклеймены жертвы. И паук – знак слуги Сумеречного.

– А у Маслова что? – спросила я тогда.

– Боюсь, что ничего, – нахмурился Фарн. – Он не жертва, не слуга, а избранник. Полноценный носитель и проводник сумеречной магии. И печать мрака – не метка, ее так просто не заметишь. Если чужак все-таки сумел спрятаться внутри души прежнего владельца тела, даже свет истины не поможет его найти.

Не поможет? Это плохо. Тогда придется искать другой способ… Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления.

Я энергично мотнула головой, сосредотачиваясь на передних креслах.

Деттар… Мертвенно-бледный, из груди рвется тяжелое, хриплое дыхание, на лбу испарина, на щеке проступил косой узловатый шрам, который он так тщательно скрывал под родовой иллюзией, а по шее расплылась уродливая паутина. С тех пор, как я первый раз увидела ее в Блодже, она стала еще больше. Никс точно не слуга, а жертва… и, судя по метке, в него давно и прочно вцепились.

Эндер… У этого паук. Жирный такой, огромный, в пол-лица. Ну, то, что кузен записался в помощники Сумеречного за «бочку варенья и корзину печенья»*, мы и так знали.

Зато Кетру порча не тронула, что меня очень порадовало. Впрочем, Видан также не удостоился метки. В принципе, это понятно и вполне объяснимо: зачем тратить магию на того, кого и так легко купить за деньги, положение в обществе, магические накопители, артефакты и прочие блага?

На Василисков можно даже не смотреть – там все в полном порядке. Удивительно дружный и сплоченный род. На Инниле и «ботанике» Динуре тоже ничего нет.

А вот в секторе, где размещался ковен, «факелов» оказалось много. Причем, почти все с пауками – то есть, не пострадавшие, а добровольные помощники. Но Небин при этом абсолютно чист. Странно, очень странно… Подспудно ожидала увидеть на нем хотя бы паутину. Неужели, я просто предвзято отношусь к недругу Хобба, а на самом деле бывший ректор академии, где училась Эннари, ныне главный имперский целитель сам по себе не такой уж безнадежный человек?

Или он все-таки Маслов? Но с таким же успехом им может быть Иннил, Динур, Видан… любой, на ком отсутствует метка подчинения и служения. Хотя нет, Видан вряд ли – слишком уж трусоват.

Вздохнула и повернулась к тем, кто находился вместе со мной в круге союза.

Граэм-старший застыл, как натянутая струна, воплощением напряженного ожидания. Но метки не видно. Сегор явно потрясен, во взгляде – растерянность, ужас, однако на нем самом ни паука, ни паутины. И оба, глава Василисков и наследник Химер, не сводят глаз с повелителя.

А тот… Шею главного Дракона оплетала тонкая белесая паутина. Нечеткая, едва заметная, выцветшая. Если на правителе и стояла метка, то очень слабая, и воздействие оказывалось легкое, поверхностное, но тем не менее оно было. И это стало самым неприятным открытием сегодняшнего дня – все же я до самого конца надеялась, что Фарн-старший чист.

– Даэт… – отмер, наконец, отец Аллана. – ты…

– Подожди, Улм, – правитель вскинул руку, останавливая его. Покачнулся, согнулся, будто его ударили под дых, но тут же снова упрямо выпрямился. – Сначала покажи. Хочу видеть.

Василиск стиснул зубы и взмахнул рукой, материализуя перед другом и повелителем водное зеркало.

– Значит, вот оно как… – горько протянул Дракон, всматриваясь в свое отражение. – Вот как… Никогда бы не подумал…

Пауза – и неожиданно решительное, твердое:

– Кайден, подойди.

Фарн поднялся со своего места, приблизился к отцу. Несколько минут они о чем-то тихо, сосредоточенно говорили, а потом над залом прогремело:

– Я, Даэт Фарн, глава клана Драконов и волею небес правитель великой Саарской империи, поручаю моему старшему сыну и избранному наследнику Кайдену Фарну расследование этого дела. Передаю империю под его руку и назначаю регентом вплоть до моего полного выздоровления. Да будет так.

Отзвучало последнее слово, и в наступившей звенящей тишине повелитель, сняв со своего пальца родовое кольцо, протянул его сыну.

Два взгляда, серьезных, строгих, – глаза в глаза, два коротких кивка, словно взаимная клятва…

Кайден принял из рук отца символ власти в клане и в империи, но сказать ничего не успел. В секторе, где размещались маги ковена, раздались крики, полные удивления, негодования, боли, и к потолку рванулось свирепое черное пламя.

Свет истины погас за несколько мгновений до этого – закончилось время его действия. Но охранные завесы остались, ограждая порченных, от остальных присутствующих. И тем не менее, одному из зараженных сумеречной гнилью удалось начать какой-то странный, жуткий обряд.

Незнакомый мне маг с огромным пауком на шее каким-то образом дотянулся до своих коллег по ковену, у которых имелась метка, и теперь высасывал из них магию и жизненные силы. Я перешла на истинное зрение и увидела, как к нему со всех сторон стекаются ручейки энергии. Жертвы слабели на глазах, тяжело оседая в креслах. И чем больше их становилось, тем яростнее бушевал темный огонь вокруг того, кто стоял сейчас в центре создаваемой им густой дымчатой паутины.

– Жертвоприношение!

Голос Фарна вывел меня из оцепенения.