Вернуться
Шрифт:
– Так только на севере бывает. Здесь снег скоро растает.
– Вы дальше на север пойдете? — печально спросила Рататоск.
Жо смотрел ей в глаза. На пушистых ресницах таяли нежные крупные снежинки. Какими будут эти глаза, когда Белка вырастет? Когда поведет в свою каюту понравившегося мужчину? Она ведь знает, как это, — расстилать постель, ласкать, стонать, изображая или действительно испытывая удовольствие. Нет, так несправедливо думать. Она просто маленькая, жизнерадостная и любознательная девочка. Всё что с ней раньше было осталось на далеких варварских островах. То что с ней будет… О, боги,
А глаза у нее уже сейчас очень красивые...
– Милорд, я просто так спросила, — прошептала Рататоск.
Нужно было что-то сказать. Что-то честное...
– Жо, включи радар!
С облегчением щелкая тумблерами, Жо оглянулся на предводительницу. У Катрин дергались губы, — кажется, она пыталась не расхохотаться. Неужели?!
– Мыс Пясть, — Ква ткнул пальцем в экран радара, показывая на вытянутую загогулину береговой линии. — Здесь раньше был самый западный пост Глорского союза. Знаменитое место. Здесь три раза личный состав форта целиком исчезал...
Катрин стукнула его по плечу так, что шкипер плюхнулся на скамью:
– Наплевать на дозор! Мы-то не пропадем. Фигушки, — Катрин засмеялась. — Ой, помру! Вот он Глор — рукой подать! Ратка, пошли тесто месить. На хрен нам теперь мука в НЗ?!
Мимо Глора прошли через девять дней. Ква собирался спрятать "Квадро" в укромном месте и оттуда двинуться в пешую разведку в город. Столицу Глорского союза миновали в темноте. Лишь в подзорную трубу были видны смутные огни маяков знаменитой гавани. Квазимодо показывал столпившимся у радара товарищам достопримечательности родного города:
– Торговые пристани... Здесь Внешняя стена к морю выходит. А здесь Флотская верфь, что лорд-командор построил... Вот устье канала — видите как Цитадель огибает. Эх, каналы почти не видно. А здесь, на отмели, у Старой бойни мы в детстве купались...
– Ква, а дом-то где твой? В смысле — родительский? — поинтересовался Жо.
– Примерно вот тут. Жаль самого Гвоздичного канала не различишь. Здесь моя сестричка обитает. Син — ее зовут, — одноглазый привычно погладил щеку и попросил: — Вы только этот дом моим не называйте. Это её дом. А я — так, — северный родственник. Хотя сестричка у меня — ничего девушка. По слухам, выкрутилась, торгует с умом, даром что соплячка-соплячкой. Могу гордиться...
"Квадро" укрылся в узкой бухте. Вокруг высились рыжие пустынные обрывы, тянулся каменистый пляж. Сердито шумел прибой. Экипаж поднял маскосеть и катамаран стал неприметной частью унылого пейзажа.
– Осматриваемся, отдыхаем, думаем, планируем, — сказала Катрин. — В город пойдем завтра. Нечего туда на ночь глядя переться. Не хватало еще со стражей разбираться или с бандюгами резаться.
Экипаж, даже те его члены, что не были полностью осведомлены о цели длинного похода, согласились без особого воодушевления. Всем не терпелось узнать как там — внутри стен казавшегося совершенно недостижимым Глора.
Катрин заставила
Жо выполнить обязанности парикмахера. Юноша старательно подравнял золотистые пряди. Наставница сидела, молчаливая и напряженная. Жо закончил с затылком и неуверенно сказал:– Кэт, знаешь, мне кажется...
– Кажется, что я трясусь? Совершенно верно. У меня даже ноги подгибаются, — Катрин глубоко вздохнула. — Даже не представляю, что будет если...
– Кэт, в любом случае, конец света завтра не наступит.
– Наступит, — наставница снова тяжко вздохнула, и рявкнула: — А ну, брысь!
Сунувшаяся, было, в кают-компанию, Рататоск исчезла и сказала из-за двери:
– Я только подмести хотела. И попросить...
– Сгинь! Потом поговорим. Сейчас за ухо вышвырну.
Рата возражать не решилась, исчезла.
Жо занялся челкой наставницы и пробурчал:
– Кэт, ты не нервничай. И на девчонку не кричи. Она тоже волнуется. Экие все нервные, — у меня самого сейчас руки затрясутся и я тебе ухо напрочь отхвачу.
– Ну, да, — ухо за ухо, зуб за зуб.
– Я не в том смысле.
– И в том тоже. Рата — девица с обаянием, пусть и замурзанным. Я ее обижать не собираюсь, но сегодня пусть под руку не попадается.
– Я понял. Кэт, извини, но я хотел спросить...
– Ты пойдешь. Ты, Ква, и я. Иначе, кто-то из нас троих, оставшись на борту, определенно спятит.
Катрин ушла в свою каюту. Жо поднялся наверх. Рата и стоящий на вахте Вини-Пух разглядывали берега.
– Ква сказал, что здесь контрабандисты раньше прятались. Он здесь даже когда-то сцепился с ними.
– Я знаю. Мне леди сказала, она здесь тоже бывала.
Жо посмотрел на девочку. Рататоск подперла кулаком подбородком и с удвоенным вниманием разглядывала голый обрыв.
– Ратка жертву морским богам принесла, — сообщил Вини-Пух. — Косицу обрезала и на дно отправила. Говорит, у них после долгого похода все так делают. Чудно. Ладно, раз вы у штурвала, я пройдусь, нос проверю.
Вини-Пух потопал по влажной от моросящего дождя палубе. Пустой, с убранными парусами, катамаран выглядел каким-то брошенным.
– Рата, ты зачем про богов выдумала? Думаешь, Вини поверил? Зачем было волосы резать?
– Мне нравится, как леди выглядит, — пробурчала девочка. — Можно мне хоть напоследок красивой быть попробовать? Не волнуйтесь, милорд, — меня и обстриженную купят.
– Дурная ты, Рата. Смотри — теперь у тебя волос мало и уши, которые тебе надерут, нечем будет прикрыть. Да, надрать уши — это будет правильно. А продавать тебя никто не будет. Уж могла бы ты и поверить. Не первый день вместе плаваем. Хватит всхлипывать. Пойдем, я тебя сзади подравняю.
Рата сидела тихая, такая же непривычная, как и никуда не торопящийся "Квадро". Разговаривать не хотелось. Волосы Белки пахли холодным морем и чуть-чуть жареными сардинами.
Зеро повел лодку обратно к судну. Квазимодо спешно выливал из башмаков воду:
– Эх, совсем я позабыл уют родной земли.
– Да уж, — просто чудо, что за страна, — согласился Жо, натягивая башмаки на наспех вытертые ноги.
Вода прибоя была, мягко говоря, освежающей.