Версаль под хохлому
Шрифт:
Вадик унаследовал от матери способности к рисованию. Он рос тихим, некомпанейским мальчиком, посещал изостудию, читал книги, не любил ходить в школу, не имел друзей. Алиса никогда не упрекала сына в некоммуникабельности. С одной стороны, она сама в детстве не была душой компании, с другой, понимала: сын стесняется своей хромоты. К сожалению, Вадик появился на свет с дефектом – правая нога у него оказалась чуть короче левой. На взгляд Ремневой, это было не очень заметно, но у подростков обостренное отношение к собственным реальным или выдуманным недостаткам.
Несмотря на больную ногу, Вадик прекрасно
То, что сын влюбился, материнское сердце почуяло сразу. Вадик стал первым кидаться на любой звонок городского телефона, мог болтать с кем-то часами, попросил купить ему пару новых рубашек, часто задерживался после занятий. Затем он стал приходить домой после полуночи, напевал в ванной, смеялся безо всякого повода и даже – вот уж удивление! – почти перестал хромать.
Большинство суматошных родительниц, заподозрив, что порог их дома вскоре переступит невестка, накидывается на сыновей с воплем: «Я тебе всю жизнь отдала, не смей связываться с девчонкой! Сначала институт закончи, найди работу, а уж потом думай о глупостях!»
Но Алиса не принадлежала к породе мам-эгоисток. Она обрадовалась, что отпрыск нашел свое счастье, и, не желая, чтобы Вадик и незнакомая девушка шатались вечерами по улицам, сказала сыну:
– Жанна уезжает на три недели в Крым, будет расписывать чью-то дачу. Попросила меня у нее в квартире пожить – Маркизу требуется по ночам таблетки давать. Тебе не будет страшно одному в нашей двушке?
Гуськова действительно улетела в Феодосию, но болезнь кота Ремнева придумала.
– Конечно, нет, – слишком радостно ответил Вадик, – можешь ночевать у соседки сколько хочешь.
Почти месяц Алиса без спроса жила в апартаментах уехавшей подруги, но потом ей пришлось вернуться домой. Вадик не был разочарован появлением матери, он сам уехал на десять дней в Питер походить по музеям.
Через пару суток после отъезда сына Алиса полезла в жестяную коробку, где хранила деньги, и ахнула. В «банке» оказалось пусто. Одновременно с купюрами исчезли и ювелирные изделия, доставшиеся Ремневой по наследству: золотые часы, пара колец, цепочка с медальоном.
Алиса сразу поняла: любимая девушка сына нечиста на руку. Вадик никогда бы не взял ни копейки из семейной «кассы» и не тронул украшения. Мать не знала, как ей поступить. Не пойман – не вор, за руку девицу Алиса не схватила, если предъявит ей претензии, испортит Вадику личную жизнь. После мучительных раздумий Ремнева решила пока ничего сыну не сообщать, а свою квартиру более не покидать.
Вадим вернулся из Питера мрачнее тучи. Алисе удалось вызвать сына на откровенность, и он честно рассказал, что полюбил невероятную красавицу и умницу Светлану Потемкину. Света ответила Вадику взаимностью, разгорелся страстный роман, и юноша пригласил девушку в город на Неве, задумав романтические каникулы. Но невеста его бросила.
Светлане
в той поездке не понравилось все. Комната в коммуналке, которую Вадюша снял вместо гостиницы. Ночь в сидячем вагоне (у кавалера не нашлось средств ни на купе, ни тем более на самолет), еда в дешевых столовках. Света брезгливо морщилась, глядя на сизое картофельное пюре, и говорила:– Фу! Мы не можем пойти в нормальное место? Туда, где подают чистые столовые приборы? Вообще-то я люблю французскую кухню.
Вадик не ожидал от любимой такой капризности. В Москве Света казалась ему нормальной девчонкой, без разговоров ела пельмени и бегала в кино, а в Питере почему-то стала распускать пальцы веером и придираться к нему по любому поводу.
Вадик стоически терпел закидоны спутницы, но потом не выдержал и поругался с ней. Света убежала, оставив юношу у станции метро «Автово». Вадик сначала разозлился, потом забеспокоился. Но через пару часов Светлана вернулась, смиренно попросила прощения, была нежна и ласкова. Однако на следующее утро красотка проснулась в отвратительном настроении и потребовала у Ремнева:
– Дай сто долларов!
– У меня столько нет, – оторопел Вадюша.
– А сколько есть? – заорала девчонка. – Гони все!
– Зачем тебе деньги? – спросил парень и получил в ответ гневную отповедь.
Если отбросить нецензурную лексику, глубокие познания которой, к изумлению сына Алисы, продемонстрировала нежная спутница, вот суть ее претензий: настоящий мужчина всегда отсыпает женщине столько денег, сколько ей надо, не спрашивает, куда дама сердца собралась их деть, безмерно радуясь возможности угодить ей.
– А ты жлоб! – завершила «выступление» Света.
Любой двадцатилетний юноша быстро бы разобрался с нахалкой, но Вадик сильно отличался от своих сверстников. Он попытался оправдаться:
– У нас мало наличности, я ее рассчитал по дням. Если сейчас потратить сто долларов, не на что будет завтра пообедать.
– Жлоб! – повторила Света. – Да еще и нищий. Мужчина обязан зарабатывать, чтобы обеспечить женщину. А ты... Посмотри вокруг – притащил меня в клоповник!
Вадику стало стыдно.
– Прости, Светик. Вот получу диплом, начну продавать картины, и мы обязательно разбогатеем.
– Ладно, – сменила гнев на милость принцесса, – иди в душ, потом позавтракаем.
Когда Вадим вышел из ванной, любимой в квартире не оказалось. Вместе с ней исчезли все деньги, билеты в Москву, часы парня и фотоаппарат.
Как Вадим добирался домой без копейки в карманах и проездных документов – отдельная история, он ее маме не озвучил.
Глава 30
Алиса пришла в негодование. А потом оторопела, потому что Вадим назвал имя матери оторвы Светы – Вероника Суханова.
На тот момент отношения между Алисой и Никой почти изжили себя. Ремнева звонила бывшей однокурснице два раза в год, тридцать первого декабря и в день рождения Сухановой. Никаких откровенных бесед женщины не вели, ограничивались дежурными фразами вроде «Как дела?» и «Все прекрасно». Конечно, Алиса была в курсе, что у Сухановой подрастает дочь, слышала она и о разводе Ники с мужем, но подробностей не знала. И вот вам номер, Вадик влюблен в дочь Вероники!